Секретная сотрудница - Фридрих Незнанский

— Черт! — выругался прокурор. — Бежим!

Выскочив из вагона, оба спрыгнули прямо на пути и побежали по замасленным шпалам в черное жерло тоннеля. Сзади уже слышались отрывистые голоса и топот бегущих ног.

На ходу включив фонарик, Турецкий осветил беглым лучом мрачный тоннель. И вдруг Рита испуганно вскрикнула: впереди, метрах в тридцати от них, стены неожиданно стали смыкаться. Вернее, гулко поползли навстречу друг другу тяжелые створки блокировавших тоннель железобетонных ворот.

— Быстрее! — крикнул Турецкий, рванув ее за руку. Но, видно, не рассчитал усилия. Потому что девушка невольно споткнулась и упала.

— Нога! — жалобно вскрикнула она.

Турецкий в тревоге обернулся. Дорога была каждая секунда. Подхватив Риту на руки, он бросился вперед. Но злополучные ворота успели сомкнуться буквально перед самым его носом!

— Боже мой, Саша! — вскрикнула девушка.

Позади, освещая фарами мрачный тоннель, уже с грохотом приближался вагон метро. Это был конец…

К счастью, Турецкий вовремя успел заметить в стене тоннеля какую-то приоткрытую железную дверь, распахнул ее ударом ноги и, освещая себе путь фонариком, с девушкой на руках безоглядно устремился внутрь.

Это был узкий темный тоннель, очевидно, технического назначения. Вдоль грубых бетонных стен тянулись какие-то трубы и кабели. Повернув за угол, прокурор внезапно угодил в тупик и затравленно огляделся. Бежать дальше было некуда.

Опустив девушку, он вскинул автомат и прижался к холодной стене тоннеля. Не прошло и минуты, как внутрь ударил яркий луч фонаря. Турецкий резко нажал на курок и выпустил оглушительную автоматную очередь. В ответ полоснули сразу несколько яростных очередей. Пули, с искрами рикошетя от стен, тотчас наполнили узкий тоннель пронзительным воем. Горьковато запахло порохом. Одновременно раздался испуганный крик Риты.

— Что с тобой? — бросился к ней прокурор. — Ты ранена?!

— Нет, — захлебываясь слезами, отозвалась девушка. — Я… Я боюсь, Саша!

— В угол! — крикнул ей Турецкий. — Прячься в угол!

Выхватив из кармана гранату, он вырвал кольцо и с размаху метнул ее в глубину тоннеля. Спустя миг раздался оглушительный взрыв. Затем наступила зловещая тишина.

— Они ушли? — жалобно спросила из темноты девушка.

— Не думаю, — тяжело дыша, ответил Турецкий. — Наверное, просто решили взять нас измором. — Все. Отдыхай. Спешить нам больше некуда…

И это была чистая правда.

Неизвестно, сколько прошло времени с того момента, как они угодили в западню. Никто из охраны секретного объекта больше не рисковал проникнуть в тупик, где скрывались беглецы. Казалось, снаружи вообще никого не было. Но Турецкий не сомневался, что это обманчивое впечатление.

Время тянулось невыносимо медленно. При наличии изрядного арсенала у них не было ни крошки еды и ни глотка воды. На это, очевидно, и рассчитывали осаждающие. К тому же в тоннеле стоял пронизывающий холод. Хорошо, что в углу нашлись какие-то старые замасленные тряпки, на которые села девушка. Но в одном легком халатике на голое тело она очень скоро совершенно заледенела, и Турецкий, не раздумывая, укутал ее в свою камуфляжную куртку.

— Господи, Саша! — испуганно вскрикнула она, увидев кровь у него на груди. — Что это? Тебя пытали?!

— Пустяки, — стуча зубами, отмахнулся тот. — Не обращай внимания…

Но Рита уже принялась энергично потрошить свою санитарную сумку и едва ли не насильно смазала его кровавые рубцы йодом.

— Скажи мне, только честно, — всхлипнула она, прижавшись к нему в темноте. — У нас есть шансы?

— Надеюсь. Хотя помощи ждать неоткуда, — со вздохом честно признался он.

Внезапно со стороны входа в тоннель раздался стремительный шуршащий звук, затем гулкий хлопок, и воздух стал наполняться отвратительным едким дымом.

— Газ! — спохватился Турецкий. — Скорее надевай маску!

— Я не умею! — закашлявшись, жалобно отозвалась Рита. Дитя нового времени, не ведающее даже азов гражданской обороны, она действительно не умела надевать противогаз.

С горем пополам прокурор в темноте поспешно напялил на нее спасительную маску, но сам наглотался слезоточивого газа.

Между тем стены тоннеля осветил дымный луч света. Похоже, началась очередная атака. Практически вслепую Турецкий схватил автомат и наугад полоснул из-за угла длинной очередью. Явно не ожидая такого отпора, атакующие поспешили отойти. А вскоре снова загремели взрывы. Убежище беглецов начали забрасывать гранатами. К счастью, форма тоннеля была такова, что ни одна из них просто не могла залететь в тупик, где скрывались Турецкий и Рита.

Стихло все так же неожиданно, как и началось. Слезоточивый газ постепенно рассеялся. Сорвав резиновую маску, прокурор с облегчением перевел дух. Во рту у него першило. В глаза как будто вонзили по ножу. Одно было хорошо: Рита почти не успела вкусить «прелести» газовой атаки…

— И чему вас, молодежь, только в школе учат? — проворчал он.

В этот миг снаружи раздался усиленный мегафоном знакомый голос с характерным акцентом:

— Турецкий!

— Кий… кий… кий… — подхватило многоголосое эхо.

— Напрасно вы это затеяли, — продолжал хозяин подземелья. — Я ведь предупреждал вас: отсюда невозможно убежать. Вы могли бы умереть легко и безболезненно. А теперь сами обрекли себя на долгие мучения…

— Что он имеет в виду? — с испугом спросила Рита.

— А черт его знает, — ответил прокурор.

— Что ж, оставляю вас вашей судьбе, — со вздохом заключил Ленц. — Прощайте, Турецкий. Увидимся на Страшном суде…

Мегафон умолк, а снаружи послышался свистящий звук газовой горелки.

— Что они задумали, Саша? — всхлипнула Рита.

Турецкий не ответил. Он вдруг с отчаянием понял, что в эти минуты вход в их убежище намертво заваривают стальными листами. Значит, этот злополучный тупик должен был стать для них с Ритой общей могилой! И у него не было решительно никакой возможности помешать этому…

Когда снаружи все стихло, Турецкий осторожно пробрался к выходу и вскоре вернулся обратно.

— Что там, Саша? — дрожа, спросила девушка. — Что они там сделали?

— Ничего, — упавшим голосом ответил он, обнимая ее. — Не волнуйся. Тебе надо отдохнуть. Спи, девочка. Забудь обо всем. Спи…

И снова потянулись мучительные бесконечные часы ожидания. Ожидания смерти… Измученная и ослабевшая, Рита действительно вскоре задремала, прижавшись к плечу Турецкого. А сам он, зябко дрожа от могильного холода, пробиравшего его до костей, даже не пытался уснуть и, отрешенно глядя в темноту, с горечью думал о своей нелепой и сумасшедшей жизни.

Похоже, изувер Ленц был все-таки прав, когда назвал его храбрым, но недальновидным донкихотом. Жизнь его действительно была сплошной отчаянной битвой. Как ему представлялось — во имя торжества закона и справедливости. Битвой отнюдь не с ветряными мельницами… Так неужели вся бесконечная грязь, кровь, смерть, через которые ему довелось пройти и которых вообще не следует видеть человеку, чтобы не лишиться рассудка, неужели все это было напрасно?! А теперь оставалось лишь бесславно околеть в этом чертовом подземелье, и никто даже не узнает, где искать его могилу? Ни друзья, ни жена, ни маленькая дочка…