Кровь на золоте - Борис Бабкин

— Он мертв? — спросила она.

— Жив, — засмеялся Маршал, — он перед вами. в детстве ходил в кружок моделирования и отлично рисовал. Вообще был талантливым мальчиком. Пятеро сидят вот здесь, — указал он места по обе стороны дороги. — Двое — здесь. — Карандаш поставил еще две точки. — И трое тут.

— Почему стрелки расположены с одной стороны? — не поняла Олич.

— Отметины, по которым нужно стрелять, — быстро взглянул на нее Маршал, — проставлены только справа. Я говорил об этом еще в прошлый раз. Значит, вы…

— Нет, нет… — она покачала головой. — Просто я сейчас как-то забыла об этом.

— Процент попадания в охранников, — спросил Стаc, — велик?

— Естественно, — ответила Майя Яновна. — Расположение они меняют только в случае нападения. Тогда каждый занимает свою позицию. Это абсолютно точно.

— Рад слышать столь категоричное утверждение, — ухмыльнулся Стаc, — потому что в противном случае…

— Прошу впредь в моих словах не сомневаться, — сухо заметила Олич.

— Сомнение помогает выяснить истину, — сказал Стаc. — В таком деле, как наше, оно просто необходимо. Я говорю про сомнение, — уточнил он.

— Привет, — в комнату вошел Белый.

— Вопросы еще есть? — Олич посмотрела на Маршала.

Тот взглянул на остальных.

— Я ухожу, приеду через три дня. Они, — кивнула Олич на четверых крепких парней, — в вашем распоряжении. До свидания. — Процокав каблуками, быстро вышла.

— Вы тоже можете идти, — выпроводил ее людей Маршал. Когда они вышли, посмотрел на Стаса. — Ну, что ты об этом думаешь?

— Мое мнение не изменилось, — спокойно ответил — Золото можно взять. Единственное, о чем она молчит, это уход. Правда, отметила у себя на карте то место, куда мы вышли по ручью. И ее это устроило.

— Я заметил, — согласился Маршал.

— Мне-то кто-нибудь разжует, что к чему? — спросил Белый. — Кто такие качки, которые только что слиняли?

Когда Белый, уходивший последним, закрыл за собой дверь, Маршал некоторое время сидел неподвижно. Через три дня он узнает о деле все. Правда, ему не нравилось, что в течение сорока трех минут они будут уходить с золотом. Пусть по ручью и засыпав следы после налета кайеннской смесью — старое, испытанное средство, чтобы сбить собак со следа, — но уходить. Чтобы не поселить волнения среди сообщников, он придумал сказочку о воздушных ямах, которые якобы заглушают сигнал радиоволн. И ему поверили. Но сам Маршал знал, что это не так и уже через семь минут центр найдет пеленгом автобус и примет меры. Нажать кнопку тревожной связи старший охранник не успеет. «Правда, при условии, что он будет убит, — возразил себе Маршал. — Стрелять по видимым мишеням одно. Стрелять наугад по движущемуся, пусть на малой скорости, но все же движущемуся автобусу — совсем другое. Правда, Олич уверяет, что пули попадут в охранников».

Он вытащил из-под кровати завернутые в брезент пять внешне похожих на противотанковые ружья времен Отечественной войны винтовок с откидывающиеся для стрельбы с упора ножками. По маркировке понял, что винтовки изготовлены в. Японии. Патронов к каждой было по три. «В сущности, это уже много, — усмехнулся он. — Для повторного выстрела времени просто не будет». Поставив ножки винтовки на стол, прицелился в дверь, которая вдруг стала открываться. Он сдернул винтовку со стола и замотал ее в одеяло. В комнату вошла Ника. Она посмотрела на него странным, испытующим взглядом.

— Что случилось? — Маршал подошел к ней. — Что-нибудь с Алексеем?

— Нет. Я все слышала, — сказала девушка.

— И что? — улыбнулся он. — Пойдешь заявлять в милицию?

— Нет. — Она опять покачала головой. — Я хочу участвовать в этом.

— Вот как? — весело удивился Маршал. — В качестве кого? Может, вместо Белого? — Перестал улыбаться и серьезно проговорил: — Иди домой. И забудь все. В противном случае у Алексея будут большие неприятности. Тебе, может быть, он безразличен, но он тебя любит и за свою сестру готов черт знает на что. Иди! — Он нетерпеливо махнул рукой на дверь. — Я хочу спать.

— Я займу у тебя, самое большее, полчаса, — упрямо сказала Ника. — Выслушай.

— Что решил? — спросил Вячеслав Толика, который понуро смотрел на свежую могилу.

— А что решать? — тусклым голосом проговорил тот. — Уезжать надо. Двенадцать миллионов есть. Заработал. Заеду к Нике в Сусуман, и уедем.

— Одного оставляете, — сказал Орехов. — Мужики, бульдозеристы, тоже в разные стороны. Может, останешься? — с надеждой спросил он. — Пару человек найдем и звеном поработаем. Все-таки мы друг друга знаем и, как говорится, через беду вместе прошли. Ну так как?

— Не могу, — помотал головой Анатолий. — Если честно сказать, не то что боюсь, просто как-то на душе погано. Да и устал я здорово.

— Вообще-то я тоже, — кивнул Орехов. — Ну, ладно. Ты когда уезжаешь?

— Завтра из больницы выписываюсь. Уколы да перевязку в любом медпункте сделать можно.

— Тоже правильно, — согласился Вячеслав. — В больнице сейчас лежать себе дороже.

Олич осмотрела подготовленную площадку и довольно улыбнулась.

— Когда будет совсем готова? — спросила она грузного человека в соломенной шляпе.

— Как вы велели, — хрипло отозвался он. — Материалы подвезут сегодня. Архитектор разметил под котлован.

— Отлично, — кивнула Майя Яновна. — Надеюсь, до снега дом будет готов. Каждый день сообщайте мне, что сделано.

— Разумеется, — кивнул грузный.

Олич быстро пошла к машине. Увидев подъехавший «джип», остановилась. Из машины вышел молодой узкоглазый человек и быстро подошел к ней.

— Извините, — виновато проговорил он, — я не смог в тот день вас встретить. Понимаете…

— Ты обязан был это сделать, Эдик, — сухо перебила его она. — Итак?

— Они сделали макет микроавтобуса, — поспешно проговорил Эдик. — Я сначала даже подумал, что это настоящий. Вырыли…

— Это я знаю, — кивнула Майя Яновна. — Ты мне вот что скажи: они действительно подготовили канаву?

— И очень умело и удачно ее замаскировали, — кивнул Эдик. — Поставили по человеку с каждой стороны примерно в километре, и те, видимо, сообщали им о идущих машинах. Потому что они сразу уложили наверх широкий лист крепкого, выкрашенного под цвет дороги железа. И, надо сказать, сделали канаву они быстро. Часа за два. То есть за час сорок восемь, — увидев недовольный взгляд хозяйки, поспешил исправиться он.

— Они стреляли в макет?

— Да. Позиции для выстрелов выбирались, чтобы угол был почти девяносто градусов.

— Вот как? — удивилась Олич. — А я думаю, почему они не спросили, под каким углом стрелять. Ведь траектория пули должна быть именно под углом девяносто градусов. Учитывая расстояние от стрелка до автобуса, пуля, если изменить градус, может пройти выше или ниже человека. Молодцы. Бобров правильно привлек их. Его ошибка в том, что не нашел, чем намертво зацепить их. Марков с удовольствием убил бы меня. — Олич весело рассмеялась. — Я в детстве мечтала стать дрессировщицей хищников. И вот сейчас чувствую примерно то же, что испытывает дрессировщик, входя в первый раз к своим подопечным. Правда, у меня риск гораздо больше. Мои хищники умеют думать, чем и опасны. Но это здорово разогревает кровь. Сейчас они смирились, потому что поняли — без меня у них ничего не выйдет. Конечно, если они сами бы нашли способ, как уйти хотя бы с малой долей золота, то, перебив моих парней, сделали бы это. Предоставленный мною план наверняка сфотографирован и размножен на ксероксе. Это для них как бы гарантия моего молчания. Но все будет так, как хочу я. Сейчас Марков увлекся делом и невольно увлек и остальных. Ты будешь там и поможешь им. И еще: раненых добьешь и сделаешь все, чтобы живые могли уйти с золотом. Со всем золотом.