Миллион запретных наслаждений - К. Л. Паркер

— И каким может быть наказание, мистер Кроуфорд? — спросила я, охотно подыгрывая ему.

— Есть идея. Ты голодна? — Я кивнула. — Хорошо, потому что у меня для тебя кое-что есть.

Я услышала, как звякнула пряжка его ремня и расстегнулась молния.

— Я скучал по твоим губам, — сказал он, целомудренно целуя меня, потом тяжело вздохнул. — И я очень скучал по твоему рту.

Он говорил не о моем сарказме или остроумии, и у меня засосало под ложечкой, потому что я знала, что за этим последует, и была этому только рада.

Продолжая крепко держать меня за волосы, он наклонил мою голову к своему поясу, его «парнишка» во всей своей красе словно говорил: «Привет! Как дела? Я — то наказание, которое сейчас затолкают тебе в самое горло. Ай-яй-яй… Не нужно было надевать трусики, глупая женщина».

Я еле сдержала смех — такая угроза меня нисколечко не испугала. Как может быть наказанием то, чего хочу я сама? Я бы с этим быстро покончила. Точнее говоря, я сделаю так, что кончит он.

— Я люблю тебя, — пискнула я, надеясь, что это не заставит его передумать. Даже, если он готов отменить наказание.

— Угу… Я тебя тоже люблю, киса. А теперь возьми-ка его в рот, — сказал он, надавливая на мою голову.

Мне нравилось, что он не утратил доминирующего начала после того, как были произнесены признания в любви. Иначе все было бы уже не так. Он перестал бы быть собой, а мне не хотелось, чтобы он менялся.

Угол, под которым мне пришлось наклоняться, был не очень удобным, я соскользнула на пол, села между его ног и взяла руками его «красавчика». Кожа была горячей и гладкой, как шелк, а сам он был тверд, как мрамор, и я не могла им не восхититься. Каждое слово, которое я произнесла, когда расхваливала его, было правдой, и я ужасно по нему соскучилась.

Я взяла его в рот и застонала от знакомого сладостного ощущения. Ной был прав — я действительно слишком любила вот так ласкать его.

— О да. Тебе это нравится? Плохие девочки любят пососать. Ну-ка. — Он заворчал, собирая мои волосы, чтобы было лучше видно, что я делаю.

Я в ответ опять застонала и стала водить головой резче, стараясь, чтобы ему понравилось. По его стволу стекала слюна, отчего мне было проще двигаться и брать его глубже.

Ной зашипел.

— Черт, как хорошо! Я обожаю, когда ты так стараешься и стесняешься стонать и хлюпать.

Я начала двигаться еще быстрее, раззадоренная грязными словами Ноя, и откуда-то из глубины его груди исторгся глухой рык. Он крепче взялся за мои волосы, заставив остановиться, и начал сам двигаться у меня во рту. Я чувствовала, как с каждым толчком головка упиралась в заднюю стенку моего горла, после чего он выходил из меня почти полностью. Я как могла старалась бороться с рвотным рефлексом, но как же я обожала, когда он трахал мой рот!

— Жаль, что никто не видит, какая ты красивая, когда сосешь меня, — проворчал он.

Не знаю, что на меня нашло. То ли мне вспомнилась сцена в лифте, то ли мне захотелось, чтобы все увидели, какое удовольствие я доставляю этому мужчине… Как бы то ни было, я протянула руку и нажала кнопку, открывающую окно. Затемненное стекло скользнуло вниз, и весь Чикаго получил билеты на первый ряд на наше маленькое шоу. Я чувствовала себя, как порнозвезда, только что получившая «Золотой член», хоть снаружи можно было увидеть только мою прыгающую голову и лицо Ноя, сведенное оргазмом. Но будьте уверены, любой проезжавший мимо понял бы, что происходит на заднем сиденье лимузина.

— О черт, я люблю тебя, женщина, — простонал Ной. Городские огни, проникая через открытое окно, скользили по его точеному лицу.

Я брала его так глубоко, как позволял мой рот, пропуская головку в самое горло, и снова выпускала.

— Да, вот так, маленькая. Соси так, а когда приедем домой, я дам тебе то, чего нам двоим так хочется. — Он зарычал, дернул мою голову вниз, поднимая бедра, и снова отпустил меня, чтобы я сама продолжала. — Я займусь любовью с твоей маленькой тугой киской, а потом оттрахаю сладкую задницу.

Гейм, сет, матч. Гол. Тачдаун. Хол-ин-уан. Хоум-ран… Что угодно. Я знала одно: передо мной был приз, и я хотела его получить.

Я отдала ему и его колоссальному «приятелю» все, что у меня было, накинулась на этого плохого мальчика так, словно не ела несколько дней и вдруг попала в ресторан со шведским столом. И мой труд — да, верно, это было удовольствие — оплатился сполна. Ной резко поднял бедра, одновременно опустив мою голову, и кончил, вулканически извергнув горячее семя мне в рот. Пробовать на вкус солоноватую вязкую жидкость мне не хотелось, и я проглотила побыстрее, но слышать, как с его сочных губ срываются стоны, было настоящим наслаждением.

— Черт! — Он все еще тяжело дышал, когда наконец расслабился, и я его отпустила член. — Я бы тебя все равно трахнул, но такое… У меня нет слов.

Я засмеялась.

— Так что, это означает, я прощена за трусики?

Он улыбнулся, застегивая брюки.

— Да, прощена. Но больше никогда такого не делай, потому что я буду только рад еще раз тебя наказать.

— Обещания, обещания… — проворковала я, вытирая уголки рта.

Машина остановилась, я выглянула в окно и поняла, что мы дома. У меня внутри вдруг все сжалось. Да, я не знаю, насколько долгим будет расставание и как оно изменит отношение Ноя ко мне. Посудите сами: у него есть работа и свой дом в Чикаго, а я буду в богом забытом Хиллсборо. Это, конечно, не другой штат, но при его занятости часто ли мы сможем видеться?

— Эй, ты чего? — спросил Ной, поднимая мой подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

— Я не знаю, смогу ли.

— Сможешь что?

— Жить без тебя.

— Я никуда не уезжаю, Лейни.

— Да, но я уезжаю, — проворчала я, отворачиваясь и выпрямляя спину. — А тебе всегда хочется, из-за чего ты и купил меня…

Я замолчала, увидев, как его лицо исказилось, как будто я ударила его.

— Прости, я не это хотела сказать. Просто… Для меня это так тяжело, понимаешь?

Ной вздохнул.

— Да, понимаю, — тихо произнес он. — Но есть же выходные, и я буду приезжать в Хиллсборо при первой же возможности.

Я сложила руки на груди и надула губы.

— Да, конечно, какое-то время. А потом тебе это надоест, ты станешь приезжать ко мне все реже и реже, пока не станешь делать это только по привычке. Ты затаишь на меня обиду, а потом совсем перестанешь приезжать, ведь жизнь не будет стоять на месте. — Я обняла себя покрепче, начиная чувствовать пустоту, которая уже расползалась по сердцу.

— Не надо, — серьезным голосом произнес он.

— Не надо что?

— Не надо накликивать беду. — Он раздраженно провел рукой по волосам. — Я люблю тебя, Лейни. Мне было нелегко снова открыть кому-то душу, и я тебя так просто не отпущу. Я твой, а ты моя, и то время, которое у нас есть, мы должны использовать на всю катушку. А теперь вылезай из машины.