Искра - Рейвен Кеннеди

разлетаются как брошенные игральные кости. Я смотрю на стеклянную дверь, за которой меркнущий сумрачный свет делает последний выдох дня.

Я наконец-то снимаю перчатки, и они тяжело падают на пол, и это громче любого колокольного звона. Тут же тянусь назад и касаюсь стены, а Слейд замирает, увидев, как я трогаю ее обнаженной рукой… и золото не появляется.

– Слава, на хрен, богам. – Пятью размашистыми шагами он сокращает между нами расстояние. И внезапно оказывается рядом, хватает меня за талию, слившись со мной твердыми губами, и мы наконец-то набрасываемся друг на друга.

Глава 31

Слейд

Аурен приникает ко мне с тем же безрассудством, что и я к ней.

Сдерживать себя бесполезно. Больше ни за что. Остатки моей воли исчезают вместе с заходящим солнцем, с порванными узами дневного света и ни мгновением раньше.

Я иду вперед, отчего Аурен приходится пятиться назад, прижимаю ее к стене, а потом с жадностью набрасываюсь на ее рот, пробуя на вкус так, как хотел с самой первой минуты, как увидел в своей комнате. Наклонив ее голову и крепко держа за подбородок, я заставляю ее приоткрыть губы, и слизываю языком ее пьянящий вкус.

Это не поцелуй. Это потребность, и Аурен чудесным образом принимает мои условия. Как же долго я ждал этого мгновения. Ждал ее, так что, надеюсь, Аурен с уверенностью связала себя обещанием, потому что я тот еще ублюдок и запросто могу заставить ее это сделать.

Все, что мне было по силам, – это прилипнуть задницей к стулу и не усадить Аурен себе на колени. Потребовалась вся моя выдержка, чтобы не притронуться к ней, когда она прислонилась к стене и подвергала меня мукам, дразня частичным оголением подобно богине, испытывающей мою решимость.

Будь проклят этот дар золотого прикосновения.

Аурен отрывается от меня, чтобы перевести дух, но я снова тянусь к ее губам, не желая заканчивать. Этого и близко нет. Подумать только, а ведь завтра я намеревался уехать!

– Мне нужно отдышаться, – говорит она и, снова отстранившись, шумно дышит мне в шею.

– Ты вроде и сейчас дышишь. – Я высовываю язык и провожу им по ее блестящей шее, с восхищением отметив, как задрожала Аурен.

Ласково обхватив рукой ее щеку, я погружаю пальцы в длинные пряди, ниспадающие ей на спину. Запрокинув ее голову, кусаю губы Аурен, и она открывает рот шире. Когда я опускаю руку и обхватываю ее ногу, закинув себе на бедро, чтобы встать еще ближе, она размякает в моих объятиях. Аурен – податливое желание, облаченное в обольстительную грацию.

Я прижимаюсь к ней, и маленькая нимфа вращает бедрами, отчего у меня вырывается гортанный стон, когда ее тепло окутывает мой каменный член. Я опускаю руки и, обхватив ее талию, пригвождаю к стене.

– Шалунья. Сейчас веду я.

В ее глазах вспыхивает раздражение, но желание сбавляет гнев, который она, возможно, пыталась продемонстрировать. Ее ленты обвиваются вокруг моего торса, словно с помощью них она хочет притянуть меня к себе.

– Я и без того долго ждала, – говорит она осипшим голосом, а ее золотая аура вспыхивает вокруг нее так, словно Аурен – мое личное солнце.

– Я ждал дольше, – возражаю я.

Не просто ждал – я планировал ее отпустить. Не верится, что она здесь, теплая и согласная, и выбрала меня.

Я без предупреждения поднимаю ее, потому как ждать больше не в силах. Аурен приняла решение, и я получил необходимое мне заверение.

От удивления она вскрикивает, когда я поднимаю ее на руках, но моментально обхватывает ногами мою талию. Аурен на ощупь так совершенна, что я задумываюсь, а не взять ли ее в этой позе.

В следующий раз.

А пока я хочу боготворить ее тело на мягком матраце, как Аурен того достойна. Хочу выжать каждую каплю удовольствия. Я кладу ее на кровать, чтобы…

Бах!

Снова издав пронзительный крик, Аурен отлетает налево к изголовью кровати и, наверное, упала бы прямо на расколовшийся каркас кровати, если бы я не успел прижать ее своим телом.

Мы оба смотрим на изголовье, которое внезапно рухнуло и накренилось. Там, где была подушка, теперь зияет дыра. Она проломила матрац и раму и с громким лязгом упала на пол, а перья из матраца разметались вокруг нас.

– Думаешь, золотая подушка и каменный пол пробьет? – с интересом спрашиваю я.

Она прелестно хмурится.

– Уверена, все будет в порядке, – быстро отвечает Аурен, но в ее голосе совсем нет уверенности.

Ухмыльнувшись, обхватываю руками ее лицо и снова притягиваю к себе, желая, чтобы все ее внимание было направлено на меня.

– Знаешь, а я представлял, что мы сломаем мою кровать иным способом.

На ее щеках появляется восхитительный бронзовый румянец, Аурен хихикает, но меня волнует то, что происходит ниже. Когда она лежит подо мной, член становится таким твердым, что я удивлен, как еще не порвались брюки.

Аурен облизывает губы, а я, поставив колени по обе стороны от ее тела, приподнимаюсь. Откидываю волосы с ее груди, наконец увидев то, чем меня дразнили. От одного взгляда на нее во мне вспыхивает почти животное желание заявить на нее права.

Она лежит подо мной: волосы разметались вокруг головы, взгляд полнится желанием, пухлые губы приоткрыты, а грудь от участившегося дыхания поднимается и опускается. Я смотрю на это великолепное создание и на большее уже не способен. Могу только смотреть и молиться богам, что увековечу в памяти каждую ее частичку. Хочу, чтобы это видение навеки запечатлелось в моих мыслях.

Я поднимаю ее ногу и провожу пальцами по икре, вверх по бедру. Медленно стаскиваю чулок, желая прочувствовать ее нежную кожу. То же самое проделываю с другой ногой, получая удовольствие от пробежавшей по ее телу дрожи, когда стягиваю их до конца.

К моему удивлению, Аурен опускает вниз две ленты и начинает сама снимать белье.

– Опять не терпится? – шучу я.

– Да, – со всей серьезностью отвечает она, и ленты откидывают трусики в сторону, а у меня из головы вылетают все мысли, когда я смотрю на Аурен.

Она лежит подо мной полностью обнаженной, открытой, и ее тело блестит в свете еле теплящегося огня.

– Ты гребаное совершенство, – рычу я, не в силах подавить резкие нотки в своем голосе. Не могу, когда ее грудь выглядит так, словно умоляет прикоснуться к ней, а ее темные соски стоят торчком и жаждут внимания. Не могу, когда Аурен лежит, распростершись подо мной подобно трапезе, и выглядит прекраснее, чем в каждой из моих фантазий.

Я наклоняюсь, чтобы