Цветок камалейника - Ольга Громыко

— Зато ты имеешь отношение к выбору пути и тащишь нас самыми колдобинами!

— Советуешь мне сдаться Архайну и вообще ничего не делать?

— Да нет же, — возмутился обережник, — ни в коем случае! Но, может, стоит делать что-то другое? Мне надоело ежедневно разминаться с Привратницей на каких-то полвыстрела!

— И что ты предлагаешь?

— Ну не знаю… надо хорошенько подумать!

— Думай, — разрешил Брент, не глядя на Джая, чтобы тот не догадался, как ему самому хочется повалиться лицом в землю и, глубоко запустив в нее пальцы, завыть от безысходности. — Да снизойдет на тебя Иггрово озарение со всех Его ликов…

— Ты бы меня еще знаком Двуединого осенил, — обиделся парень. — Откуда ты вообще такие выражения знаешь? Шпаришь, как по Уставу, про плеть я вообще молчу… мне иногда кажется, что рядом настоящий йер идет!

«Темный в помощь, брат». Когда-нибудь они все равно бы это узнали.

— Я три года был Внимающим.

— Чего?!

Этим неожиданным признанием Бренту удалось выторговать у ошарашенных спутников несколько минут тишины, чтобы собраться с мыслями.

— Жрецами не рождаются, иначе йеры уничтожали бы нас еще в колыбелях, как Привратниц. Более того: до обряда посвящения Внимающие ничем не отличаются от «побегов» — это люди, способные взывать и использовать полученную силу. Дхэры и Привратница подбирают из них служителей на свой вкус, по рождению мы равны. Я стал «шипом» в двадцать семь лет… за месяц до первой смерти.

— Так ты, что ли, «провалил» Приобщение и решил назло Иггру пойти в жрецы? — предположил Джай, снова подозрительно набычившись.

— Я от него отказался, — огорошил его Брент. — В мантии меня принимают за служителя Темного — к тому и шло. Никто из наставников не сомневался, что меня ждет успешная карьера, вплоть до Приближенного. Но чем больше «Иггровых таинств» мне открывалось, тем противнее становилось. Йеры оказались не самоотверженными, безгрешными божьими слугами, а обычными людьми, выдающими свои слабости за волю Светлого, пороки — Темного…. А потом я узнал об ордене.

« — Я ему не доверяю.

— Я тоже. Я видел его в деле, на последней облаве.

Собрание шумит, волнуется.

— Не стоит даже допускать его до обряда. Старший?

— Пусть Госпожа решает.

Худая старческая рука невесомо ложится на плечо.

— Давай, мальчик, — ободряюще говорит «корень». — Ты сделал свой выбор. Теперь дело за ней.

...Потом они будут сражаться бок о бок, вычеркнув из памяти прошлые обиды…

Но сейчас он чувствует себя стоящим на краю пропасти птенцом, не знающим, ожидают ли его распахнувшиеся за спиной крылья — или каменная плаха».

— Вы не представляете, как изумлен был орден, да и я сам, когда Она отметила меня лозой… — Брент остановился у подножия дуба, поглядел вверх, словно надеясь что-то рассмотреть среди ветвей, потом уткнулся в него лбом и с глухим стоном саданул кулаком по стволу. — Архайн прав. Дерьмо я, а не жрец. Тваребожец. За этот семерик я нарушил все писаные и неписаные законы ордена, расшвыривался силой Потока направо и налево, как последний йер! А ведь каждая ее крупица — это невзошедшее семя, непроклюнувшееся яйцо, нерожденный ребенок… а вдруг именно ему было предначертано изменить будущее мира?!

Друзья сочувственно сгрудились возле него. Утешитель из Джая был аховый, парень умоляюще уставился на ЭрТара, и тот не подкачал:

— Но ты же говорил, что твоя первоочередная цель — спасение Привратницы, ннэ? Разве она не важнее каких-то дурацких предначертаний?! Ведь без нее вообще никто не родится!

— Я мог выкрутиться и так! Начать с того, что от вас надо было сразу же избавиться! Тогда бы ни плеть не понадобилась, ни щука, ни кабан… — Брент оторвался от дуба, глянул на Радду, осекся и безнадежно махнул рукой: — Я не понимаю, почему Привратница до сих пор отвечает на мой зов. Она давно уже должна была от меня отречься. — Мужчина сел, привалившись спиной к шершавой, нагретой солнцем коре. Тишш влез к нему на колени (сколько поместилось) и начал с урчанием тереться башкой о грудь жреца.

— Значит, йером ты ей нравишься больше, — фыркнул ЭрТар, опускаясь на корточки рядом. — Как и нам. А Архайн пусть коз… пасет, ему только того и надо — до ручки тебя довести, чтобы ты скорее к нему вернулся!

— Ему и так недолго ждать осталось, — горько возразил жрец, машинально почесывая киса между ушами.

— А если кристалл попадет в руки к Привратнице? — Радда собралась с духом и тоже вступила в разговор. — Она сумеет воскресить тебя по-настоящему?

Брент недоуменно поглядел на девушку, потом его лицо чуть прояснилось:

— Возможно… Да, пожалуй, и обычный жрец сумеет. «Корень» так точно. Надо просто прижать кристалл к пробужденному семени, и оно перетянет душу в себя…

— Ну вот видишь! — восхитился ЭрТар. — Значит, не все так безнадежно! Маладэц, жэнщын, и от тебя мала-мала палэзный ест’!

Радда возвела глаза вверх и саркастически покачала головой: мол, чем ты думал, Двуединый или кто там еси на небеси, создавая этих бестолковых мужиков? Одна морока с ними.

— Но Архайн вряд ли согласится добровольно расстаться с кристаллом, — скептически заметил Джай.

— Значит, расстанется недобровольно, — пожал плечами горец. — Надо только подкрасться к нему поближе…

—… с камнем потяжелее? — ехидно продолжил обережник.

— Ты можешь попробовать с камнем, — не смутился ЭрТар. — Но лучше подловить его среди толпы, когда он чем-нибудь увлечен…

— Например, горца какого-то убивает, — мрачно поддакнул жрец. — Ничего у вас не выйдет. Проще самого Иггра ограбить, чем Архайна.

— А мне кажется, выйдет, — тихо, но твердо сказала девушка. — Должно выйти.

— Знаешь, — ЭрТар положил руку на плечо Бренту, — я, пожалуй, тоже буду в это верить. Даже если ты против. Двое против одного — это уже хорошие шансы, можно играть, э?

— Трое, — поддержал его Джай. — Ты в явном меньшинстве, так что кончай хандрить!

— Ну а раз вы все равно уже сидите, давайте сделаем привал и хорошенько все продумаем, — решительно объявила Радда. — Что там у вас из еды было? — Девушка порылась в беспрекословно отданной ЭрТаром сумке. — И это все?! Придется похлебку варить. Значит, ты — за водой, ты — за дровами…

— С каких это пор ты нами командуешь?! — опомнился Джай.

— С тех самых, как вы меня украли, — с готовностью сообщила нахалка. — Это Иггрово возмездие за ваше злодеяние!

— Ты клевещешь на Темного, он не настолько жесток!

— Тьфу на вас, — устало сказал Брент, отпихивая кошака и поднимаясь. — Пойду птицу какую-нибудь для супа поймаю, что ли…