Ленин в 1917 году - Сергей Кремлев

Что уж говорить о тяжёлой индустрии, металлургии чёрной и цветной, о разнообразном машиностроении? Они сплошь и рядом «насаждались» иностранцами… И уж, конечно же, делали они всё это, исключительно радея о «России ди мутер» («матушке-России»)…

Н-да…

Одно освоила царская Россия — собственное производство паровозов более-менее отечественной конструкции… Но автомобили, тракторы, экскаваторы, мощные подъёмные краны и прочее подобное было для царской экономики такой же экзотикой, как и радиотехника, электрические машины, приборостроение, тонкая химическая промышленность…

В России существовали заводы «Сименс и Шуккерт», «Эриксон», «Рено», производившие современные промышленные товары, но оборудование этих заводов было разработано и произведено не в России, как не в России разрабатывалась и сама техника, производившаяся на российских заводах…

В России не было не только адекватной задачам века промышленной базы — не было и научной базы, которая обеспечивает полноценное самостоятельное развитие экономики.

Волновало ли это Рябушинских и рябушинских?

И были ли они в состоянии изменить ситуацию к лучшему коренным образом в считаные годы? А ведь остальной мир не стал бы ждать Россию, он, всё больше обгоняя её, всё чаще её лягал бы…

В «горбачёвском» 1990 году была издана монография Александра Донгарова «Иностранный капитал в России и СССР», где со ссылкой на мнение Витте (угу!) утверждалось, что «для держав такого ранга, как Россия, даже огромный по масштабам импорт капитала не порождает проблем зависимости от стран-доноров» (Донгаров А. Г. Иностранный капитал в России и СССР. М.: Международные отношения, 1990, с. 33). Уж не знаю, чего в этом утверждении было больше — наивности или желания заранее подольститься к транснациональным корпорациям, готовящимся взять власть в СССР?

В той же монографии восторженно заявлялось, что «общим итогом работы иностранного капитала в России можно считать, что из страны, ещё в 1877 году ввозившей обыкновенные мешки (но при этом угрохавшей миллиард золотых рублей на освобождение балканских «братушек». — С.К.), в 1913 году она превратилась в страну, на 56 % удовлетворявшую свои потребности в станках и оборудовании за счёт внутреннего производства» (Донгаров А. Г. Иностранный капитал в России и СССР. М.: Международные отношения, 1990, с. 32).

Автор при этом «забыл» упомянуть, что, во-первых, эти станки и оборудование не в России были спроектированы и что, во-вторых, тогдашняя потребность экономики России в станках была копеечной, а абсолютные цифры станкостроения находились на уровне сотен единиц в год!

Нет, к осени 1917 года Россия Николая Романова, Павла Рябушинского и Александра Керенского не только полностью провалилась и подвела себя к катастрофе, она ещё и исчерпала себя! Она уже была не в состоянии ни отвернуть страну от катастрофы, ни — если катастрофа станет фактом, вывести Россию из разрухи и быстро превратить её в мощное, современное, динамично развивающееся общество.

И главное, все эти рябушинские — хоть они лопни! — не смогли бы превратить Россию в страну, где трудящиеся массы обрели бы полноправный и полноценный общественный статус, стали бы главным субъектом развития страны и в полной мере раскрыли свой творческий и исторический потенциал.

По большому историческому счёту всё это была шваль, каковой являются и нынешние «россиянские» бизнесмены, все эти прохоровы и абрамовичи… Но это была шваль с амбициями, с претензиями на историческую роль, и поэтому — опасная шваль.

Горьковский персонаж из «Дачников» — Суслов подчёркнуто заявлял: «Я — обыватель, я обываю…» Здесь всё было ясно, всё откровенно… Рябушинские же, нанимавшие корниловых для сохранения в России исторически бесперспективного буржуазного статус-кво, прикрывались высокими словесами о «судьбе Отечества», об «общественной пользе» и т. п. А ведь они, поставившие Россию на грань исторической пропасти, были способны лишь низвергнуть её в эту пропасть…

Вернёмся к посмертной статье Павла Милюкова «Правда о большевизме», где он оппонировал «упёртому» антисоветчику М. В. Вишняку. Умирающий Милюков цитировал статью, опубликованную во время войны в нацистской газете «Das schwarze Korps» («Чёрный корпус»). Пожалуй, будет уместно привести это признание врага именно здесь:

«Европейцу кажется невероятным, что советские солдаты дают гнать себя на верную смерть. Столь же невероятно, что они, несмотря на свою рабскую психику, являют примеры полного презрения к смерти… В чём же кроется их упорство? Непостижимо, чтобы люди, которые в повседневной жизни прозябают на низшей ступени (имея при этом московское метро и массовый пионерлагерь «Артек». — С.К.) и потребности которых устрашающе примитивны (в СССР издавалось и читалось в народе столько классиков мировой литературы, что Германии и не снилось. — С.К.), что эти самые люди в состоянии справляться с очень сложными машинами, станками и инструментами, что они умеют обращаться с современным вооружением, которое они сами же в состоянии производить (жирный курсив здесь и далее мой. — С.К.). Примечательно, что они вообще сумели наладить производство этого вооружения. Удивительно, что они как-то (?! — С.К.) поставили на рельсы нужный для этого гигантский аппарат управления. Вот это — приводящее в изумление достижение. Объяснять его, равно как и поведение советского солдата в бою, только массовым рабством нельзя, ибо руками рабов можно прорывать каналы (уже на Беломорканале основной объём работ был выполнен техникой. — С.К.), но нельзя работать в военной индустрии. Приходится признать в советском человеке нечто похожее на силу веры…»

(Чему свидетели мы были. Переписка бывших царских дипломатов. Сборник документов. Книга вторая. М.: Гея, 1998, с. 597.)

Советский человек был силён, конечно, силой не веры, а силой духа… Недаром Герой Советского Союза Дмитрий Медведев — чекист, командир спецотряда НКВД «Победители» — назвал свою знаменитую в СССР книгу о деятельности отряда «Сильные духом»… Тем не менее, читая эти строки из «Das schwarze Korps», с трудом веришь, что это было опубликовано в нацистском печатном органе!

Но это было опубликовано…

Смогли ли бы милюковы, рябушинские, гучковы, коноваловы создать за двадцать лет такую Россию, такой народ, обеспечить такую оценку русских смертельным врагом, да ещё и смотрящим на русских как на «недочеловеков»?

Нет, конечно!

Стать творцами такой России могли только Ленин и созданная им политическая сила — партия большевиков.

Причём приведённая выше оценка была оценкой врага, который смотрел на советское общество через прорезь прицела. Глядя же на новую Россию, вызванную к жизни гением Ленина, открытым взглядом объективного наблюдателя, можно было рассмотреть и ещё более удивительные её черты…

Но прежде чем приступить к акту Творения, Россию необходимо было спасти — спасти уже не от катастрофы, которая оказывалась, увы, неизбежной, а от необратимости этой катастрофы…