Спецназовец. Шальная пуля - Андрей Воронин

виде здорово смахивает на душевнобольного. Это делало попытку обратиться за помощью к доблестной транспортной милиции еще более бессмысленной, чем если бы Юрий был одет, как премьер-министр на официальном приеме. Впрочем, обращаться за помощью к милиции он и не собирался, хотя, положа руку на сердце, помощь бы ему не помешала. Растревоженный бок все настойчивее заявлял о себе ноющей болью в ушибленном пулей и, возможно, надтреснутом ребре, но это было не главное. Хуже было другое: Юрий сомневался в своей способности в одиночку остановить человека, у которого под одеждой спрятан пояс шахида. А что, если такие пояса носят все трое, включая очкастого эксперта в области мусульманского богословия?

– Слушаю, уважаемый, – произнес в трубке глуховатый голос Марата.

– Где Магомет? – не тратя время на приветствия и прочие реверансы, отрывисто спросил Якушев.

– Он отпросился, – ответил Марат. – Ты сам не велел его задерживать, и уважаемый Ма…

– Ясно, – оборвал его Юрий. – Хватай в охапку своего Хасана, и чтоб через минуту духу вашего не было в квартире. Действуй, как договорились. Ты меня понял?

– Понял, уважаемый. Все плохо, да?

– Боюсь, что да, – сказал Юрий и прервал соединение.

Стеклянные створки дверей с негромким шорохом разъехались в стороны при его приближении, и он почти вбежал в тепло и сутолоку пассажирского терминала. Ни на что не отвлекаясь, он устремился туда, где на подобранном возле мусорного ведра плане терминала располагалась точка, означавшая местоположение Магомета Евлоева, которому его земляки, непонятным образом снюхавшиеся с полковником ФСБ Томилиным, уготовали незавидную роль невольного мученика за веру. Да если б еще за веру, а так… Тьфу! Хорошо хотя бы, что не опоздал…

Магомета Евлоева на месте не оказалось. Юрий пробежался взад-вперед по залу, высматривая его в толпе, но бородатого юнца по-прежнему нигде не было видно. Зато он неожиданно для себя увидел гостей Расулова – совсем не там, где они должны были находиться по плану, а в длинной очереди к стойке регистрации. Все трое, как ни в чем не бывало, терпеливо, по чуть-чуть продвигались к заветной цели, а похожие на пингвинов в своих траурно-черных костюмах и белоснежных рубашках водитель Абдул и начкар Иса Ругоев развлекали их разговорами. Компания держалась непринужденно, никто из них даже не смотрел по сторонам; они оживленно переговаривались, чему-то дружно смеясь, и со стороны производили впечатление людей с кристально чистой совестью.

– Что за черт? – пробормотал Юрий и направился к ним.

Пятеро дагестанцев были так увлечены беседой, что даже не заметили его приближения. Чувствуя какой-то подвох, но не понимая, в чем он состоит, Юрий последний раз оглянулся. Там, где по плану должен был стоять Магомет Евлоев с сумкой взрывчатки, по-прежнему никого не было, если не считать молодой мамаши с ребенком на руках. Якушев заподозрил бы, что дамочка держит в охапке начиненную пластитом и метизами куклу, если бы она не была ярко выраженной славянкой, а «бомба» не капризничала, размахивая ручонками и всем корпусом прогибаясь назад в неразумном стремлении вырваться из материнских объятий и опытным путем проверить, что крепче: голова или пол.

– Привет, уважаемые, – с широкой улыбкой сказал Юрий, начиная сольный балетный номер на минном поле. – Хорошо, что я вас застал.

– Ва, Юра, дорогой! – расплылся в ответной неискренней улыбке усатый Ахмед – тот самый, что клялся Расулову в своей непричастности к делам лесных братьев. – Какими судьбами? Решил нас проводить? Ай, молодец! А Иса не дал с тобой попрощаться – сказал, ты спишь. Посмотри, Иса: разве он похож на спящего человека?

Ругоев промолчал. Вид у него при этом был угрюмый и настороженный: относительно неплохо изучив Юрия, он явно не ждал от его внезапного появления в аэропорту ничего хорошего. Коренастый Абдул равнодушно моргал. Якушева он недолюбливал – в основном, из-за того, что Юрий несколько раз занимал его место за рулем хозяйской машины, – но, поскольку ситуация не требовала силового вмешательства, предпочитал дипломатично держаться в стороне.

– Слушайте, правоверные, – сделал очередной шаг навстречу неизвестности Юрий, – давайте-ка отойдем в сторонку. Надо кое-что обсудить. Очень надо! – добавил он с нажимом и повернулся к женщине, стоявшей в очереди позади дагестанцев. – Если что, мои друзья здесь стояли, хорошо?

Дама с независимым видом пожала плечами, что при желании можно было воспринять как знак согласия или, напротив, выражение негодования: нашел себе друзей!

– Что случилось, Юра, друг? – изумился Ахмед. – Куда пойдем, зачем пойдем? Мы же мусульмане, на посошок не пьем!

Он, а с ним и все остальные, даже не подумал двинуться с места. Вместе с тем рук за пазуху или в карманы никто из них не совал, признаков беспокойства, если не считать легкого удивления и вполне естественной в такой ситуации настороженности, дагестанцы тоже не проявляли, и в целом поведение их было, мягко говоря, нетипичным для террористов, пойманных за руку за несколько минут до совершения теракта.

– Братцы, – проникновенно произнес Юрий, с каждой секундой ощущая себя все большим идиотом, – ну, что вам стоит? Всего на пару шагов, чтоб людей не отвлекать!

– Ладно, – медленно, как бы напоследок взвешивая уже принятое решение, протянул Ахмед, – хочешь отойти – давай отойдем.

Он явно был у них за главного, а может быть, просто притворялся главным, отвлекая внимание от настоящего вожака. Вся компания переместилась на несколько метров влево, в сторону выхода, и остановилась на относительно свободном участке зала.

– Ну, что хочешь, дорогой, говори! – предложил Ахмед, улыбка которого была уже не такой широкой, как в начале разговора, а прищур из веселого сделался холодным и цепким, как у снайпера, выбирающего цель.

Якушев запустил руку под куртку, положил ладонь на рукоятку засунутого за пояс пистолета и свободной рукой слегка сдвинул в сторону полу, предлагая дагестанцам полюбоваться открывшимся зрелищем.

– Ничего личного, ребята, – сказал он. – Поверьте, я к вам со всем уважением, но, если кто-нибудь сейчас попробует что-то достать или на что-то нажать, через секунду он будет здороваться с аллахом. Те, кто сомневается в моих способностях, могут сомневаться сколько угодно, – добавил он, обращаясь, в основном, к Ахмеду, – но экспериментировать не советую. Лучше потом, когда вернетесь в Дагестан, расспросите обо мне Исмагиловых – тех из них, кто уцелел.

– Э?! – с искренней заинтересованностью воскликнул усатый Ахмед, по-птичьи наклонив голову набок.

– Ты испытываешь мое терпение, –