Крушение "Красной империи" - Николай Ефимов

Надо иметь в виду и такой аспект. Горбачев вернулся из Фороса не столько президентом СССР, а скорее политической персоной нон-грата, беззащитной перед руководством России. По сути лишенный властных полномочий, он моментально продублировал указ о моем смещении с должности.

— Леонид Петрович, вы прожили большую жизнь в журналистике. Возглавляли «Труд» с баснословным тиражом под двадцать миллионов экземпляров, были генеральным директором ТАСС… Как считаете: наша профессия, несмотря на препоны, может существовать в контрапунктах понятий честь, достоинство или же неистребимо проклятие быть «второй древнейшей»?

— В последние годы с нами приключилась жгучая беда. Журналистика в большинстве своем оказалась поделенной между олигархическими, политическими группировками. Теперь, чтобы выступить по ТВ, уж не говорю об артистах и т.д., надо заплатить. К сожалению, это становится едва ли не нормой. Мы знаем драму НТВ. Видели мимикрию очень способных, талантливых людей. Лексикон пополнился траурными терминами: «черный пиар», «телекиллер»… Воистину перед каждым, кто держит в руках перо или микрофон, сейчас остро встает проблема тождественности таких категорий, как деньги и порядочность, профессионализм и совесть… В лучших традициях всегда было так: газету, телепроект, радиопередачу надо делать чистыми руками. Я тоже ломаю голову над этими непростыми вопросами.

Слишком велика степень доверия у народа к СМИ, долгие годы считавшего их нравственным барометром. И это обстоятельство побуждает присмотреться к лучшему опыту стран с рыночной экономикой. Скажем, в той же Англии, Франции, где не чураются государственной поддержки СМИ, где налажена система налоговых льгот. Где, наконец, меценатство и в системе информации расценивается общественным сознанием как признак морального здоровья нации. С далеких студенческих лет осталась в памяти моей емкая формула, произнесенная двести лет назад: «Свобода должна быть полная, свобода для пользы Отечества, а не охаивания его». Разве в новой России она потеряла свою актуальность?

Вел беседу Василий Семенов

25 декабря 1991 года первый и последний Президент СССР Михаил Горбачев по собственной инициативе сложил полномочия главы государства. Государства великого, в котором нелегко было жить, но которым можно было гордиться. С тех пор минуло уже немало лет. Итоги произошедшего подводит руководитель и ведущий телепрограммы «Постскриптум» на канале ТВ «Центр» Алексей Пушков.

— Алексей Константинович, а могло все быть по-другому?

— Известный американский специалист по России профессор Нью-Йоркского университета Стивен Коэн прислал мне свою книгу, посвященную как раз этой теме. Таким вопросом задаются не только в Москве, но, как видим, и в Соединенных Штатах. Коэн утверждает, что идея, будто Советский Союз был не реформируем, которую высказывал после своей неожиданной отставки Борис Ельцин, на самом деле не соответствует действительности. По его мнению, любая система при определенном подходе реформируема. Примером тому Китай, демонстрирующий сегодня бурный рост экономики и качества жизни, притом что политическая система там остается практически прежней. Коэн доказывает, что возможности постепенного, поэтапного, более щадящего реформирования советской системы (а не обвального, как произошло у нас) существовали. Другое дело, что возобладали силы, заинтересованные именно в обвальном сценарии. И они этот сценарий реализовали. Силы эти нам хорошо известны.

— Получается, американцы думали о нас гораздо лучше…

— Некоторые из них до сих пор считают, что СССР был вполне жизнеспособен. Напомню, что в сентябре 1991 года Джордж Буш-старший, приехав в Киев, предостерегал Украину от слишком поспешных решений по уходу из состава СССР. Обращаясь к той части украинской элиты, которая была националистически настроена, Буш фактически выступал против обвального развала Союза. Запад не хотел и боялся этого развала. Прежде всего, из-за дальнейшей судьбы советского ядерного оружия, которое находилось в разных республиках. На Западе были серьезные опасения и по поводу судьбы бактериологического и химического оружия на постсоветском пространстве. Там также не хотели, чтобы огромное государство развалилось таким образом, чтобы это спровоцировало гуманитарную катастрофу. То есть там вовсе не жаждали неконтролируемого развития событий на территории Советского Союза.

— Но именно это в итоге произошло!

— Да, на самом деле обвал страны был практически неконтролируемым. Потому и дров могли наломать много. Слава Богу, не наломали. Честь и хвала среднеазиатским лидерам, которые сумели удержать свои республики от межнационального, этнического насилия. Хотя в Закавказье все было гораздо хуже. Сначала полыхнул Карабах, затем Абхазия, Южная Осетия. Там пролилась кровь, появились беженцы. И такой сценарий был вполне возможен везде. Это мы увидели потом в Югославии, где распад, который на Западе поддерживали и приветствовали как демократизацию, на самом деле имел огромную цену: 400 тысяч трупов и несколько миллионов беженцев. Не считая последующих бомбардировок Белграда. Ибо война против Югославии, начатая НАТО весной 1999 года, тоже была продолжением политики Запада, нацеленной на развал этой балканской страны.

Но Югославия — не ядерное государство. К тому же не такое большое, как Россия. Там были иные мотивы. А в отношении СССР у Запада существовало очень много опасений. Да, они были за максимальное ослабление Советского Союза, но все-таки более «эволюционным» путем. И когда Ельцин «подарил» им Беловежье, они были просто поражены. Поражены тем, что лидер России, которая больше всего выигрывала от Союза, сам распустил государство, центром которого была Россия. И объявил «независимость» России от источников ее силы — гигантских территорий и ресурсов, нефтепроводов и газопроводов. Сейчас мы мучаемся с Украиной и Белоруссией, по которым транзитом идут нефть и газ, мы зависим от Минска и Киева. А раньше-то это была наша общая территория.

Ельцин объявил Россию независимой от Крыма, где живет 80 процентов русскоязычного населения. От наших баз на Черном море. Это независимость от гигантских человеческих ресурсов, от 25 миллионов русских, которые остались на чужбине. И кстати, от того человеческого капитала, который, несмотря на другую национальность, был частью одной с нами культуры. Этим капиталом тоже нельзя вот так, походя, разбрасываться. Когда Великобритания свою империю утеряла, она сохранила тем не менее Британское Содружество.

Ельцин же вместо этого создал бессильное, импотентное СНГ. Британцы же воспитывают людей за пределами страны в своих национальных традициях, продолжают финансировать школы на английском языке даже в Кении! Ибо понимают, что это — источник их силы и влияния, экономического присутствия. А у нас жителей стран СНГ попросту бросили. И когда Ельцин заявлял, что в Беловежской Пуще был создан «прообраз Европейского Союза», то становилось смешно и грустно…

— Одним из институтов, который дольше других не принимал идею развала СССР, была армия. Какое-то время даже существовали так называемые Объединенные вооруженные силы СНГ. Проходило Всеармейское Офицерское собрание, где призывали не допустить развала единой армии. Но все вышло ровным счетом наоборот. Почему, на ваш взгляд?