Флэш без козырей - Джордж Макдональд Фрейзер

«Хорошая мысль, — подумал я, — за пару дней я смог бы затеряться где-нибудь на севере, а они могут начинать и заканчивать процесс без меня». Лучше уж мне избежать присутствия на нем и связанного с этим неизбежного разоблачения. Пока я не видел, как смогу это сделать, — разве что мне вновь представится шанс убежать, однако Бэйли, при всем своем дружелюбии, вел себя со мной не менее бдительно, чем маршал. Даже в местном управлении Флота за мной по пятам ходил один треклятый коротышка-снотти,[83]а когда на следующий день меня привезли в дом, где должна была заседать судебная комиссия и познакомили с советником, представляющим интересы флота Соединенных Штатов, этот недомерок вместе с унтер-офицером стерегли меня с обеих сторон.

Советник был величественным мужчиной из Вашингтона, с внушительным аристократическим носом и серебристыми волосами, ниспадающими до самых плеч. Его звали Клизероу, и говоря со мной, он обращался к пустому пространству примерно в ярде над моей головой. Послушать его, так все дело должно было занять максимум каких-нибудь пару часов, после чего он сможет вернуться в Вашингтон и употребить свои способности на что-нибудь более стоящее. Он оживился только на несколько мгновений, когда говорил о моей роли в процессе — «решающее сотрудничество», — вот какое выражение он для этого употребил, — после чего препоручил меня заботам своего помощника, тихого смуглого коротышки по имени Данн, который без лишних слов увлек меня в боковую комнату, приказав моему эскорту подождать, так как он хочет переговорить со мной конфиденциально.

Все, что последовало за этим, невероятно, хотя и чистейшая правда, и вы должны мне поверить. Если это расходится с вашим мнением о том, как работает Закон в цивилизованном мире, то я уж ничего не смогу с этим поделать, ничто из моего опыта не заставит меня поверить, что подобные же вещи не случаются в Англии или Франции, причем даже в наши дни. Вот что произошло дальше.

Данн проговорил со мной около пяти минут, все о деле и предстоящем слушании, но как-то уж очень неопределенно, а затем извинился, что вынужден меня на минутку покинуть. Он вышел, оставляя меня в одиночестве, а вместо него в комнату вошел необыкновенно толстый круглолицый человек в очках — ни дать ни взять отец Тук из шайки Робин Гуда. Только в высоком воротничке. Он тщательно притворил за собой двери, широко улыбнулся мне и произнес:

— Мистер Комбер? Рад видеть вас, сэр! Меня зовут Андерсон. Марцелл Андерсон, сэр, весь к вашим услугам. Возможно, вы слыхали обо мне, я представляю защиту на процессе, где вы являетесь главным свидетелем обвинения.

У меня отвисла челюсть, и, должно быть, я невольно оглянулся на двери, через которые вошел в эту комнатушку из кабинета Клизероу, поскольку это вызвало у толстяка улыбку. Он опустился на стул, заметив:

— Не беспокойтесь, сэр! Я задержу вас не более чем на мгновение. Многоуважаемый Клизероу и ваш — ха-ха — сторожевой пес Бэйли, без сомнения, нашли бы и такой срок слишком продолжительным, но на мистера Данна можно положиться, сэр, мы с ним вполне понимаем друг друга. — И он весело взглянул на меня поверх своих очков — мистер Пиквик, да и только!

— А теперь очень коротко, мистер — э-э — Комбер. Когда мы узнали, что вы собираетесь дать показания, мой клиент, капитан Спринг, был просто заинтригован. Представляете, сэр, он даже сомневался в вашем существовании! Осмелюсь предположить, что вы понимаете почему. Я предпринял быстрый поиск, получил описание вашей внешности, и когда оно было передано моему клиенту — о, сэр, — его вдруг озарило. Более того, он был словно громом поражен, и, полагаю, мне нет необходимости приводить слова, которые он при этом употребил. Тем не менее он вполне понял вашу — ха-ха — позицию и шаги, предпринятые вами после того, как «Бэллиол Колледж» был арестован несколько месяцев тому назад.

Он снял очки и принялся протирать их, добродушно взирая на меня.

— Ловко, сэр, очень ловко, если вы позволите мне так об этом сказать. Тем не менее дело было сделано. Теперь же капитан Спринг озабочен тем, что он называет — и, с моей точки зрения, вполне оправданно — недостаточной лояльностью с вашей стороны. Именно так, сэр, и сперва он намеревался изобличить вас, как только вы принесете присягу в качестве свидетеля. Однако мне пришло в голову, за это мне и платят, что для моего клиента даже выгодно было бы иметь лейтенанта, — тут толстяк сделал многозначительную паузу, — Бичемпа Миллуорда Комбера в качестве свидетеля со стороны истца. Если его показания будут — ну, скажем так, — недостаточно убедительными, то это принесет моему подзащитному больше пользы, чем вреда. Вы меня понимаете, сэр?

Я понимал Андерсена прекрасно, но он продолжал, не давая мне вставить ни слова:

— Теперь к делу, сэр. Если обвинения с моего клиента будут сняты, а я считаю своим долгом сказать, что так оно и будет, ибо у нас припасено столько сюрпризов, что Клизероу об этом и мечтать не приходится, то мы не будем заинтересованы в привлечении дополнительного внимания к личности лейтенанта Комбера. Если же обвинения с капитана Спринга не будут сняты, — тут он торжественно покачал головой, — и команда «Бэллиол Колледжа» будет осуждена за участие в работорговле и прочем, то количество осужденных может возрасти на одного человека из числа присутствующих здесь в настоящее время.

Он вскочил на ноги.

— А сейчас, сэр, мистеру Данну, очевидно, уже не терпится снова поговорить с вами. Когда мы вновь встретимся на слушании дела, это будет первая встреча не знакомых друг другу людей. А до тех пор честь имею пожелать вам удачного дня.

— Подождите… подождите во имя Господа! — Я тоже вскочил, а в мыслях у меня было полное смятение. — Сэр… что я должен делать?

— Делать, сэр? — переспросил он, приостановившись в дверях. — Но ведь это не мое дело указывать свидетелю, какие показания он должен давать. Я оставляю это на ваше собственное усмотрение, мистер… э-э… Комбер. — И он снова одарил меня широкой улыбкой: — Ваш слуга, сэр!

С этими словами он исчез, а через пару мгновений вернулся Данн и с весьма сосредоточенным видом принялся описывать мне форму и процедуру предстоящего слушания — все это пролетело у меня мимо ушей. Мне приходилось сталкиваться со многими ужасными дилеммами, но эта превосходила все. Флот Соединенных Штатов ожидает, что в своих показаниях я буду следовать заявлениям, сделанным несколько месяцев назад в Вашингтоне. Но если это случится, то Спринг сдаст меня с потрохами на открытом судебном заседании, и я сам попаду за решетку. Если же нет, если я в очередной раз солгу, то этот чертов Спринг будет держать язык за зубами, но вот флот… Боже мой, что они тогда со мной сделают? Но что они могут со мной сделать? Арестовать меня им наверняка не удастся… но они могут продолжить расследование, назадавать кучу вопросов, и одному Богу известно, что из всего этого выйдет. Все было так сложно, что я совсем потерял возможность здраво рассуждать — похоже, не оставалось ничего лучшего, чем просто плыть по течению и, когда придет время, сделать то, что будет наиболее безопасным. Я подумал, а что если открыться Бэйли, рассказав ему, кто я на самом деле, и признаться в обмане? Но все же не осмелился, таким образом я только бы затянул петлю на своей шее.