Обман - А. Брэди

– Фрэнсис Уильямс. Его мать.

– О, вот дерьмо. Здесь заметки о вас обеих – какие симптомы наблюдались у тебя, а какие у нее.

– Прочитай мне вслух.

– О’кей. Номер один – и я цитирую DSM – «Склонность прилагать чрезмерные усилия с целью избежать реальной или воображаемой участи быть покинутым». Здесь стоят и твои инициалы, и инициалы его матери. Номер два. «Склонность вовлекаться в интенсивные и нестабильные бла-бла-бла взаимоотношения… бла-бла-бла… чередование крайностей – идеализация и обесценивание». Инициалы матери и твои тоже, но со знаком вопроса. Номер три. «Расстройство идентичности». Только мать. Номер четыре. «Импульсивность, проявляющаяся как минимум в двух сферах, которые предполагают причинение себе вреда». Здесь и ты, и мать, и еще стрелочка, которая ведет к более подробным заметкам. – Дэвид щурится. – Нет, не могу прочитать. Ты можешь? – Он передает мне газету и подвигает лампу поближе.

– Тут сказано: Ф. У.: пьет, курит, мужчины, не ест. С. Д.: пьет, мужчины, наркотики? Наркотики со знаком вопроса. – Я злобно сую газету Дэвиду. Меня бесит то, что думает обо мне Ричард.

– Откуда он узнал, что ты так много пьешь? И о мужчинах тоже?

– Возможно, вот ответ. – Я показываю ему экземпляр «Метро». Там список баров, в которые я хожу, дни, по которым я обычно их посещаю, имена всех барменов и названия напитков, которые я всегда заказываю. Рядом – список магазинов, предлагающих готовую еду, которые находятся в моем районе, и список магазинов, торгующих спиртным. Кстати, слово «шабли» написано с ошибкой. А вот «Миллер лайт» нет. – Помнишь, ты нашел бумажку с моим именем? На ней был мой адрес и маршрут, которым я добираюсь до работы по утрам. Думаешь, она выпала отсюда? Очередная заметка Ричарда?

Дэвид опускает газету на колени и смотрит на меня:

– Должно быть, да. Но зачем ему это?

Я задумываюсь. В голове вдруг всплывают слова Ричарда: «Вам может не понравиться то, что вы обнаружите». Они представляются мне в виде большой сияющей надписи.

Я встряхиваю волосами и возвращаюсь к расследованию.

– Как насчет остальных симптомов ПРЛ? Где там эта газета?

– Вот она. На. – Дэвид отдает мне «Файнэншиал таймс» и принимается за что-то другое.

Моими инициалами помечены еще три симптома: номер шесть, «аффективная неустойчивость, очень переменчивое настроение»; номер семь, «постоянно испытываемое чувство опустошенности»; и номер восемь, «неадекватные проявления сильного гнева или трудности, связанные с необходимостью контролировать чувство гнева». Напротив этих трех пунктов также стоят и инициалы Фрэнсис. Однако ей он приписал еще и симптом номер девять: «преходящие, вызываемые стрессом параноидные идеи или выраженные диссоциативные симптомы». Суицидальное поведение, по его мнению, было нехарактерно для нас обеих, и поэтому симптом номер пять не обведен. Неужели он определил все это, просто наблюдая за мной? И столькому научился в тюрьме, что сумел правильно истолковать мою манеру поведения и привычки?

Я нахожу списки книг и справочников и небольшие записки с цифрами и десятичными дробями. Что это? Десятичная классификация Дьюи?[22] Он ходил в библиотеку, чтобы прочитать эти книги? Я внимательно просматриваю все, что нахожу. Оказывается, Ричарда интересовало не только ПРЛ, его симптомы и лечение, но также симптомы депрессии и ПТСР. Напротив некоторых стоят галочки, но никаких инициалов. Да это и не нужно. Депрессия и посттравматическое стрессовое расстройство – такой диагноз поставили Ричарду в тюрьме.

– О’кей, погоди минуту. Что это вообще значит, черт возьми? Он что, следил за тобой до того, как оказался в «Туфлосе»? Откуда он знает про «Никс»? И про Сида? Он что, ходил туда и разговаривал с ним?

– Похоже, что так. То есть он написал, что я пью, значит, он видел, как я пью. А потом он нашел у меня в ящике этот пакет с бухлом, и это только все подтвердило.

– А как насчет мужчин? Он ведь сделал пометку «мужчины» напротив твоих инициалов. Откуда он мог узнать про твоих мужчин? Ты встречалась с Лукасом примерно год, верно? Ты ему изменяла? Я имею в виду, с кем-то кроме Эй Джея?

– С Эй Джеем, да… и еще была пара случаев, с другими парнями. Но и в самом деле, как он об этом узнал? Сколько времени он за мной следил?

– Мне не столько интересен срок, как вопрос зачем. Зачем, Сэм? Для чего ему нужна вся эта информация о тебе?

– Я не знаю, Дэвид. – Я глубоко и тяжело вздыхаю, надеваю очки и отпиваю глоток холодного спрайта. – Давай копать дальше.

«Вам может не понравиться то, что вы обнаружите».

Мы листаем страницы, расшифровываем сокращения и разбираем записи, сделанные на полях или свободных местах. Мы заполняем блокнот Дэвида собственными заметками и идеями, выстраиваем их по порядку, и постепенно у нас получается нечто похожее на график. Несколько раз нам встречаются рисунки, сделанные черной ручкой. Они напоминают строительные леса.

– Ни хрена себе! – Дэвид бледнеет и выпрямляется. – Сэм. У него тут отзыв на твой открытый сеанс.

– Что? Какого года? – Я вырываю у него газету и вижу хорошо знакомый мне документ, подписанный Рэйчел. Некоторые куски обведены красной ручкой. Отдельные слова трижды подчеркнуты. Каждый год я, как и все терапевты, должна устраивать открытый сеанс, чтобы начальство могло видеть мою работу в действии. Я держу копию отзыва Рэйчел на сеанс 2012 года.

– Что он там подчеркнул? – Дэвид выворачивает шею, чтобы читать вместе со мной.

– Все то, что говорит обо мне как о хорошем специалисте. Типа «образцово» управляется с трудными пациентами. «Прирожденный лидер», «харизматичная личность», «проявляет понимание и эмпатию». Рэйчел поставила мне самые высокие оценки по всем критерим, и Ричард отметил их красным восклицательным знаком. Как он сумел заполучить этот отзыв?

– А у тебя нет копии? Я храню копии всех своих отзывов в кабинете.

– Правда? А нам их выдают? – Не помню, чтобы Рэйчел когда-нибудь давала мне копию отзыва. Однако многое в моем прошлом словно покрыто туманом. Я помню, что после всего вышла из ее кабинета, чувствуя себя мошенницей. И одновременно – что я – Вайл И. Койот и сейчас мне на голову упадет огромная таблетка анвила, а у меня с собой только маленький зонтик, и он никак не может меня защитить. Но теперь, когда я вспоминаю этот конкретный случай, нечто вроде алкогольной галлюцинации, то вроде бы после того, как таблетка все же упала на меня и раздавила моего мультяшного героя, мой отзыв, витая в воздухе, словно опавший листок, медленно опустился на землю. Так что, возможно, копии мне и выдавались. – Господи. Если уж он нашел мой запас бухла, то, значит, основательно порылся в кабинете. И следовательно, мог найти все что угодно.

– Вот только отзыв этот от двенадцатого года. Почему он выбрал именно этот год? И у него вряд ли было время, чтобы обыскать все полки и шкафы. Те твои бутылки были в пакете, верно? Их легко обнаружить. А этот отзыв можно искать хоть сто лет – учитывая, сколько документов, папок и подобного барахла лежит у нас в кабинетах. И почему он решил взять это, а не что-то другое? Какой в этом смысл? Должно быть, он держал его у себя с двенадцатого года.