Пылающая полночь - Антон Демченко

— О да, «хозяйка» хоть и сидит у меня на коротком поводке, но ее эмоций я контролировать не могу, — улыбнулась… А вот теперь я знаю, о какой именно темной твари толковал сосед. — Знаешь, она действительно в тебя влюбилась. Я была так удивлена, когда это поняла… Смешно, правда? Мне даже не пришлось прилагать усилий, чтобы заставить ее отправиться в Поход по твоим следам.

А заодно я понял, где видел эту дрянь. Служанка в шатре Энны…

— Я понял. Наши жизни и неприкосновенность Энны в обмен на ключ, — вздохнув, произнес я.

— Умница, — промурлыкала колдунья и кивнула держащим меня бойцам. — Развяжите ему руки.

— Осторожнее, он очень быстр, — предупредил Пир и обратился ко мне: — Сударь Дим, сейчас вам развяжут руки, и мы одновременно возьмемся за артефакт. Снимать его будем вместе, медленно и аккуратно. Не делайте глупостей, если не хотите зла своим друзьям.

— Я понял, — угрюмо кивнув, ответил я бараненку.

— Приготовься. — Голос соседа был тих, а сам он, кажется, напрягся.

— Что? — мысленно спросил я.

— Ты же не думаешь, что после передачи ключа вас отсюда выпустят? — заметил дух. — Я попытаюсь дать тебе несколько мгновений. Твоя задача — в первую очередь вырубить эту суку. Граммона я возьму на себя, только дождись, когда он схватится за медальон. Остальные… тебе придется действовать очень быстро. Но ты справишься, я верю.

— Понял, — отозвался я, просчитывая предстоящие действия. Мир поблек и выцвел. — Только скажи — что задумал?

— Я стал сильнее с недавних пор, — нехотя произнес сосед. — Не знаю, получится ли все так, как я думаю, но… в общем, увидишь. Прошу только об одном: когда закончишь, влей в этого урода флакон «темной благодати».

— Сосед! — Но в ответ на мой мысленный окрик пришло только чувство сосредоточенности… и решимости. Вот ведь герой эпоса, чтоб его! Путы, стягивавшие мои руки, упали наземь, а в бока сразу же уткнулась пара клинков. Я усмехнулся и демонстративно медленно поднял ладони к цепочке артефакта на моей шее. Кивнул Граммону.

А ручки-то у бараненка дрожат… я это явственно почувствовал, когда его ладони коснулись моих.

— ДАВАЙ!!!

Крик духа пронесся по пещере, и я сорвался с места на всей доступной мне скорости. Звякнули сломанные клинки моих стражей, зрачки колдуньи расширились в изумлении, а в следующий миг удар собранной в «клюв» ладони пробил ее сердце. К стоящей в четырех шагах Энне я успел в тот самый миг, когда до охранявших ее бойцов дошло, что происходит что-то не то. Тело темной твари упало наземь одновременно с моим ударом по первому из бойцов. Завладев его палашом, я смахнул голову второму, а там и третий с четвертым рухнули, заливая неровный пол пещеры своей кровью. Это было даже проще, чем памятный бой с наемниками в Ленбурге. Последней схлопотала по голове плоской частью клинка Ласка, и я метнулся к обезоруженным в первую очередь бойцам. Два удара, два вскрика… и еще два, пришедшиеся по уже орущим от страха охранникам моих связанных друзей. Осталось…

Никого не осталось. Я взглянул на неподвижные тела двух воинов, охранявших Гилда и Томвара, и осел рядом с бьющимся в судорогах сипящим и царапающим скрюченными пальцами камень Граммоном. Взглянул в закатывающиеся глаза бараненка… и невольно отшатнулся от застлавшей их тьмы. Что же ты наделал, сосед, а?

Двое идут по открытому балкону огромного дворца. Разные на первый взгляд. Мягкие шаги подбитых войлоком домашних туфель и бряцанье стальных оковок сапог. Тихий, почти неслышный шорох черной атласной сутаны с алой мантией и скрип кожаного доспеха… Руки одного, унизанные дорогими перстнями, сложены в замок за спиной, тогда как ладонь его спутника лежит на эфесе тяжелого фальшиона. И все же между ними есть определенное сходство. В мягкости и отточенности движений, в осанке… во взглядах.

— Вас долго не было, сын мой, — проговорил священник, остановившись у резных перил. — В империи за это время произошло немало интересных и… мрачных событий.

— С тех пор как легион отстоял форт Горный, мне не выпало ни единой возможности навестить родные края, ваше преосвященство. Но, как вам известно, интересных событий хватало и в нашем захолустье.

— Да, кто бы мог подумать, что правитель Ниемана впадет в ересь настолько, что станет привлекать к себе на службу колдунов? — печально покачав головой, заметил инквизитор. — Это было большим ударом для нас. Церкви пришлось пойти на беспрецедентные меры в отношении заблудших.

— Интердикт,[16] — вздрогнул Дим.

— Сроком на десять лет, для всего королевского домена Ниемана, — кивнул протопресвитер. — Наложен Вселенским Собором и полностью поддержан понтификом королевства и князьями поместной Церкви. Люди бегут из домена Гремма Первого и, к сожалению, не могут найти себе места в иных землях королевства. Жесткость законов Ниемана играет против него самого. А Гремм слишком принципиален, чтобы изменить эдикты о владениях. Полагаю, в новоосвоенных землях такого нет, а?

— Да, ваше преосвященство. В наших местах оседает немало люда, претендующего на создание владений, и могу сказать, солидная их часть говорит с ниеманским акцентом, — позволил себе Дим намек на улыбку.

— «В наших местах»… Звучит так, словно вы не собираетесь возвращаться в Ленбург, сын мой, — заметил протопресвитер и неожиданно заговорил о другом: — А хотите новость?

— Столичную? — прищурился собеседник.

— Берите выше, — усмехнулся инквизитор. — Дворцовую!

— Конечно, хочу, — кивнул тот.

— Вчера коронный совет придал силу закона эдикту его императорского величества о запрете расширения наследуемых владений. Так что теперь можно получить новое владение из рук императора, но нельзя прирезать чужое иначе как покупкой или наследством. Но и продать владение можно лишь с разрешения Церкви и императорской канцелярии, — проговорил протопресвитер и с деланой печалью в голосе закончил: — Маркграф Зентр был так расстроен… боюсь, только признание его владений герцогством удержало несчастного от необдуманных поступков.

— Значит… второй Ленбург на востоке империи? — открыто улыбнулся Дим.

— Именно так. Опыт был признан успешным, — кивнул инквизитор. — Помните ваш разговор с отцом Иммаром?

— Разумеется, — отозвался егерь.

— Церковь закончила рассмотрение этого вопроса и признала эффективность ленбургского подхода к освоению новых земель. Отныне все пограничья империи будут развиваться именно так, а местные владетели будут приносить присягу только императору в лице его наместников.

— И это тоже было прописано в эдикте? — спросил Дим. Церковник коротко кивнул, не сводя взгляда с открывающегося с балкона вида на покрытый изморозью, но почти не потерявший в красках парк перед дворцом понтифика. Егерь вздохнул и покачал головой. — Маркграфы будут в ярости.