Неудачная реинкарнация - Владимир Журавлев

— А ты, собственно, кто такая? — рассеянно поинтересовался он. — Ты принцесса или уже нет?

— Я — Надия-ир-Малх! — возмущённо сказала девушка. — Моя семья в прямом родстве с императорским домом!

— Ласточка, значит?

— Ласточка, — смутилась она. — Понимаешь, пророчество же! Его исполнение мир перевернёт! А ваша деревня как раз в одной из привязок! Это всё должно произойти здесь! В смысле, происходит… Да каждая служба сюда направила людей! Думаешь, ваш мельник — действительно мельник, и ничего более?!

— Интересно, в деревне хоть один простой житель есть? — озадаченно вопросил он в пространство. — Пасторальный мир?! Ха! Ладно, ерунда… А вот что не ерунда…

Он представил себе, что будет, если тяжёлая пехота императора пройдёт сквозь степной клан, и поёжился. Разноцветные пятна людей в ковыле…

— А вот что не ерунда, — повторил он, — так это твоё состояние, эльф. Что с тобой? Сам-то хоть знаешь?

Эльф непривычно мягко улыбнулся.

— Знаю, — признался он. — И что? Имеешь чем помочь? Да у тебя в сумке из медицинских инструментов только ножик — в локоть длиной. Ну, ты, конечно, можешь им что-нибудь отрубить… но перевязать уже будет нечем, э?

С досадой он был вынужден признать правоту Бессмертного… Ха! Бессмертный — но больной! Вот так ситуация…

— Идём, принцесса? — предложил эльф. — Лесные егеря семьи Дюк неспособны удержать экстрим форс долго.

— Улыбы против эльфов? — не поверил он. — Да они даже на людей никогда не нападают!

— У меня — допуск! — напомнил эльф очевидное. — Убийца, ну неужели ты думаешь, что у нас каждый второй эльф — царственного рода? Такие, как я — штучный товар!

Эльф странно качнул бёдрами, взмахнул руками — но справился с собой и упорно зашагал к Стражам.

— Вершины — репер, — пояснил эльф свою решимость. — Или бакен? А, неважно… В общем, поворотная точка. Мы вынуждены идти к ним. И на этом отрезке нас можно перехватить везде. Но вот потом… Леса обширны, горная система запутанная, и к Флоренсо ведут многие пути, можно даже сказать — все. Так что если уйдём за Стражей — появится шанс. А пока что его нет. И не поглядывай хмуро, убийца. Я не то чтобы болею, а так… Ты знаешь, что такое обоняние, убийца? Вижу, знаешь. Пахнет все. Хлеб, вода… сало копчёное, кстати… А люди это едят! И все бы ничего, да едят они разное! Степняки жуют с наслаждением свой каменно твёрдый солёный творог, курт называется, да? И мясо своих степных животных. И… да, и появляется запах. Особый запах степняков. Острый, терпкий, настоянный на конском поте и грубо выделанных кожах… А у горожан империи свой запах, не менее резкий — для чужого обоняния, естественно. А у деревенских — свой… И они все морщатся, чуя друг друга. И возникает неприятие другой расы… да много чего возникает ещё! А теперь, если увеличить чувствительность обоняния на порядки… вот как у эльфов… какие разрушительные последствия может вызвать изменение одного лишь органа чувств! Именно разрушительные… И в результате эльфы не едят человеческую пищу, когда бывают в империи. Опасно это. Для эльфов опасно. Вам, тупоносым, этого понять не дано. А ведь, кроме еды, есть ещё и феромоны…А обоняние — не единственное изменение у эльфийской расы…

— Откровения у моря, глава четырнадцатая с половиной! — сказала Надия. — «О нюхе и не только.» Эльф доброжелательно кивнул:

— Приятно иметь дело с образованными людьми… Но вот ситуация: появляется некий убийца, и жизнь некоего эльфа идёт вразнос. И этот некий эльф вынужден страдать от боли в голове, плавать в горной реке, драться, потом убегать ещё, бросив все необходимое для выживания… И был выбор: умереть от голода или рискнуть и поесть… с непредсказуемым результатом. Ну… вот вы и наблюдаете результат.

— Ого! — ошарашенно сказал он. — Выходит, наше «чтоб тебе подавиться моим салом» ни в какое сравнение не идёт с вашим «чтоб тебе понюхать моего сала»?

— Действительно — древняя дорога, — пробормотал эльф. — Мощёная каменными плитами… Ну, этого уже не видно… Как там у нас говорится? Влево пойдёшь — во Флоренсо прийдешь, вправо пойдёшь — смерть найдёшь… ну, это понятно, на правом Страже сплошь отрицательные уклоны… угу, прямо пойдёшь — себя потеряешь… или найдёшь — но это в гномьем прочтении.

— А на месте остаться? — спросил он, вспомнив анекдот другого мира.

— По башке настучат, — серьёзно сказал эльф. — Но мы-то стоять не можем. Собственно, если в королевы мира, то вот отсюда надо идти налево. И мы пойдём. А ты куда, убийца?

Он без слов посмотрел в глубь гигантского ущелья.

— Не советую, — сказал эльф. — Я-то ничего не знаю, но вот наши старшие говорят — там гномы какое-то предупреждение написали. И вроде бы это запрет на проход. Ну а уж если гномы что пишут — к этому надо относиться очень серьёзно.

— Да не было там ничего, — пробормотал он. — Раньше, по крайней мере. Мы же по этому самому ущелью ахархо в степь гнали! А потом они нас…

Он в затруднении поглядел на эльфа.

— Вот Надия…

— Я дойду до Флоренсо, — улыбнулся эльф. — И она дойдёт. Она — точно. Прощай, убийца. Извини, что без еды оставили. Лучше б я не ел твоё сало. Лучше б на орехах…

— Здесь орехи не растут, — сказал он. — Тыщу лет назад не росли, по крайней мере.

Он развернулся и зашагал по древней дороге на яйлу. Все. Их судьбы больше не в его воле!

— Эре! — отчаянно закричала сзади Надия.

Он стремительно обернулся. Девушка растерянно показывала на эльфа. Тот ничком лежал на земле. И, по всей видимости, был без сознания. Он оглянулся на ущелье — на мгновение показалось, что в спину толкнул пряный ветер яйлы.

— Не судьба, — медленно произнёс он. — Не судьба…

И тяжело зашагал обратно.

Снова Вовочка — хулиган… и учитель

— Володя, но ты же действительно написал на двойку! — виновато сказала за спиной Нинель Сергеевна.

Он развернулся от окна и с недоумением уставился на учительницу.

— Ну да, на двойку, — не сразу вспомнил он. — И что?

— И что тогда обижаться?! — тут же кинулась она в атаку. — Вышел из класса, хлопнул дверью… а сам до сих пор не освоил даже разбор слова по составу! У тебя все корни — трёхбуквенные! И знаешь, в классе есть очень обидная версия об э… твоём пристрастии к трёхбуквенным сочетаниям!

— А я-то считал, что если пошлятина, значит, Ирка, — задумчиво сказал он. — А с корнями — там все просто… исконные корни слов — они и есть трёхбуквенные в абсолютном большинстве, вернее, трёхзвучные… и, наверно, вы это даже в институте как-то где-то изучали, но в школе не применяете, потому что этимология получается сложная…

Он замолчал и посмотрел мимо учительницы. Вообще-то Нинель Сергеевна ошибалась, как обычно. Причём во всём сразу — тоже как обычно. Но между ними только-только стали организовываться хоть какие-то отношения — и он не собирался всё рушить неуместными откровениями. На самом-то деле он вышел из класса, чтоб послушать, как проходит факультатив для старшеклассников у Олеси Михеевны. Что ж, плохо он проходил. Шум, невнятные выкрики, беспомощные увещевания юной учительницы… а ведь он назвал её своей подругой. И это слышали многие. И ведь не вняли! — …конечно, и моя вина есть, — донёсся до него голос учительницы. — Ты же очень неординарный человек, Володя, и то, что я не смогла обучить тебя азам — это вызов моему педагогическому опыту…