Сочинения в трех томах. Том 3 - Майн Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Был день, и Груммет, рулевой, стоял на руле; оба офицера были на шканцах, и Кроуджер, с секстантом в руках, брал высоту солнца. Надежда найти свой фрегат или быть им найденными давно уже у них пропала. Отвечать на сигнальную пушку, несколько раз грозно прозвучавшую в эту зловещую ночь, не было возможности, так как за туманом трудно было определять направление. Ввиду этого они взяли курс на Панаму. На судне, потерпевшем жестокую аварию, это было не легко, но там они надеялись если не застать фрегат, то хоть получить о нем какие-либо сведения.
Стоя на шканцах, молодые люди пользовались для солнечных измерений приборами капитана, который сам уже не был в состоянии применять их к делу.
Хорошо еще, что эти инструменты не были похищены, иначе путь в Панаму был бы совсем невозможен. Но даже надежда добраться туда сулила им мало радости, так как, со слов дона Грегорио, они уже знали подробности страшной драмы и ежечасно переживали все ее ужасы.
Определив при помощи хронометра долготу, они записали ее в шканечный журнал и собирались взять полуденную широту.
— Право руля! — крикнул Кроуджер Груммету. — Поверни на юго-восток.
Потом, обратившись к Кедуолладеру, прибавил:
— Если все будет благополучно, мы доберемся до Панамы ранее четырех дней. Можно бы это сделать и в два, если бы поставить добавочные паруса. Во всяком случае, я думаю, что Бресбридж будет ждать нас не меньше недели. Как хотелось бы мне, чтобы все наши тревоги были бы тогда за спиной. Какой ужас, если «они» для нас потеряны, и, может быть, навсегда.
— Не говори этого, Нед. Надо надеяться, что мы их еще найдем.
— А если даже найдем, что же будет дальше? Не нужно отвечать, Вилли. Я не могу не только говорить об этом, но даже и думать. Моя невеста Кармен Монтихо в плену у пиратов!
Кедуолладер молчал. Он испытывал подобные же страдания при мысли об Иньесе.
Некоторое время они ничего не говорили, находясь под гнетущим впечатлением той страшной картины, которая нередко вставала в их воображении.
— Что бы ни случилось, — ответил он, — мы никогда их не покинем, а разбойников отыщем во что бы то ни стало.
— И расправимся с ними по заслугам! — воскликнул Кроуджер. — Чего бы мне это ни стоило, хотя бы за это пришлось поплатиться жизнью! Лишь бы удалось отомстить за оскорбление, нанесенное Кармен Монтихо.
— Я тоже согласен на все ради Иньесы Альварец, — добавил Кедуолладер и, постояв в раздумье, продолжал: — Ведь они это затеяли еще до ухода из Сан-Франциско и поступили на чилийский корабль только ради того, чтобы овладеть золотом. То же думает и дон Грегори после всего, что он недавно слышал от одного из злодеев, которого зовут, кажется, Рокасом.
— Это вполне правдоподобно, — ответил Кроуджер, — хотя не все ли равно, где и как было задумано гнусное преступление. Важно то, что оно совершилось. Но представить себе, каким образом Гарри Блю сделался предателем и участвовал в ограблении наравне с негодяями, я положительно не в состоянии, — это для меня неразрешимая загадка.
— Но разве ты этому веришь?
— Как я могу не верить? Другого вывода из того, что слышал дон Грегорио, сделать нельзя. Блю бежал со всеми остальными, и из его собственных слов, донесшихся в кают-компанию, стало ясно, что он пошел на это добровольно. Что можно подумать о такой черной неблагодарности? Кедуолладер, кажется, я скоро и тебя начну подозревать.
— Его поведение за последнее время, конечно, не внушает доверия, но раньше я всегда считал его честнейшим человеком. Видно, его испортило золото. Не стоит больше говорить об этом. Но я дорого дал бы, чтобы добраться до него.
— Как бы это было хорошо! Я ведь однажды спас его своими собственными руками, а теперь этими же руками и придушил бы его с удовольствием.
— Возможно, скоро нам представится такой случай; плохо придется тогда не только ему, но и всей его подлой шайке. Ведь это отъявленные мерзавцы. По словам дона Грегорио, эта миленькая компания состояла из самого разношерстного сброда, начиная с воров и кончая убийцами. Было там и четверо не то испанцев, не то испанских американцев, очень наглых и злых… А не сходить ли нам в рубку и не порыться ли там в документах, чтобы узнать хоть имена их? Это нам, наверное, пригодится.
— Ты прав, — ответил Кроуджер, и оба молча прошли в рубку. Обоих преследовала одна и та же мысль, мучившая их даже сильнее, чем измена Гарри Блю. Они тщательно скрывали ее друг от друга, не теряя надежды, что подозрения окажутся ложными.
Начав свои поиски, они наткнулись сначала на пустые ящики, а затем на целую груду разбросанных газет, писем и старых карт. Среди этого вороха бумаг торчал обрывок белой визитной карточки. Когда Кроуджер, подобрав ее, прочел: «Эдуард Кроуджер, фрегат «Паладин», кровь бросилась ему в голову, и волосы его встали дыбом. Он сразу понял, как могла попасть сюда эта карточка. Она была им вручена испанцу де Лару как раз в тот день, когда они столкнулись с ним у дома дона Грегорио.
Сунув ее в карман и схватив пачку писем, адресованных тому же лицу, он стал перечитывать их одно за другим, трепеща перед возможностью наткнуться на дорогое ему имя Кармен Монтихо. Если бы это действительно случилось — прощай тогда всякая вера в людей. Вероломство Гарри Блю уже достаточно подорвало ее, а письмо к шулеру Франку Лару, подписанное дочерью дона Грегорио, сразило бы Кроуджера окончательно.
Писем было много, и почти все были полны денежных расчетов и подписаны Кальдероном. Пробегая их с крепко сжатыми губами и горящим взором, Кроуджер вздохнул с облегчением, только дочитав последнее. Упрекая себя в том, что мог заподозрить свою невесту, и повернувшись к Кедуолладеру, принимавшему
