Книги онлайн и без регистрации » Романы » Брак - Диана Джонсон

Брак - Диана Джонсон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Перейти на страницу:

Анна-Софи откашлялась.

Протестанты нетерпеливо ерзали, ожидая обмена клятвами и кольцами. Лишь немногие улавливали смысл французских слов, но все соглашались, что церемония очень красива. Всем хватило познаний во французском, чтобы понять строки: «Вместе нести груз радостей и горестей, вместе смотреть в будущее, освещать друг другу путь, петь общую песню…»

Наступило время произнести священную клятву перед лицом Бога, выслушать священника и обменяться кольцами. Священник англиканской церкви, отец Маркс, выступил вперед и произнес по-английски:

– Согласен ли ты, Томас Акройд, взять в жены Анну-Софи-Лауру-Мари?

Тим хрипло отозвался:

– Да.

Он услышал, как Анна-Софи дала тот же ответ. Затем все вновь перешли на французский – язык, который Тим знал в совершенстве, но почему-то перестал понимать. Они преклонили колена и поднялись, ошеломленные торжественностью момента и пристальным вниманием собравшихся. Почувствовав на пальце непривычную тяжесть кольца, Тим вспомнил слова отца: «Джентльмену не пристало носить украшения». Анна-Софи, сжимая в руке букет, украдкой бросила взгляд на яркий, но совсем небольшой изумруд и новенькое обручальное кольцо у себя на пальце.

Когда священник благословил союз Анны-Софи и Тима, глаза Клары наполнились слезами. Теперь она понимала, что прежде ее жизнь была пуста и безрадостна, но решила, что отныне все пойдет по-другому. Мученичество в тюрьме искупит все ее грехи. Однажды ее поразили такие слова: «Порок – дурной поступок, не доставляющий наслаждения». Значит, наслаждение – добродетель? Наверное, да. А может, то, что мы делаем с удовольствием, и есть добродетель? Эти слова звучали в духе маркиза де Сада или какого-нибудь другого извращенного французского философа. Антуан наверняка знает, какого именно.

– Глазам не верю! Они пустили по рядам шляпу! – прошептал Джерри Нолинджер во время сбора пожертвований. – Эти люди ни за что не упустят случай залезть ближнему в карман!

А пение и молитвы все продолжались. Аббат из Вийона причастил всех, даже Тима. Стариков подвозили к причастию в колясках. Опять молитва. «Magnificat, Magnificat, Magnificat anima mea Dominum». Их вновь благословили. Их опять попросили расписаться – о Господи! Ставя свою подпись, Тим ощутил прилив тревоги. Мелодии Баха, затем Бетховена – «Ода к радости». Немыслимое лицемерие! Почему он заранее не спросил, какой будет музыка? Кажется, Эстелла внятно произнесла: «Нет более угнетающего зрелища, чем венчание». Они прошествовали мимо скамей и вышли на обледеневшее мокрое крыльцо.

Глава 60НАЧАЛО

Какая досада, что невозможно просто поблагодарить аббата, помахать гостям рукой на прощание, вытерпеть осыпание рисом и мгновенно перенестись на Майорку! Увы, первую ночь им предстояло провести в Трианоне, в Версале, потом на несколько дней уехать в Бильбао и Лиссабон, но прежде – дотерпеть до конца торжественного дня, который затягивался, поскольку те, кого не пригласили на ужин, не выказывали ни малейшего желания удалиться. Погода окончательно испортилась, уровень воды в реке поднимался. Несколько местных гостей, прихожан церкви, попросили ненадолго отложить ужин, чтобы перенести скамьи в глубь церкви, пол которой уже был залит водой. Фотографы из «Мадемуазель Декор» воспользовались этой заминкой, чтобы снять Анну-Софи на крыльце церкви.

А еще предстоял ужин с мучительными тостами и скетчами и расставание. К счастью, Тиму и Анне-Софи полагалось уехать первыми, но обмена благодарностями и пожеланиями было не избежать, как и нестерпимой скуки после церемонии перед началом приема с коктейлями в кафе на площади и нового сбора за ужином (Киска Лотремон с Диком Трентом и Клара Холли с Антуаном де Персаном не явились на коктейль, но вернулись к ужину, притом опоздав).

Измученные новобрачные уже исполнили большую часть своих обязанностей, за исключением присутствия на ужине. Кое-кто из гостей злоупотребил коктейлями и к ужину мог только сидеть – более или менее прямо. К ужину ожидали восемьдесят человек, восемь столов было накрыто в гостиной и столовой. Перед каждым прибором лежало меню: салат с лангустами, утка с ореховым маслом, горячие бриоши; молодая баранина «наварин»; американский десерт и птифуры.

Местные женщины из булочной и ресторана приготовили ужин. Повязав косынки, они хлопотали в кухне, подогревая картофельное пюре и соус; в духовке шкворчала баранина.

Антуан де Персан, обычно сдержанный и замкнутый, явился к ужину улыбающимся, бесшабашным, сыпал комплиментами, заботливо ухаживал за матерью, не скрывал чувств к мадам Крей, карточку которой собственноручно переложил к соседнему прибору, хотя Кларе полагалось сесть рядом с мужем (тот так и не пришел) и отцом Тима. Для некоторых присутствующих его поступок стал последней каплей, тем более что за тем же столом должна была сидеть Сюзанна де Персан: неприлично усаживать рядом мать и любовницу. К счастью, мадам Экс, которой поручили рассадить гостей, заметила подмену и вернула карточки на прежнее место.

Некоторые из гостей, преимущественно американцы, посочувствовали Кларе Холли, узнав, что утром ей предстоит отправиться в тюрьму. Но ее спокойствие, почти безмятежность озадачили остальных, особенно французов.

– Подумать только, уже завтра она будет сидеть за решеткой! – прошептала Анна Сервиан Беридо.

– Это та самая американка, которая украла панели мадам Дюбарри, – объяснила Кароль Симоно.

– Так это она? И она знакома с Анной-Софи? – принялась жадно допытываться Мари-Элен Пинар.

– Да, точнее с Тимом. И она, и ее муж. Но преступление совершила она.

– Как она могла! Среди американцев попадаются милые люди, но к истории они равнодушны. Они думают только о деньгах. Откровенно говоря, я удивлена тем, что Анна-Софи пригласила ее на ужин.

– Так или иначе, она попадет в тюрьму – и это урок всем нам, – заключила Анна Сервиан Беридо.

– Но какой урок? – вмешалась Киска Лотремон, заметив, что красавец месье де Персан преклоняется перед сияющей Кларой, как перед героиней, великой женщиной, вроде Пасионарии или Жанны д’Арк.

* * *

– Что? Может ли женщина быть образцом морали? – переспросила Эстелла, разговаривая с кем-то. – По-моему, нет. Бедняжка Клара считает, что ее приговорили к заключению за попытку спасти животных, но она не сознает, что женщина – всего лишь вместилище морали. Она принимает ее, придерживается ее или бросает вызов самым консервативным устоям, навязанным обществом, но не в состоянии ввести новшества или что-либо изменить. Женщиной можно только восхищаться – или обвинять ее. А она, похоже, об этом не подозревает. Лишь немногие женщины действовали самостоятельно и вводили новшества. К примеру, Жанна д’Арк. Много ли других имен вы сможете назвать?

На губах Клары еще горели поцелуи Антуана, украденные по пути на ужин, за рекламным щитом перед антикварным магазином. Расплывающиеся по ее телу теплые волны, вероятно, и есть счастье. Неужели счастье и вправду огонь, в который надо подбрасывать топливо? Или же оно больше похоже на картину, постоянно висящую на одном месте? Надо сохранить воспоминания о нем на три месяца, а затем их можно будет обновить, подбросить в огонь еще несколько поленьев. Клара думала, что, возможно, она была права, презирая людей, стремящихся к счастью. Она всегда считала, что такие поиски затягивают, что они неприятны, порочны и тщетны. Искать счастья – все равно что смотреть на солнце во время затмения. При этом не только не увидишь солнца, но и обожжешь глаза. И вот счастье явилось к ней само.

1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?