Раздвоение соседки - Лина Филимонова

Парашют начал снижаться, мы почти коснулись воды, я даже успела немного повизжать, задирая ноги вверх, чтобы не намочить их. Но окунать в воду нас, к счастью, не стали – парашют снова поднялся, и мы оказались под облаками.

Мы снова целовались, долго, горячо и пылко. Дрон куда-то подевался, и никто нам не мешал. Мы были одни на целом свете, парили вдвоем между небом и морем. И мне хотелось, чтобы это продолжалась вечно...

И тут Гоша произнес:

- У меня к тебе только один вопрос.

- Ладно.

Я почему-то разволновалась. Что он хочет спросить? Вдруг что-то неловкое, неприятное, такое, на что мне будет трудно ответить. Меньше всего на свете мне бы сейчас хотелось все испортить!

- Зачем тебе нужно было притворяться Анфисой?

А, это... Уф. Это совсем не страшный вопрос и ответить на него несложно.

- Я не собиралась притворяться Анфисой. Я просто постаралась выглядеть как стерва.

- Зачем?

- Потому что тебе нравятся стервы.

- С чего ты взяла?

- Ну… я же видела, каких девушек ты к себе водишь. Да еще и твой друг сказал...

- Кто?

- Друг.

Я опустила глаза. Мне было стыдно признаваться в том, что я подслушивала.

- Ничего не понимаю.

- К тебе приезжал друг. Вы громко разговаривали возле дверей. Ну я и услышала.

- Данила? О-о... да, он что-то такое говорил. Если бы он только знал, к чему это приведет!

Гоша расхохотался. Ну наконец-то! Именно этого я и хотела: чтобы он просто посмеялся над этой безумной историей. Все идет по плану.

По плану, который я с самого утра собиралась разработать, но так и не успела. Все разрешилось само собой. Кажется, судьба утомилась постоянно демонстрировать мне свою пятую точку и решила повернуться лицом. Давно пора.

Я чувствовала, что улыбаюсь до ушей. Ну и пусть! Даже если моя улыбка выглядит по-дурацки, я не буду ее прятать.

- Значит, ты разрядилась в пух и прах, чтобы привлечь мое внимание, - продолжил расследование Гоша. – А я сам предположил, что ты сестра Ники… да, я это помню. Вспомнил той бессонной ночью, после твоего разоблачения.

- Все так и было. Я просто хотела тебе понравиться.

- Дурочка, - мягко произнес Гоша и поцеловал меня в лоб.

А потом уткнулся носом в мои волосы.

- Почему это я дурочка? – поинтересовалась я.

- Я и без этого всего камуфляжа обратил на тебя внимание. Еще тогда, когда мы в первый раз встретились и ты уронила коробку из-под пиццы.

- Я тогда выглядела ужасно! Ну вот скажи совершенно откровенно: что ты обо мне в тот момент подумал?

- Какая милая девочка. Забавная. Похожа на домовенка Кузю.

- Вот! Я для тебя была забавной и слегка чокнутой соседкой! Тебе бы в голову не пришло пригласить меня на свидание. Ну не пришло же, признайся! Анфису-то ты сразу пригласил.

- Ну-у... – растерянно протянул Гоша.

- Вот видишь! А еще говоришь: обратил внимание! Обратил. Как на какую-нибудь соседскую собачку.

- Не говори ерунды.

Гоша попытался меня поцеловать, но я отодвинулась.

Мне не хотелось целоваться. Что-то неуловимо изменилось... Еще секунду назад я была абсолютно счастлива, а сейчас мне так обидно, что хочется разреветься.

Все именно так, как я думала. Ему нравятся стервы, и, если бы я не затеяла весь этот дурацкий маскарад, мы бы сейчас не болтались на парашюте и не целовались.

Это я все время бегала за ним, пыталась его завоевать, обратить на себя его внимание. А он… Он мечтал об Анфисе. Да и то на пару дней, пока не надоест.

- Ника!

Гоша смотрел на меня удивленно и обиженно.

- Ты кобель и тебе нравятся стервы, - выпалила я. – И ты бы даже не посмотрел в мою сторону, если бы я осталась собой.

После этих слов я его оттолкнула, и сделала это достаточно сильно, так что мы разлетелись в разные стороны, а потом, как маятники, вернулись друг к другу и стукнулись.

- Ника, что ты творишь! – возмутился Гоша.

И попытался снова притянуть меня к себе и обнять. Но я брыкалась и сопротивлялась.

Во мне всколыхнулась давно зревшая обида на Гошу. За то, что он не разглядел меня настоящую, за то, что увлекся стервозной манерной Анфисой. А до нее – еще кучей разных стервочек на шпильках.

И он еще обижался на меня за вполне невинное притворство, затеянное, чтобы ему понравиться. Это я должна на него обижаться!

Я не заметила, когда парашют начал снижаться. Похоже, наш полет подходит к концу. Но почему нас не тянут на яхту, а опускают к воде? Да еще и дрон опять откуда-то взялся. Жужжит прямо под ухом!

Попытавшись поймать его и, наконец, свернуть ему шею, я резко выбросила руку, качнулась, и снова ударилась о Гошу.

И в этом момент мы коснулись воды.

Мы оба завизжали, вернее, я завизжала, а Гоша завопил. Вытянутые вперед ноги подняли каскад брызг, который окатил нас с ног до головы.

Нас снова подняли вверх, мокрых, злых, стремительно замерзающих на холодном апрельском ветру.

Хорошо хоть все быстро закончилось. Нас затянули на яхту, мы мягко приземлились на то самое место, с которого стартовали.

- Вы совсем рехнулись? Вода ледяная! – наорала я на Аркадия и, заодно, на всех остальных.

Я же не знала, чья это была инициатива – искупать нас.

- Мне показалось, вам не помешает охладиться, - виновато произнес жених Русалки.

Не глядя на Гошу, я начала выпутываться из ремней. Он пыхтел рядом, не произнося ни слова.

Как красиво все начиналось! И как бесславно закончилось…

Аркадий помог мне расстегнуть карабины и снять ремни. Гоша, видимо, разобрался с экипировкой самостоятельно. Не знаю, я на него не смотрела.

Я стучала зубами. Яхта все еще двигалась на довольно большой скорости, ветер, который казался приятным, когда я была в сухой одежде, теперь пронизывал до костей.

- В каюте есть полотенца и одеяла. И горячий душ, - произнес Аркадий.

Его голос звучал виновато. Правильно, нечего макать людей в ледяную воду! Охладить он нас решил, видите ли! Ему бы, наверное, не понравилось, если бы их с Русалкой на свадьбе так же охладили.

Он проводил меня в каюту. И не только меня – Гоша тоже за нами увязался. Ну да, он же тоже мокрый, и ему тоже холодно. Как бы я не была на него зла, оставлять его мерзнуть на ветру я бы не стала.