Военный разведчик - Александр Карцев

Я не ошибся. Из-за поворота действительно выскочили две машины. Кажется, Тойоты. С выключенными фарами на очень приличной скорости. И сразу же резко затормозили. В скрипе тормозов два слабых щелчка были практически не слышны. Из двух стволов АКМСН (автомат Калашникова модернизированный со складывающимся прикладом и креплением для ночного прицела) вылетело две пули. Через приборы бесшумной беспламенной стрельбы. Пороховые газы ослабленных зарядов специальных патронов отбросили в крайнее заднее положение затворные рамы. Вылетели стреляные гильзы. Затворы захватили очередные патроны и начали движение вперед. К патроннику. Стреляющие подобрали гильзы и прильнули к НСПУ (ночным снайперским прицелам универсальным), в готовности подкорректировать стрельбу.

Машины продолжали движение, когда к ним метнулось несколько теней. На ходу открылись двери, что-то выпало из машин. Двери закрылись и машины продолжили свое движение.

В эфире раздался голос Николая:

— Работаем.

А я-то думал, что работа уже закончилась. Я ошибся. Закончился захват. Работа только началась. Необходимо было зачистить площадку. Другими словами, убрать следы работы группы захвата и нашего пребывания.

Немного рассвело. В легкой дымке было видно, как спецназовцы оттащили два трупа (а это их выбросили из машин) к каменистой осыпи. Положили их в, заранее подготовленную, яму и сдвинули несколько камней. Осыпь пришла в движение. Несколько тонн гравия навсегда укрыли то, что еще несколько минут назад было людьми. Внимательно осмотрели площадку и подобрали предмет, который сыграл такую злую шутку с водителями. Это была обычная картонная коробка из-под сухого пайка.

Мы подобрали своё снаряжение, рюкзаки, маскировочные сети. И, прикрывая друг друга, отошли к месту сбора. Кто был в тех машинах, я так и не узнал. Да это было и не важно. Правда, в расположении роты Валера Ромашов показал мне маленькую игрушку, из-за которой мы рисковали сегодня своими жизнями. Небольшая пластмассовая коробочка, похожая на фотоаппарат-мыльницу. С солнечной батареей. Он назвал её фотоэлементом. Сказал, что солнечная батарея предназначена для подзарядки аккумулятора. Если аккумулятор разрядится ниже допустимой величины, устройство подаст сигнал на самоликвидацию.

Сама эта игрушка позволяет замкнуть электрическую цепь при появлении силуэта человека на удалении до пятнадцати метров от неё. Специалисты говорят, что в этом фотоэлементе есть электронное запоминающее устройство. Позволяющее закладывать в память изображение конкретного человека. В качестве боевого элемента используется английская мина «Клеймор» — аналог нашей МОН-50. Страна-изготовитель фотоэлемента пока не известна. Пока.

Да, ради такой игрушки стоило рисковать. С такими технологиями мне сталкиваться еще не приходилось. Да и слышать о таких игрушках, тоже. Всё это было довольно круто!

Незаметно наступила весна. В горах появились первые подснежники. В Союзе отмечали Международный женский день. Борис Дмитриевич не обманул и за неделю до праздника, первого марта, в «Полевой почте» радиостанции Юность прозвучали мои стихи. Я был уверен, что передача не состоится. А если и состоится, то большая часть моего интервью и моих стихов будет вырезана. Я ошибся. Целая передача была посвящена только им. Я рассказывал об Олеге Кононенко, который вынес из-под обстрела своего раненого командира. О своих разведчиках. Читал свои стихи.

Да, скоро восьмое марта. Жалко, что не смогу поздравить Светланку. Единственное, что в моих силах: это всегда любить её. Ведь не любить её просто невозможно. На небольшом клочке бумаги сами собой появляются строчки:

Не уходи!

Пусть снова боль разлуки

Пронзительно напомнит о тебе.

Не уходи!

Ну что для нас столетья!

Когда б я знал,

В каком тебя найти?

Мне ни к чему

Пророчества пустые,

Что мы как звезды

Разошлись в пути.

Я ждал тебя всю жизнь.

Прости, что ждал так мало,

Но я тебя прошу:

Не уходи!

Даже и не верилось, что в Союзе кто-то дарил любимым девушкам цветы. Гулял с ними по скверам. И мечтал о чем-то светлом и возвышенном. У нас шли рабочие будни. Я принял под командование группу. И мы целыми днями мотались по засадам и рейдам. Изредка катались на вертолетах. На перехват караванов с оружием.

Когда-то давным-давно, еще в мирной жизни, я видел, как высаживают десант из вертолетов. Вертолет приземляется на площадку и из него лихо и бесстрашно выскакивают взрослые дядьки с автоматами и злобными лицами.

Нет, парашютистов я видел часто. Пока их красивые купола расцвечивали небо, я отчетливо представлял, с каким удовольствием расстреливали бы их восхищенные зрители. Из крупнокалиберных пулеметов. Благо время позволяло. Парашютисты висели в небе утомительно долго.

К сожалению, в Афганистане для высадки десантов парашюты не использовали. Вот бы радости было у духов! Но пару раз я видел, что оставалось от летчиков катапультировавшихся из подбитых самолетов. И от их парашютов.

Один раз на учениях нам показали, как какие-то маньяки-десантники выпрыгивали из зависшего в метре от земли вертолета. И пару раз, как они спускались из него по веревкам. Это было круто! Тогда я не верил, что обычные люди на это способны. Только настоящие герои! Либо десантники. У них с головой всегда немного не в порядке. Хотя, они тоже герои.

Теперь и у меня появился шанс почувствовать себя одним из них. Оказывается, быть героем совсем не сложно. Ловить восхищенные взгляды, слышать восторженный шёпот за спиной: «Это тот самый!..» Быть героем даже немножечко приятно. Вот только сам процесс совершения подвига мне нравится гораздо меньше. Вы когда-нибудь делали зарядку по утрам? Обливались холодной водой? Вы меня поймете. Это действительно противно! Ну, посмотреть зарядку по телевизору, еще куда ни шло! Особенно если её проводят красивые длинноногие блондинки в полупрозрачных купальниках. Не очень рано, разумеется. Облиться холодным шампанским, в принципе тоже можно. Случайно. Но холодной водой! Это мазохизм.

Грань между подвигом и мазохизмом вообще очень размыта. Ты можешь, с маниакальной настойчивостью, трижды бросать ручные гранаты в амбразуру вражеского дзота. И не попасть ни разу! Немного утомившись, улечься на амбразуру. Потомки назовут это подвигом. Ты станешь героем. Правда, посмертно.

А можешь попасть в амбразуру первой гранатой. Затем с маниакальной настойчивостью, день за днем, штурмовать какие-то высотки и населенные пункты. Пару лет, словно крот, рыть любимые окопы. (Их очень любит командование, но копать почему-то приходится тебе). Спать в снегу. Есть через раз. (Трехразовое питание на фронте, это когда тебя кормят три раза. В неделю. В понедельник, среду и в пятницу. Через раз означает, что старшина где-то потерялся. И сегодня ты можешь съесть то, что съел еще позавчера). Периодически отдыхать в госпиталях и медсанбатах. И вернуться домой с одной единственной юбилейной медалью. Израненным. Больным. Никому не нужным. Никем. Это называется мазохизмом.