Очаровательная дикарка - Николь Джордан

Дэймон кивнул в знак согласия. И как только граф ушел, внимание лорда Рексхэма переключилось на леди Белдон.

Она все еще дрожала, но, как догадался Дэймон, хотя ее гнев поутих, на смену ему пришло отчаяние.

Взяв виконтессу за локоть, Дэймон помог ей дойти до дивана. Она тяжело опустилась на него и поднесла руку ко лбу. Вероятно, она была настолько потрясена, что вряд ли замечала виконта.

— Может, мне вам что-нибудь принести, миледи? — спросил Дэймон. — Например, вина? Или нюхательную соль?

В ответ на его вопрос леди Белдон выпрямила спину, затем поморщилась, словно сожалея, что позволила себе слабость в его присутствии.

Сделав глубокий вдох, она надменно посмотрела на Дэймона.

— Мне ничего от вас не надо, лорд Рексхэм. Вы снова лишились моей благосклонности за то, что причинили боль моей племяннице.

Дэймон смерил ее удивленным взглядом.

— Скажите на милость, в чем моя вина?

— Все из-за вашего чрезмерного пристрастия к противоположному полу. Узнав, что вы по-прежнему видитесь со своей шлюхой, Элеонора ужасно огорчилась.

По спине Дэймона пробежал холод. Должно быть, Лаззара все-таки рассказал Элеоноре о его встрече с Лидией сразу же после того, как вернулся в Роземонт.

Виконтесса заметила его реакцию, и уголки ее губ изогнулись в презрительной улыбке.

— Вы могли бы, хотя бы ради приличия, дождаться возвращения в Лондон, а не продолжать свою любовную связь здесь таким вот бесстыдным способом? Я искренне надеюсь, что впредь, заводя интрижки на стороне, вы будете более благоразумным.

— Где Элеонора сейчас? — спросил Дэймон осипшим от волнения голосом.

— В своей спальне. Она хотела уехать от вас сегодня же днем и вернуться в Лондон, но думаю, мне удалось убедить ее изменить свое решение. Ее отъезд только подлил бы масла в огонь. Я также сказала ей, что разумнее всего закрыть глаза на ваше недостойное поведение. Рексхэм! Куда же вы?

Резко повернувшись на каблуках, Дэймон направился к двери.

— Я должен сейчас же поговорить с ней, — бросил он через плечо.

Шагая по коридору к холлу, Дэймон чувствовал опустошение. Элеонора наверняка была вне себя от гнева, подумав, что он снова предал ее.

Мысль о том, что он может потерять ее, болью отдавалась в висках. Дэймон не мог позволить ей уехать. Только не сейчас, когда он наконец-то понял, как много значит она для него.

У него перехватило дыхание. Он с самого начала любил Элеонору, глубоко и страстно, но все время пытался отгородиться барьером, чтобы защитить свое сердце от боли, которую она могла ему причинить. Но потом он пренебрег собственными страхами и решил поиграть с огнем, внушая себе, что не обожжется, когда языки пламени коснутся его. Однако все это время он обманывал себя.

Он не мог находиться рядом с Элеонорой и не любить ее.

Но если бы он поделился с ней своими чувствами сейчас, то она вряд ли поверила бы ему. Напротив, она бы подумала, что он лишь пытается загладить свою вину.

Дэймон ускорил шаг, поднимаясь по широкой лестнице и переступая сразу через три ступеньки. Ему было по-настоящему страшно, и одна и та же мысль крутилась у него в голове: Элеонора больше никогда не сможет ему доверять. Ведь теперь она считает, что он нарушил свои обещания хранить ей верность.

Подъехав к гостинице «Лесной вепрь», Элеонора была в замешательстве. Однако когда она вошла внутрь и спросила, где можно найти лорда Рексхэма, хозяин гостиницы сообщил ей, что его светлость уехал.

Пустота, отчаяние и гнев, бушующие в ее сердце, вдруг сменились чувством огромного облегчения. В глубине души Элеонора все же очень надеялась, что это окажется неправдой и она не застанет собственного мужа в постели с красавицей любовницей. К счастью или к беде, так оно и вышло. По всей видимости, Элеонора не встретила Дэймона по той простой причине, что он срезал путь, поскакав верхом на лошади напрямик, в то время как она поехала в карете по дороге.

Элеонора долго стояла, размышляя, что делать дальше, пока, наконец, не поинтересовалась, где можно найти миссис Ньюлинг.

Поднимаясь за хозяином гостиницы по деревянной лестнице на верхний этаж, Элеонора чувствовала, как сотни беспорядочных мыслей вертелись в ее голове. С чего вообще можно начать разговор с куртизанкой? С угроз? С мольбы о том, чтобы та оставила в покое ее мужа? А может быть, попытаться подкупом убедить Лидию Ньюлинг покинуть это место?

А что, если ей не удастся уговорить эту женщину отказаться от притязаний на Дэймона? Элеонора чувствовала, как ее охватывает паника. А что, если Дэймон сам настаивал на продолжении их любовной связи?

Мысль об этом причиняла столько боли, что ее с трудом можно было вынести. Когда хозяин гостиницы остановился у двери, ведущей, как он сказал, в гостиную, Элеонора все еще не определилась с планом. Она кивнула, давая понять, что он может быть свободен, после чего тот, поклонившись, ушел.

Застыв в нерешительности и изо всех сил пытаясь собраться с духом, Элеонора чувствовала, как засосало у нее под ложечкой. Однако, решив, что разумнее всего не выдавать своего страха, Элеонора, стараясь успокоиться, глубоко вздохнула и резко постучала в дверь.

Услышав, как мягкий мелодичный голос произнес «да», она вошла внутрь.

Миссис Ньюлинг подняла голову, но, увидев посетительницу и узнав в ней Элеонору, тотчас вскочила на ноги. Глаза Лидии округлились.

— Л-леди Рексхэм… — запинаясь, произнесла она. — Что привело вас сюда?

Сердце Элеоноры сжалось, когда она рассмотрела куртизанку, стоящую перед ней во весь рост, с близкого расстояния, прекрасно понимая, почему Дэймона влекло к этой удивительной, яркой красавице с золотисто-каштановыми волосами. Однако усилием воли она заставила себя невозмутимо улыбнуться.

— Я хотела бы то же самое спросить у вас, миссис Ньюлинг.

— Э-это совсем не то, что вы думаете, миледи.

— Неужели? А откуда вы знаете, что именно я думаю?

— Дэймон сказал, что вы бы не обрадовались, узнав… Я и-имею в виду… — Миссис Ньюлинг, заикаясь, остановилась на полуслове. Затем, умоляюще вскинув руки, элегантно обтянутые перчатками, она продолжила: — Поверьте, все это совершенно невинно. На самом деле я собираюсь уезжать из Брайтона и как раз ожидаю почтовую карету, которая отвезет меня обратно в Лондон.

Элеонора обратила внимание на то, что на Лидии было дорожное платье. Но это еще ничего не доказывало.

— Однако вы ведь не станете отрицать, что у вас было свидание с моим мужем?

— Нет… Хотя это вряд ли можно назвать свиданием. Во всяком случае, не в том смысле, который вкладывают в это слово.

От негодования Элеонора сжала губы.

— Неужели вы и впрямь считаете меня настолько наивной?