Матери - Жереми Фель

Между тем Джулия продолжала встречаться с клиентами. Томми ее немного ревновал, хотя прекрасно понимал: его с ней связывает то, что нельзя купить ни за какие деньги.

Это вам не тело, на время освободившееся от души, и не взгляд, полный поддельный страсти.

Единственное, что омрачало картину, – это новость о том, что какой-то неизвестный напал на его сестренку в их собственном доме. Об этом ему рассказал по телефону Дилан. Томми боролся с желанием позвонить матери и сесть на первый же автобус до Эмпории. Но, пораскинув мозгами, он сообразил, что ни в коем случае не может рисковать, объявившись в родных краях.

Прочитав кучу статей в Интернете, он с облегчением узнал, что Синди пошла на поправку и уже вернулась домой.

Ни одного подозреваемого пока не задержали, и Томми даже поклялся себе, что когда-нибудь сам разыщет виновника и убьет собственными руками, а труп бросит гнить под открытым небом.

В конце концов, для него это не впервой. Можно повторить еще разок. И тогда мать простит ему все остальное.

Томми предложить Джулии проводить ее до Топики. Он ездил туда с Диланом полтора года назад. Они отправились в гости к приятелю старшего брата Дилана, Коннору, – его родители куда-то укатили на три недели, оставив ему ключи от дома в самом центре престижного жилого района в южной части города. По приезде они почти весь день проторчали в гостиной – пили и курили. Потом Томми вышел в сад подышать свежим воздухом; он уселся на старенькие качели и, поозиравшись по сторонам, тут же приметил вдалеке узкую трубу с синим ободком, возвышавшуюся над крышами домов, – она показалась ему на удивление знакомой, будто возникла из неясного прошлого. Это видение пробудило у него смутные воспоминания, подобные радужным мыльным пузырям, которые непременно лопнули бы, вздумай он схватить их руками, – залитая солнцем улица, пустынные лужайки, запах кожаных сидений в машине и страх, от которого сверлящей болью схватывает живот.

Чуть позже, плохо соображая и пошатываясь под действием спиртного, он вышел на улицу, забыв предупредить остальных, и направился в ту сторону, где торчала труба, стараясь не упускать ее из виду.

Так он отмахал по кварталу немало улиц, задумываясь время от времени, что, собственно, здесь забыл, пока не наткнулся на неприметное кирпичное строение – с виду детский сад, – на стене которого было граффити: ковбой верхом на лошади, с лассо в руке, охотящийся на бизона.

Томми перешел другую сторону улицы и ступил на тротуар в полной уверенности, что это изображение ему знакомо. Хотя краски поблекли от времени, оно произвело на него отчетливое впечатление уже виденного. Граффити напомнило Томми сон, который приснился ему давно в детстве: он сидит верхом на точно такой же лошади, готовый рвануть вперед и ухватить дикое животное за шею.

Строение было закрыто. Обойдя его кругом, Томми вышел на задний двор с горкой и песочницей. В сторонке находился надувной бассейн, давно не использовавшийся. Томми пошел дальше, хотя внутренний голос умолял его больше не делать ни шагу; похоже, это был голос мальчонки, хорошо знавшего, куда может привести лишний шаг, но юноша, выросший из того мальчонки, его не слушал.

В конце улочки, обсаженной тополями, он остановился перед домом, стоявшим чуть в стороне от других; стены его были обшиты белой доской, а вдоль них тянулись клумбы с множеством сиреневых цветов.

Когда он увидел прибитую к двери золотую цифру «44», его сердце сжалось от страха. Томми резко отвернулся, чтобы ненароком не увидеть то, к чему он был еще не готов. И тут у него возникло ощущение, будто его начинают потрошить чьи-то руки…

Он вернулся к Дилану как ни в чем не бывало и, никому ничего не рассказав, просидел весь вечер, замкнувшись в себе, в полном недоумении. Однако тот дом потом иногда снился ему: за его тяжелой черной дверью скрывалось что-то непостижимое – призрак, который, казалось ему, царапает когтями плотную обшивку.

Последний раз, когда они обменивались электронными письмами, друг написал Томми, что его старший брат приглашает их вдвоем на вечеринку, которая обещает быть незабываемой. Дилан не прибавил больше ни слова, и это только распалило любопытство Томми, который в последнее время пережил то, что не забывается никогда.

Томми вскочил с постели и схватил со стула рубашку и черные брюки, одни из тех, что они купили вместе с Джулией в местном магазине одежды, чтобы, по ее словам, он выглядел более презентабельно, когда решит отправиться на поиски серьезной работы.

Почему она так верила в него? Неужели она до сих пор не раскусила его?

Как бы то ни было, искать новую работу все же было необходимо. У него осталось всего тысяча девятьсот долларов. С такими деньгами он вряд ли долго протянет в городе, полном соблазнов, тем более что у него появилась женщина, любившая хорошие платья и рестораны.

Но он еще успеет об этом подумать – завтра. А пока он решил предаться удовольствиям – сладостному забвению.

В дверь постучали. Томми пошел открывать – и в следующее мгновение распростер объятия перед единственным своим другом на земле.

Загоревшим сильнее обычного, в белой футболке и узких шортах до колен, Дилан, чертыхнувшись, оттолкнул его и бухнул на стол упаковку пива.

– Вот, умыкнул из-под носа у папаши. Он так нализался, что ничего не заметил.

– Молодчина! – одобрил Томми и включил радиоприемник, который оставила ему Джулия.

– Выходит, здесь ты и обретаешься? В общем, неплохо, я ожидал чего-то похуже…

– Ты проследил? Хвоста за тобой не было?

– Ну ты меня прямо за новичка держишь, честное слово! Я бы почуял копов за несколько миль, хоть и не знаю, почему они тебя разыскивают.

– Я же говорил, это долго рассказывать, особенно по телефону…

– Ладно, я ведь стою перед тобой, так?

– Думаешь, ты самый хитрый?

– С тех пор как оперился. В семье, как говорится, не без урода.

– Обещаешь держать язык за зубами?

– Обещаю, господин судья! Хочешь, могу плюнуть на этот чудный ковер?

– Не буду ходить вокруг да около, я действительно у них на крючке…

– Ладно, выкладывай!

– Я кончил одного типа!

– Чего-чего? Ты смеешься? – пробормотал Дилан, вытаращив глаза.

Ну конечно, такого он не ожидал.

– Думаешь, у меня кишка тонка?

– Не знаю. Может, и нет. И кого же ты кончил?

– Старого бродягу, который все терся возле заброшенной скотобойни. Но это была самозащита. Он первый набросился на меня… – Только бы не сболтнуть про людоеда – еще не время… – Все произошло в один миг. В общем, либо он, либо я – думать было некогда.

– Погоди-ка, ты имеешь в виду Элмера, так? Ну и дела! Я столкнулся с ним перед отъездом на каникулы. Этот алкаш нагло подглядывал за мной, когда я купался в речке нагишом! И куда же ты его потом девал?