Сверхчеловек говорит по-русски - Максим Калашников

Непрерывность и скоротечность войны будет обусловлена высоким технологическим уровнем оружия — современные и перспективные платформы за несколько часов способны доставить вооружение в любую точку земного шара и его окрестностей, а щедро финансируемые за рубежом программы создания орбитальных комплексов с лазерным и ионным оружием позволят поражать цели на всей поверхности Земли через секунды после их обнаружения. Цена времени будет гораздо более высокой, чем в I или II мировых войнах, поэтому ни одна из сторон не допустит даже минутной паузы в активных действиях. Высокая динамика тактической и стратегической ситуации приведет к нечеловеческой сложности и напряженности боевых действий. От командующих самого высшего уровня потребуется 24-часовое внимание и принятие стратегических решений в течение многих месяцев войны и нескольких лет предвоенного состояния. Необходимость координировать действия миллионов разнородных боевых единиц, учитывать действия и моделировать планы каждой из сторон, потребует наличия очень мощных компьютеров с развитым искусственным интеллектом.

Стирание различий между материей и информацией, вызванное прогрессом наноэлектроники и молекулярного производства, приведет к драматическому возрастанию информационной компоненты боевых действий. В недрах программного обеспечения лабораторий, заводов, боевых единиц и командных пунктов развернутся не менее масштабные и гораздо более скоротечные боевые действия с целью нарушить работу программируемых устройств противника.

Стирание различий между живой и неживой природой, вызванное прогрессом биотехнологий и технологий интеграции живых и наноэлектромеханических систем, не только расширит возможности лечения раненых, но и приведет к появлению широких классов эффективных боевых единиц, которые с трудом можно будет однозначно отнести к личному составу или к военной технике, что само по себе кардинально изменит все военное дело. Ведь доселе все составные части вооружения были приспособлены к человеку, имели в виду его анатомию (чтобы ему было удобнее убивать) и физиологию (чтобы его было удобнее убивать).

Чем разрушительнее воздействие какой-либо стихийной силы или какого-либо оружия, тем меньшие по размерам организмы или системы имеют возможность уцелеть в зоне разрушения. Поэтому не человекообразные автоматы составят армию нового типа, а искусственные насекомые. Большая часть этого неживого микровоинства могла бы по первому сигналу об опасности атомного нападения глубоко закопаться в землю и вылезти наружу после взрыва, сохраняя боеготовность даже там, где отмечалось убийственная радиация: ведь солдат этот не только микроскопический, но и небиологический, то есть мертвый. В то же время боевой единицей станет микроармия, лишь как целое обладаюшая заданной мощью и боеспособностью (точно так же, только целый рой пчел, а не отдельная изолированная пчела, может рассматриваться как самостоятельный организм). Поскольку театры военных действий будут постоянно подвержены опасности ядерного удара, который уничтожает не только боевые силы, но и всякую связь между отдельными родами войск, а также между войсками и командованием, появятся неживые микроармии множества типов, в своих действиях руководствовующиеся двумя противоположными принципами.

Согласно принципу автономности, такая армия будет действовать, словно боевой поход муравьев, волна болезнетворных микробов или нашествие саранчи. Последняя аналогия дает особенно наглядное представление о тактике такой армии. Как известно, в сущности даже тучи саранчи, насчитывающие сотни миллиардов особей, прямой опасности для человека не представляют. Но одной лишь своей гигантской массой они способны вызвать крушение поездов, превращают день в ночь и парализуют любое движение. Даже танк пробуксовывает, въехав в огромное скопление саранчи: она превращается в кровавое месиво, в котором гусеницы вязнут как в болоте. Так вот мертвая, искусственная «саранча» будет сравненно страшнее, ибо конструкторы снабдят ее для этого всем необходимым. Она будет действовать, как мы уже сказали, автономно, согласно программе, и обходиться без постоянной связи с каким-либо центром командования. Можно было, конечно, уничтожать искусственную саранчу атомными ударами, но это было примерно то же, что палить из атомных пушек по облакам: образовавшиеся разрывы вскоре затянули бы другие облака. Согласно принципу телетропизма, микроармия будет огромной (плывущей по морю или рекам либо летающей) совокупностью самособирающихся элементов. К цели, избранной на основании тактических или стратегических соображений, она будет направляться в полном рассредоточении с нескольких сторон сразу, чтобы лишь перед самой целью слиться в заранее запрограммированное целое. Таким образом, боевые устройства должны выходить с заводов не в окончательном виде, готовые к боевым действиям, но словно микроскопические кирпичики, способные сплотиться в боевую машину на месте назначения.

Современное тяжелое, громоздкое броневооружение падет под натиском микроармий столь же быстро, сколь и бесповоротно. Как микробы незаметно проникают в организм животного, чтобы убить его изнутри, так неживые, искусственные микробы, согласно приданным им тропизмам, проникнут в дула орудий, зарядные камеры, моторы танков и самолетов, каталитически прогрызут насквозь броню или же добравшись до горючего или боеприпасов, взорвут их. Да и что сможет поделать самый храбрый и опытный солдат, обвешанный гранатами, вооруженный автоматом, ракетометом и прочим огнестрельным оружием с микроскопическим и мертвым противником? Не больше, чем врач, который решил бы сражаться с микробами холеры или чумы при помощи молотка или револьвера. Среди туч микрооружия, самонаводящегося на заданные цели, человек беспомощен так же, как римский легионер со своим мечом и щитом под градом пуль. Людям придется покинуть поля сражений уже потому, что специальные виды биотропического микрооружия, уничтожающего все живое, убьют их в считанные секунды.

Микроармия сможет без труда преодолеть любую оборонительную систему и вторгнуться в глубокий тыл неприятеля. Это для нее не сложнее, чем для снега или дождя. В то же время крупнокалиберное атомное оружие окажется бесполезным на поле боя, его применение попросту не окупится. Прошу вообразить себе попытку сражаться с вирусной эпидемией при помощи термоядерных бомб. Эффективность наверняка будет мизерной. Можно, конечно, спалить обширную территорию даже на глубину сотен метров, превратив ее в безжизненную, стеклянную пустыню, но что с того, если час спустя на нее начнет падать боевой дождь, из которого выкристаллизуются «отряды штурма и оккупации»? Водородные бомбы стоят недешево. Труднейшей задачей «безлюдного» этапа военной истории окажутся поиски способа отличить врага от своих. Способы маскировки и демаскировки повторят способы, существующие в живой природе: иммунитет, борьба антигенов с антителами, тропизмы, а кроме того, защитная окраска, камуфляж и мимикрия. Неживое оружие сможет прикидываться летящей пыльцой или пухом растений, натуральными насекомыми, каплями воды, но за этой оболочкой будет скрываться химически разъедающее или несущее смерть содержимое.

Микроармии создадутся в два этапа. На первом этапе конструкторами и изготовителями безлюдного микровооружения будут еще люди. На втором этапе разработка, испытания и производство целиком станут уделом машин. Люди устранятся сначала из армии, а затем и из военной промышленности, а значит станут вообще никому не нужны. Любая из неживых армий будет несравненно сложнее, чем улей или муравейник. В плане своей структуры и внутренних зависимостей она соответствует скорее «большим биотопам» живой природы, то есть целым пирамидам видов флоры и фауны, которые живут совместно на определенной территории, в определенной экологической среде и между которыми существует сложная сеть отношений конкуренции, антагонизма и симбиоза, уравновешивающих друг друга в процессе эволюции. Для управления ими потребуется мощный искусственный интеллект.