Жара - Виктор Степанычев

— Примерно, — быстро кивнул в ответ Веклемишев. — Но аварию устранили…

— Точно, — согласился Халецкий. — Прошло около полусуток, прежде чем поэтапно стали подавать электроэнергию в жилые микрорайоны, в больницы, на предприятия… В общем, только на следующий день смогли полностью ликвидировать последствия аварии на одной-единственной подстанции и выйти на обычный режим энергоснабжения. И это при том, что все сети, все остальные столичные электроподстанции были исправны. Так что ваше «чугунно» по моим догадкам не что иное, как Чагино.

— Парализовать столицу можно, но уничтожить?…

— Запросто, — улыбнулся Халецкий, но тут же его лицо сделалось серьезным. — Смотрите! Я, конечно, не диверсант, но даже для меня это не представляется чем-то сложным.

Семен щелкнул компьютерной мышкой, и на экране монитора высветилась схема Москвы. Следующий щелчок разбросал по карте несколько зеленых точек.

— Это подстанции, — сообщил Халецкий. — Подъезд и подход практически ко всем объектам свободный. Охрана…

— Охрана годится только на то, чтобы пацанов гонять, чтобы они под высокое напряжение не лезли, да охотников за цветным металлом, — опередил Семена Веклемишев.

— Совершенно верно, — подтвердил Халецкий и вывел на экран следующую картинку.

На ней был изображен человек со зверским лицом, целящийся из гранатомета в куб с овальными трубками по бокам, надо полагать, трансформатор, от которого во все стороны тянулись линии-провода.

— Стреляю, — сообщил Семен, но Веклемишев его угрюмо остановил.

— Он что, за ограждение зашел? Тогда где забор? И как он через него из гранатомета палить будет?

— Нет проблем, — сказал Халецкий и застучал пальцами по клавишам клавиатуры.

— Вот вам забор, а вот — автомобиль, на который влез террорист. На нем он приехал, его и использовал как постамент для стрельбы. А напарник страхует с автоматом, — пальцы Семена заметались от клавиатуры к мышке. — Вот бегут охранники, а террорист по ним очередями, очередями… Одного выстрела гранатомета мало оказалось, берем вторую «муху» и еще разок стреляем. Взрыв! Трансформатор разнесло в клочья. А теперь посмотрим, что в это время творится на других объектах, которые зовутся районными электрическими подстанциями. Раз, два, три, четыре…

Халецкий уменьшил нарисованную картинку боя и растиражировал ее. Теперь уже в четырех окошках террористы вели огонь из гранатомета по трансформатору и палили в охранников.

— Хватит четырех выведенных из строя районных подстанций? На остальных сейчас автоматы защиты, уж извините за красочное сравнение, как пробки из шампанского выстреливают. Веерное отключение в результате перегрузки сетей называется. Или еще пару боев местного значения на экран прибавим? Думаю, и этого выше крыши! Возможно, и двух трансформаторов хватило бы. Но лучше четыре — для страховки… Смотрите! — Семен высветил на экране схему Москвы с зелеными огоньками подстанций. Одна за другой зеленые точки становились красными, а затем и совсем гасли. — Ну что, Вадим Александрович, реальный батализм?

— Более чем, — мрачно подтвердил Веклемишев. — Но пока не вижу, как гибнет мегаполис…

— А потому что не хватает одной маленькой, но очень важной детали, — сказал Семен, опять переключил монитор на бои у подстанций и, пробежав по клавиатуре, пустил по картинкам на экране белые мазки. — Последний ключик для потайной дверки в очаге папы Карло: зима! А точнее — морозы, которые завершат то, что начали террористы. Трескучие, русские, чтобы нос красный, щеки щипало и через шубу до костей пробирало! Градусов эдак за двадцать пять по шкале дедушки Цельсия. Примерно на сутки-двое. Хотя и двадцати градусов вполне может хватить.

— Прекратится подача электроэнергии, и… Москва станет замерзать, — до Веклемишева наконец окончательно дошло то, до чего додумался Халецкий.

— Такая масштабная авария на электросетях будет устраняться как минимум двое-трое суток. А потом нужно еще включать районы, запускать насосы… Но за это время столица превратится в ледяную пустыню. За первые десять часов разморозятся трубы в жилых домах, медучреждениях, школах — да везде! Сантехников не хватит, чтобы слить воду из труб отопления. Они сами спасаться будут. В этот же срок замерзнут водопроводные трубы, и Москва лишится водоснабжения. То же касается и канализации. Насосы на станциях орошения остановятся, дерьмо польется в реки, выплеснется на улицы, замерзнет… Чтобы организовать эвакуацию мегаполиса, подобного Москве, никакого МЧС и армии не хватит. Да и куда девать миллионы людей? Тысячи стариков, больных, детей замерзнут в квартирах, больницах, детских домах, потому что они никому не нужны. Чиновники будут в первую очередь спасать свои зады и свои семьи… Апокалипсис новейшей истории! Я не говорю о тех десятках, если не сотнях тысяч бедолаг, которые застрянут в вагонах метро, лифтах и электричках, погибнут от того, что в операционной выключится свет и остановится аппарат искусственной почки…

Халецкий перевел дух, хотел продолжить, однако глянул на серое застывшее лицо Веклемишева и замолчал.

— Ты, наверное, прав, Семен, — после долгой паузы сказал Вадим. — Простенько, но со вкусом. После такой ужасной катастрофы проще будет выстроить новый город, чем восстанавливать старый. Кладбище для сотен тысяч погибших…

Он опять замолчал, но уже через минуту поднялся со стула.

— Не знаю, как и чем смогу тебя отблагодарить, Семен, — протянул ему ладонь для рукопожатия Веклемишев. — Самсон правду сказал, что ты гений.

— Да бросьте вы, какой я гений, — поморщился Халецкий и мотнул головой в сторону монитора компьютера. — Сделайте так, чтобы не случилось того, что я нарисовал. Это будет лучшей благодарностью и для меня, и для других.

— Сделаю, — кивнул Веклемишев. — А о том, что ты мне сейчас поведал, лучше молчать. И сценарий с подстанциями для создания новой компьютерной игры не следует использовать, чтобы не создавать прецедент для других безумцев.

Вадим вышел из здания Центра компьютерных технологий, сел в свой автомобиль, завел мотор, но с места тронуться не смог. Он был буквально ошарашен услышанным. Робкие надежды на то, что Халиф блефует и ни о каком уничтожении Москвы речь не может идти, улетучились. Даже если Халецкий не прав, а точнее предложил версию отличную — в целом или в деталях, от задумок террориста, все равно это доказывает, насколько хрупок сегодняшний мир. Существование огромного города может трагически прекратиться, как неожиданно обрывается жизнь человека: оторвавшийся тромб останавливает сердце, на мгновение взлетевшее давление взрывает его мозг…

Но, похоже, Семен не ошибся в своих предположениях, Мадаев планирует террористический акт именно в сфере энергетической безопасности столицы. И то, что предсказал Халецкий, могло случиться и вчера, и неделю, и месяц назад. Но, видимо, бог хранит Москву, опустив на нее гнилую мокрую зиму, а не обрушив трескучие морозы, как год назад. Но на дворе конец января, и радоваться рано. Грядет февраль, и надеяться, что и он не принесет холод, не стоит.