Большая книга искателей приключений - Эдуард Веркин

– Ну, значит, в городе, может, и встретимся, – сказал я.

– Ученье – свет. А я поеду. Не люблю, когда гроза…

– Гроза? – теперь удивился уже я.

– А ты что, не чувствуешь?

– Нет, – я посмотрел на небо. – Скорее наоборот, погода хорошая. Солнце светит…

– Поверь мне, я тут давно живу, – сказал Агранцов. – Всегда, когда созревают яблоки, случается гроза, не знаю уж почему. К тому же я ее чувствую. У меня перед грозой всегда кости ломит…

– Да, – вздохнул я. – Надо нам поспешить, а то в грозу ехать – удовольствия мало. Каждый год в мире больше тысячи человек гибнет от ударов молнии.

– Это точно. Бабушке привет передайте, десятку я потом отдам. И осторожнее, мало ли чего бывает…

– Чего осторожнее-то?

– Сегодня почти полнолуние.

И Агранцов указал пальцем в небо.

– А мне по барабану, – сказал я.

– Ну, тогда бывай, – кивнул Агранцов, уселся на велик и поехал по дороге.

– И вам не кашлять, – шепотом сказал я, закашлялся и быстренько вернулся в постельку.

Скоро вернулись Тоска с бабушкой. Они еще раз замерили мне температуру, затем выдали оранжевую пилюлю. Пилюлю я проглотил.

– Теперь на поправку пойдет, – сказала баба Надя. – Надо еще витаминный чай сварить.

Баба Надя отправилась на кухню и загремела плошками, и очень скоро из кухни запахло мятой, малиной, медом и еще какой-то неизвестной целебностью.

Тоска подошла ко мне.

– Вовремя ты заболел, – сказала она. – Молодец, удружил.

– Я старался, – ответил я.

– Все уехали, одни мы остались. А время идет…

– Идет… – вздохнул я. – Время…

Я стал задыхаться, Тоска поднесла мне стакан воды.

– Тоска, – я глотнул воды. – У тебя талант медсестры. Ты никогда не думала поступать в медуху?

– Что делать будем, в медуху? – спросила Тоска. – Куропяткин, ты ехать сможешь?..

– Я попробую, – простонал я и попытался приподняться на локте.

– Никуда он не поедет, – сказала баба Надя. – Ему надо дня два отлежаться, а то осложнения могут возникнуть.

– Какие? – испугалась Тоска.

– Оглохнуть может. Или дурачком стать. Тебе дурачок нужен?

– Не нужно нам дурачка, пусть лежит.

И я стал лежать.

Баба Надя поднесла мне стакан с целебным чаем. Чай был вкусный, я выпил два стакана и почувствовал улучшение.

– Все равно, покой и сон – лучшее лекарство, – провозгласила бабушка. – Два дня покоя – не меньше! Пусть спит, я ему в чай травки добавила – проспит часов двадцать, не меньше.

– Не надо мне спать! – я попытался встать, но бабушка неожиданно твердой рукой воткнула меня обратно в постель.

– Лежи! – велела мне она. – А то осложнения наступят! А ты смотри за ним, Антонина! Я пойду дров наколю, что-то у меня шею ломит, точно гроза будет…

Бабушка вышла.

– Тонька! – я схватил Тоску за руку. – Тонька, сделай чего-нибудь, быстро только!

– Чего? Чего сделать-то?

– Нам нельзя сегодня спать! Ты понимаешь? Нам нельзя спать! Если мы уснем…

– Почему? – не понимала Тоска.

– Почему-почему, потом расскажу. Послушай меня, я тебя прошу! Послушай, что я скажу!

– Ну…

– Бабушка ушла?

– Ушла…

– Беги на кухню. Если она…

На меня неожиданно накинулась зевота.

– Если она действительно заварила травку… – задумчиво сказала Тоска. – Если она зарядила травку, то ты будешь спать до послезавтрашнего утра.

– Беги на кухню, Тоска! У бабушки кофе есть?

– Ячменный, кажется…

– Плохо. Но пойдет и ячменный. Быстро! Завари мне. Покрепче. Быстро, Тоска, от этого зависит многое.

Тоска послушалась и убежала на кухню.

Я лежал, глядя в трещины на потолке. Трещины на потолке начинали медленно заворачиваться в пляшущую спираль. Я вырубался. Баба Надя знала толк в травках.

– Эй, Куропяткин! – Тоска подергала меня за руку. – Кофе готов. Тебе налить?

– Нет, – ответил я, превозмогая кружение в голове. – Не сейчас… Слушай меня. Сейчас я усну, с этим никак нельзя бороться. Но! Во сколько темнеет?

– Начинает в шесть, окончательно к восьми.

– В пять обязательно… обязательно меня растолкай… даже с использованием нашатыря… Как растолкаешь, так сразу дашь мне кофе, он к… к этому времени настоится… Поняла?

– Поняла. А что сейчас делать?

– Ружье… – паутина трещин на потолке стремительно свивалась в узел. – Ружье достань. Оно в подвале…

Я уснул.

В этот раз мне ничего не приснилось. Ни яблок простых, ни яблок зубастых. Ничего. Я уснул и сразу проснулся.

Стало гораздо темнее. Свет за окнами приобрел оранжевый оттенок, над моей головой стояла Тоска с ковшиком и прыскала в меня водой.

– Просыпайся, – сказала она. – Ты же сам велел тебя разбудить.

– Кофе, – прошептал я. – Кофе давай…

Тоска протянула мне литровую банку с густым коричневым напитком.

– Пей, – сказала она.

Я с трудом принял банку. Кофе был густой, наверное, в нем можно было легко поставить ложку. Я с трудом прикончил пол-литра.

В башке зашумело, потом пелена, отделяющая меня от окружающего мира, стала медленно рассеиваться. Минут через десять я сел на кровати.

В голове шевелился кирпич. Большой силикатный кирпич.

– Сахар есть? – спросил я.

– Есть шоколадка.

– Давай.

Через пятнадцать минут я был в относительном порядке. Голова кружилась, но я мог вполне стоять. Это было уже хорошо.

– Надо действовать быстро, – сказал я. – Я думаю, когда стемнеет, он уже нападет…

– Кто он?

– Оборотень, конечно. Ты ружье в подполе нашла?

– Да…

Тоска достала из-под дивана футляр, я его расстегнул. Ружье оказалось в отличном состоянии. Баба Надя в память о деде-охотнике содержала оружие в полном порядке. Двустволка производства Тульского завода. Дорогая вещь.

– А где патроны? – спросил я.

Тоска выставила на стол жестяную коробку. Я достал патроны. Разломил ружье, попробовал зарядить.

– Не подходят, – сказал я. – Калибр не тот.

Вот почему баба Надя ночью недовольно бормотала.

– Можешь спрятать обратно. Хотя нет, не прячь. Используем в качестве психологического оружия. Где бабушка?