Немезида - Айзек Азимов

А остальные, казалось Крайлу, этого не понимали. «Суперлайт» был уродливым по необходимости. Энергетические установки, несущие в космическом вакууме обычные корабли, на нем были сжаты и уменьшены до предела, потому что большую часть корабля пришлось отдать гиперпространственным двигателям. «Суперлайт» напоминал морскую птицу, неуклюже ковыляющую по берегу. Неожиданно откуда-то вышла Тесса Вендель. Ее волосы слегка растрепались, на лице выступили крохотные капельки пота.

— Все в порядке? — поинтересовался Крайл.

— В полном порядке, — ответила она и прижалась спиной к одному из специальных углублений в стене (весьма удобное и полезное приспособление, ведь на корабле поддерживалось лишь очень слабое псевдогравитационное поле). — Никаких проблем.

— Когда мы перейдем в гиперпространство?

— Через несколько часов. За это время мы должны попасть точно в расчетную точку пространства, в которой все источники гравитационного поля искажают пространство именно так, как это нам необходимо.

— Значит, мы должны учесть все эти источники?

— Верно.

— Тогда полеты через гиперпространство не очень надежны. А если мы понятия не имеем, где находятся все эти источники гравитационного поля? Если мы, например, торопимся и не можем ждать расчетов каждого ничтожного искажения?

— Раньше ты никогда не интересовался такими проблемами. Почему вдруг тебя это взволновало? — неожиданно улыбнулась Тесса.

— Видишь ли, раньше мне не приходилось летать через гиперпространство. Сейчас же эта проблема становится куда более актуальной.

— А для меня и эта, и многие другие сходные проблемы весьма актуальны уже не один год. Я рада, что ты наконец-то решил принять участие в их обсуждении.

— Сначала ответь на мой вопрос.

— Охотно. Во-первых, существуют приборы, способные измерять силу и направленность гравитационного поля в любой точке пространства независимо от того, располагаем ли мы какими-либо данными об окружающих эту точку материальных объектах или нет. Конечно, если мы тщательно оценим каждый источник гравитационного поля в отдельности и затем суммируем наши данные, то получим более точный результат, но и ошибка непосредственных измерений невелика и ею можно пренебречь, особенно если дорого время. В тех случаях, когда нет времени даже на измерения и мы вынуждены перейти в гиперпространство только в надежде, что нам повезет и сила гравитационного поля окажется не слишком большой, наши надежды, конечно, могут полностью не оправдаться. Тогда при переходе нам грозит нечто вроде сотрясения; мы как бы споткнемся о ступеньку, перешагивая через порог. Понятно, хорошо бы обойтись без такого сотрясения, но и в худшем случае корабль не обязательно развалится на куски. Естественно, наш первый переход в гиперпространство мы должны пройти по возможности гладко — хотя бы только из психологических соображений.

— А если мы спешим и думаем, что сила гравитационного поля невелика, а на самом деле она окажется очень большой?

— Надо надеяться, что такого не случится.

— Раньше ты говорила что-то о напряжениях при переходе. Значит, наш первый переход может закончиться печально, даже если сила гравитационного поля не превышает допустимую?

— В принципе может, но при любом конкретном переходе вероятность катастрофического исхода ничтожно мала.

— Предположим, катастрофы не будет. Не может ли переход в гиперпространство сопровождаться какими-то неприятными ощущениями?

— На этот вопрос ответить труднее, потому что неприятные ощущения — понятие субъективное. Пойми, что при переходе в гиперпространство обычное ускорение исключено. В полетах с гиперсодействием корабль достигает скорости света, а иногда даже немного превышает ее с помощью слабого гиперпространственного поля. При этом эффективность низка, высока скорость и довольно велик риск. Честно говоря, не знаю, должны ли такие переходы сопровождаться ощущениями дискомфорта. В нашем полете, — продолжала Тесса, — мы используем очень мощное гиперпространственное поле и переходим в гиперпространство на довольно низкой скорости. Корабль может лететь со скоростью тысяча километров в секунду, а в следующее мгновение без всякого ускорения его скорость возрастет до тысячи миллионов километров в секунду. Раз нет ускорения, то мы и не почувствуем, был переход или не был.

— Как же нет ускорения, если мы увеличим скорость в миллион раз за одно мгновение?

— Потому что переход — это всего лишь математическое понятие.

— Ты в этом уверена?

— Мы посылали животных из одной точки пространства в другую через гиперпространство. Правда, животные находились в гиперпространстве только ничтожную долю микросекунды, но ведь нас интересовал сам переход, а его не избежать, каким бы кратковременным ни было пребывание в гиперпространстве.

— Вы действительно посылали животных?

— Конечно. Естественно, они не могли рассказать нам, как прошло их путешествие, но в конечном итоге они оказались целы и невредимы. Совершенно очевидно, переход не причинил им ни малейшего вреда. Мы провели испытания на десятках животных разных видов, в том числе и на обезьянах, и все они великолепно перенесли переход. Было только одно исключение.

— Ага! И что же произошло в этом исключительном случае?

— Животное оказалось мертвым, чудовищно изуродованным. Но причиной была ошибка в программе. Переход в гиперпространство здесь ни при чем. В принципе что-то подобное может случиться и с нами. Это маловероятно, но не исключено. Можно же, например, переступая через порог, зацепиться ногой за ступеньку, споткнуться, упасть и сломать себе шею. Такие случаи изредка бывают, но отсюда не следует, что мы не должны переступать через порог. Согласен?

— Кажется, у меня нет выбора, — ответил Крайл. — Согласен.

Через два часа двадцать семь минут корабль благополучно перешел в гиперпространство. Никто из членов экипажа ничего не почувствовал. Так начался первый полет человека со скоростью, во много раз превышающей скорость света. По земному времени переход состоялся в девять часов двадцать минут 15 января 2237 года.

Тишина!

Полнейшая тишина доставляла Марлене огромное наслаждение; к тому же она могла ее нарушить — стоило только захотеть. Марлена наклонилась, подобрала какой-то камень и бросила его в скалу. Раздался глухой стук, камень скатился на грунт и почти сразу остановился. Теперь, когда на ней было не больше одежды, чем обычно на Роторе, девочка радовалась полной свободе. От станции она сразу же пошла к ручейку, не особенно заботясь о том, чтобы замечать ориентиры.

В напутственных словах ее матери звучала безнадежная мольба:

— Марлена, пожалуйста, не забывай: ты обещала не уходить далеко.

Ты всегда должна видеть станцию.