Дар страха. Как распознавать опасность и правильно на нее реагировать - Гэвин де Беккер

Настоящий страх — очень краткий сигнал, простой слуга интуиции. Но, несмотря на то что все признают разрушительность длительного, бессмысленного страха, миллионы предпочитают жить в нем. Наверное, эти люди забыли или никогда не знали о том, что страх не похож на печаль или радость и другие чувства, каждое из которых можно переживать долго. И страх — не то же самое, что состояние беспокойства. Настоящий страх — это сигнал выживания, который звучит только в присутствии опасности. Но ничем не мотивированный страх обрел над нами власть, какой он не имеет ни над одним созданием на земле. В своем «Отрицании смерти» (The Denial of Death) Эрнест Беккер объясняет, что «животные, для того чтобы выжить, должны быть защищены реакцией страха». Некоторые дарвинисты считают, что первые люди, которые испытывали больший страх, имели больше шансов выжить. Результатом, говорит Беккер, стало «появление человека, каким мы его знаем: это гипернервное животное, которое все время придумывает причины для волнения там, где их нет». Так быть не должно.

Я опять убедился в этом во время недавней поездки на Фиджи. Там во всей стране опасностей меньше, чем на некоторых перекрестках в Лос-Анджелесе. Это было на мирном и гостеприимном острове Вануа Леву. Однажды утром я отправился на пешую прогулку вдоль главной дороги. С обеих сторон вдоль нее рос низкий папоротник. Время от времени я слышал звук мотора грузовика, который заглушал легкий шелест океанских волн слева от меня. Возвращаясь на плантацию, где я жил, я на ходу закрыл глаза. Даже не задумываясь, я оставался с закрытыми глазами, потому что интуитивно чувствовал, что идти так прямо по середине дороги совершенно безопасно. Когда я проанализировал это странное ощущение, я пришел к выводу, что оно было совершенно точным: на острове не было опасных животных и полностью отсутствовала преступность; если бы я отклонился в сторону, то почувствовал бы под ногами высокий папоротник; звук мотора приближающейся машины я бы услышал заранее и успел бы открыть глаза. К моему удивлению, я прошел более полутора километров с закрытыми глазами, прежде чем мимо меня проехала машина. Я верил в то, что мои чувства и интуиция достаточно бдительны.

Когда речь идет о сигналах выживания, то к тому моменту, когда мы только пытаемся разобраться, что происходит, наш мозг уже успевает проделать всю работу. В сущности, мы достигаем финишной черты и ловко выигрываем гонку еще до выстрела стартового пистолета, если только слушаем без полемики.

Вернемся к той прогулке с закрытыми глазами на Фиджи. А можно так пройти по большому американскому городу? Недавно я оказался в лифте с пожилой женщиной, которая спускалась в подземный гараж после работы. Между ее пальцев торчали ключи, которые она собиралась в случае необходимости использовать как оружие (что также было проявлением страха). Она испугалась, когда я вошел в лифт. Точно так же она, скорее всего, боится всех мужчин, с которыми сталкивается, когда считает себя уязвимой.

Я понимаю ее страх, и мне грустно оттого, что миллионы людей часто чувствуют его. Проблема, однако, заключается в том, что если человек боится всех и всегда, то он не воспримет сигнал тогда, когда это действительно необходимо. Мужчина, который зашел в лифт на другом этаже (и, следовательно, не преследует ее), не оказывает ей ненужное внимание, нажимает в лифте кнопку не того этажа, который ей нужен, нормально одет, спокоен, стоит на достаточном расстоянии, не нанесет ей вреда, не подав какой-нибудь сигнал. Бояться его — пустая трата эмоций. Не придумывайте себе лишние страхи.

Я настоятельно рекомендую быть осторожными и принимать меры предосторожности, но многие уверены — и нас даже учат этому, — что для того, чтобы оставаться в безопасности, мы должны все время проявлять максимальную бдительность. В действительности это, как правило, снижает вероятность правильного восприятия опасности и, таким образом, снижает безопасность. Тревожно оглядываться по сторонам и думать, что «кто-нибудь может выпрыгнуть из-за этогозабора», «наверное, кто-то спрятался в тоймашине», — значит подменять восприятие фактически происходящего образами того, что могло бы произойти. Мы более восприимчивы к любому сигналу, когда не фокусируемся на ожидании конкретного сигнала.

Вы, наверное, думаете, что когда небольшое животное беспорядочно мечется по полю, оно чем-то напугано, даже если нет никакой опасности. На самом деле, этот бег с прыжками из стороны в сторону — мера предосторожности, а не реакция на сигнал страха. Меры предосторожности конструктивны, а постоянное пребывание в состоянии страха — деструктивно. Оно может привести к панике, а паника сама по себе обычно более опасна, чем результат, которого мы с ужасом ожидаем. Альпинисты и любители плавания в океане на длинные дистанции скажут вам, что убивают не горы или вода — убивает паника.

Мег — женщина, которая каждый день работает с душевнобольными, склонными к насилию. Она редко чувствует страх во время работы. Но она сказала мне, что панически боится каждый вечер, когда идет от своей машины до квартиры. Когда я высказываю парадоксальное на ее взгляд предположение, что безопаснее будет расслабиться, пока она идет к квартире, Мег фыркает: «Это смешно. Если я расслаблюсь, меня, наверное, убьют». Она настаивает, что в любую секунду должна быть готова встретить опасность. Возможные события, объясняю я ей, — это плод воображения. Безопасность только повышается, если адекватно оценивать происходящее вокруг — то, что происходит, а не то, что может произойти.

Но Мег упорствует: нет, ее ежевечерний страх спасет ей жизнь. Хотя она решительно защищает «ценность» своего ужаса, я знаю, что она хочет от него освободиться.

(Обратите внимание на упоминание Лос-Анджелеса — это сателлит.)

Я объясняю ей, что если она каждый вечер боится до смерти, намеренно фокусируется на том, что может случиться, то пропустит сигнал, который поступит в случае, который действительно потребует ее внимания. В принципе, когда есть ощущение страха, мы оглядываемся, стараемся понять, что происходит. Если мы ищем какую-то конкретную ожидаемую опасность, то, скорее всего, не заметим неожиданную опасность. Я призываю ее расслабиться и внимательно наблюдать за тем, что творится вокруг, вместо того, чтобы фокусироваться на воображаемом.

Я знаю, что Мег нервничает и что это какой-то сигнал, но в данном случае это не сигнал об опасности. Я спрашиваю ее о том, с какими опасностями она сталкивается, каждый вечер, идя от машины домой.