Принц снов - Курт Бенджамин

Зрелище оказалось настолько удивительным, что Льешо прервал упражнение и шагнул к веселящейся паре. Странно, но никто, кроме него, не обратил на странную, завораживающую музыку ни малейшего внимания. Принц же отдался ритму всей душой и всем телом. Руки и ноги внезапно перестали подчиняться — они сами собой пустились в пляс; разум же лишь пассивно воспринимал все происходящее, не в силах контролировать действия.

Звук бубна волнами пробегал по коже, по волосам, унося вдаль, отделяя душу от тела. Карина и странный гарн танцевали, и Льешо танцевал вместе с ними. Болгай начал кружиться, и принц обнаружил, что, словно зеркало, повторяет все его движения. Ноги юноши уже не касались земли; он бесстрашно взлетел в воздух, который держал его так же надежно, как когда-то волны Жемчужной бухты.

Музыка неожиданно прекратилась. Льешо тут же съежился, словно марионетка, у которой сломали палочки. Он не мог ни пошевелиться, ни прикрыть от яркого солнечного света глаза, однако это его совсем не волновало. Главным оказалось то, что давно живущая в его душе боль, с которой он настолько свыкся, что почти не замечал ее присутствия, неожиданно куда-то исчезла. Льешо, словно дитя, погрузился в блаженную пустоту. На волне мысли внезапно промелькнул вопрос — «не сон ли это? » — и, словно дым, растворился в блаженной улыбке.

— Льешо?

Светлеющее утро заслонила чья-то тень. А, это мастер Ден и музыкант — они стоят против солнца. А рядом с ними старшие братья. Шокар выглядит так, будто готов на месте уничтожить то, что заставило принца без сил лечь на траву, а Льюка смотрит сверху вниз, обдавая поистине зимним холодом.

— Льешо? Ты не спишь?

Голос мастера Дена звучал сурово, и юноша невольно спросил себя, чем провинился на сей раз. Но сейчас они не на Жемчужном острове, и учитель давно не разговаривал с учеником таким тоном — со времени гладиаторских боев в провинции Фаршо.

— Он не дышит, — настойчиво, сердито и испуганно говорил Шокар, крепко сжав кулаки. — Почему он не дышит?

Брат так смотрел на мастера Дена, что Льешо хотелось попросить его не бить лукавого бога.

Да, сначала надо что-то сделать с дыханием — его сейчас действительно нет. Он хотел бы пожаловаться Карине. А вот и она! Ее голос хорошо слышен — звонкий, как у жаворонка, и настойчивый, как у сороки.

— Пропустите. Я должна его осмотреть.

С сосредоточенным выражением лица целительница опустилась на колени. Ловкими сильными пальцами она провела по шейным позвонкам, проверяя, все ли они целы, добралась до затылка, а потом так запрокинула голову, что горло оказалось растянутым, а подбородок устремился прямо в небо. И в тот самый момент, когда юноша пытался решить, вспомнит ли он когда-нибудь, как люди дышат, Карина наклонилась и поцеловала его в губы. Нет, это был не поцелуй. Она просто вдула ему в рот воздух. Он проник в легкие, а девушка нажала на живот и выдавила его обратно. Повторила эту процедуру еще раз и еще, и скоро Льешо вспомнил, что значит дышать. Он вдохнул, а потом выдохнул так медленно, словно все его существо превратилось в один сплошной воздух и пыталось через рот вырваться на волю. Наконец он выдохнул всего себя и, оказавшись плоским, словно пустая баклажка, снова вдохнул. Посмотрел вокруг:

— Что случилось?

— Ты потерял сознание, но уже приходишь в себя, так что все будет хорошо.

Собачьи Уши зашел с другой стороны, чтобы не мешать Карине, и крепко сжал руку принца.

Льешо улыбнулся, согретый сочувствием, окружавшим его словно солнечный свет. Впрочем, карлик ошибался.

— Неправда, я не терял сознание. Ты видел, как я летал?

— Кажется, не очень четко рассмотрел, — задумчиво ответил Собачьи Уши.

Карина махнула рукой, отметая все сомнения:

— Разумеется, летал. Так всегда бывает: когда только учишься, поначалу забываешь дышать. Со временем все придет в норму.

— Но есть ли у него это время? — угрюмо уточнил карлик. Сидевший недалеко от принца Болгай поднялся на ноги и сурово посмотрел прямо в глаза мастеру Дену.

— — Три привязаны к дереву, но четвертая все еще свободна.

Еще недавно Льешо гордился тем, что понимает странный язык загадок; сейчас появились сомнения. Сам образ казался ясным — стреноженная лошадь, — но он-то не лошадь, у него не четыре ноги, да и из плена он давно вырвался. Впрочем, мастер Ден не стал возражать гарнскому шаману. Нахмурившись так, что между глаз залегла глубокая морщина, он распорядился положить принца на носилки и принести в палатку чаю.

— Я могу идти и сам, — возразил Льешо.

Однако стоило ему попытаться сесть, как Болгай сильно, но бережно надавил пальцем на лоб и заставил снова лечь.

— Отдохни. — Карина присоединилась к целому хору советчиков, обращавшихся с принцем как с тяжелобольным.

Что-то недовольно пробормотав, он подчинился, однако отдых оказался совсем не долгим.

— Молодой принц! — раздался голос Есугея. Вождь ехал по образовавшейся ночью широкой улице. Его вооруженная свита изо всех сил расталкивала сопротивляющихся и расточающих проклятия воинов Льешо. — Чимбай-хан выражает изумление по поводу присутствия в своем скромном лагере четырех принцев Облачной страны и приглашает их всех, а также их товарищей, разделить с ним завтрак, — провозгласил вождь. — Мне поручено передать приветствие и доставить гостей к столу.

Казалось, Есугей вовсе не удивился, увидев принца на носилках, а всего лишь терпеливо дождался, пока тот сможет подняться на ноги и отправиться следом.

Подчиняясь командному жесту мастера Дена, боец, который нес нижний конец носилок, опустил его на землю, а второй поднял верхний конец. Льешо собрался было сделать остроумное замечание по поводу выросшего за ночь, словно грибы после дождя, города, однако учитель спешно зажал ему рот рукой и ответил сам:

— Большое спасибо, разумеется, мы придем. Наверное, ответ действительно оказался лучше того, который придумал Льешо, особенно если учесть соотношение численности войск. Закрывающая рот рука, словно ощутив перемену настроения, поднялась. Освободившись, принц почувствовал, что ноги его, как недавно легкие, вспомнили свое дело, а потому осторожно сделал шаг в сторону от носилок. Здесь возник вопрос, не попал ли и он сам, и его товарищи в плен к Чимбай-хану, но ответить на него пока было невозможно, а следовательно, не стоило и волноваться. Он путешествовал с богами и сражался бок о бок с императором Шана, значит, вполне мог с достоинством взглянуть в глаза хану. Впрочем, немного зная гарнские обычаи, принц понимал, что торжественное представление может происходить только верхом. А потому, слегка поклонившись — так, чтобы вновь не оказаться на земле, — Льешо обратился к вождю:

— Я задержусь лишь на один момент, друг Есугей, ровно на столько, сколько нужно, чтобы приветствовать досточтимого хана должным образом.

Ответ оказался рассчитан точно; Есугей ответил на поклон поклоном и дружелюбной улыбкой. Получив, таким образом, заверения в согласии, Льешо повернулся к Харлолу, и вскоре все уже сидели верхом, готовые отправиться на встречу с ханом.