90 миль до рая - Владимир Ераносян

Судья удалился, чтобы спустя десять минут озвучить решение. Оно было прогнозируемым:

– Временное опекунство над гражданином Кубы Элианом Гонсалесом прекратить. Службе иммиграции и натурализации под контролем министерства юстиции Соединенных Штатов предписывается депортировать Элиана на родину в сопровождении и под опекой ближайшего родственника – отца Хуана Мигеля Гонсалеса в десятидневный срок. Решение суда обжалованию не подлежит.

Билл Клинтон, переживший попытку импичмента после конфуза с минетом от Моники Левински, не хотел верить, что без его санкции на вторжение в дом Ласаро Гонсалеса в Маленькой Гаване дело маленького кубинца Элиана не завершится никогда. Как человека Клинтона можно было понять. Он устал оправдываться и лгать, вернее устал быть уличенным во лжи. Президента США бесила безысходность в этом на первый взгляд простецком вопросе, из которого раздули международный скандал. А когда его что-нибудь нервировало, то лучшим способом расслабиться был… Нет, с этим назрела необходимость потерпеть какое-то время. По крайней мере, до передачи президентских полномочий. Когда его перестанут величать «подкаблучником Хилари», а его личную жизнь прекратят рассматривать под микроскопом. В теперешней ситуации самоустраниться, забыться хотя бы на короткое время можно было, взяв в рот мундштук саксофона. Джаз – синоним релаксации…

Невозможность дозвониться до людей, принимающих ключевые решения, утомляла почище камня неутомимого Сизифа. Бюрократия поглотила Америку. Звуки джаза, доносящиеся из телефонной трубки взамен рингтона ожидания, стали раздражать главу министерства юстиции Джанет Рино больше хронического недосыпай галлонов выпитого кофе. Она добивалась от Администрации ясности. И не случайно. Представители федеральной исполнительной власти могли ворваться в дом несговорчивого Ласаро, опираясь лишь на четко озвученную позицию главы государства.

Исполнительного листа оказалось мало. Ласаро Гонсалес, вопреки решению суда, продолжал незаконно удерживать своего двоюродного внучатого племянника и не собирался выдавать Элиана под всеобщее одобрение и с активной поддержкой непримиримой диаспоры. Дон Каноза постарался, чтобы пикетчики ни в чем не нуждались, обеспечив их едой, питьем и теплыми вещами.

Сторонники невозвращения малыша плотно окружили дом, превратив подступы к жилищу в некое подобие оборонительной линии Маннергейма. Отщепенцы и люмпены нашли себе достойное занятие, освоив профессию строителей баррикад, сооружение которых на улицах Маленькой Гаваны тайно и при этом очень щедро финансировалось людьми из Cuban American National Foundation. Анонимные телефонные звонки с угрозами взорвать дом семейства Гонсалес, здание Федерального суда Майами, куда флоридским родственникам предписывалось доставить мальчика, и аэропорт, откуда Элиан должен был вылететь к отцу в Вашингтон, чтобы потом отправиться на родину, исчислялись десятками.

Отправленный Рино факс с требованием немедленно и без всяких условий передать Элиана представителям иммиграционных властей Делфин сжег на глазах у десятков телевизионщиков под аплодисменты и свист толпы. В полицейских летели камни и дымовые шашки. Такова была обстановка в Майами.

Наконец, под утро последнего отведенного на исполнение решения суда дня очнулся обеспечивающий связь с президентом руководитель аппарата Белого дома Джон Подеста. Главу государства все же убедили, что кроме прямого вторжения вооруженного спецназа в дом иного способа решения проблемы не существует. Господин президент удосужился оторвать губы от саксофона и санкционировал освободившимися устами применение силы.

Джанет Рино, закапав уставшие от ночного бдения глаза визином, отдала соответствующее распоряжение своему майамскому офису:

– Приступить к конфискации и конвоированию мальчика.

Командир спецназа отвел своему подразделению на захват ребенка три минуты…

Почуяв нутром приближение кульминации, бабульки с нестабильной психикой, коих здесь пребывало с добрую сотню, принялись истошно орать на зашевелившихся бойцов спецотряда. Один из разгоряченных антикастровцев попытался устроить акт самосожжения. Сгореть в знак протеста не получилось, бедолагу потушила и сбила с ног толстая струя холодной воды из брандспойта. Спрей красного перца, прекрасно зарекомендовавший себя при разгоне демонстрантов в Вашингтоне и Сиэтле, не подвел полицейских и на этот раз. Аэрозоль рассеивался вместе с толпой.

Группа захвата в количестве 130 человек, в состав которой входили и судебные исполнители, имеющие при себе ордер на обыск дома, ринулась к эпицентру событий. Парни в касках, бронежилетах и пуленепробиваемых очках, преодолев в считанные секунды многоэшелонную оборону пикетчиков, взяли дом в кольцо по всему периметру. Автоматическое оружие в их руках не выглядело безобидно даже для самой крикливой старухи с жидкими, крашенными дешевой басмой волосами. Она едва не захлебнулась от собственного вопля, когда дуло автомата развернулось на нее. Ее охватил настоящий ужас, когда спецназовец грубо оттолкнул ее плечом и рявкнул: «В сторону!» Бабуся отлетела как пробка от бутылки, а ведь могла получить и прикладом.

– Они избивают старух! – заорал очередной провокатор, но основная группа штурмующих уже стояла наготове у двери в дом. Руководствуясь буквой закона, судебный исполнитель трижды стукнул в дверь, громко представился и озвучил, зачем явился. Ответа не последовало. Командир подразделения выбросил вверх руку в перчатке, показывая пальцами обратный отсчет. По сигналу спецназовцы выбили дверь и ворвались в дом.

– Ищем мальчика! – сузил задачу старший, и люди в касках рассредоточились по помещениям и закуткам, не обращая внимания на угрожающие и полные ненависти реплики обитателей дома.

– Где мальчик?! Где Элиан?! – метались бойцы от одного его родственника к другому, получая вместо ответа очередной ушат грязи. – Мы пришли за мальчиком! – вновь и вновь повторяли они, как будто без комментария никто из присутствующих и в жизнь не догадался бы об их благородной миссии.

– Он в шкафу! – доложил об обнаружении объекта один из членов отряда. Все рванули на звук.

Из шкафа вытащили молодого мужчину с Элианом на руках. Мальчик рыдал от страха, вцепившись в спасшего его рыбака. Все вокруг кричали. Эти люди в масках пришли за ним! Они хотят отнять его! Забрать его от тети Марисльезис, от дедушки Ласаро, от дяди Делфина. Он уже выучил, как их всех зовут. Только иногда ошибается. Мамочка! Мама… Где ты, мамочка?!

Слова никак не действовали на Делфина. Чтобы вырвать Элиана из рук его взбешенного дяди, потребовались невероятные физические усилия сразу нескольких бойцов. Итогом стала пара ссадин на дядином теле. Обошлось без увечий.

Из дома выходили осторожно, с оглядкой. Передвижение было очень медленным. Мальчика держал на руках старший группы. Остальные выстроились черепашьим панцирем, оттесняя бесчинствующих молодчиков и «контрреволюционных» бабуль.

Вынужденная остановка. К подъехавшему бронированному фургону, предназначенному для транспортировки мальчика в аэропорт, кто-то из неугомонившейся толпы подбросил чемодан. Что в нем? Взрывное устройство? Какова его мощь? Броневик спешно отъехал. Чемодан остался на проезжей части. Командир группы приказал всем лечь – пространство было открытым, ни одного естественного укрытия.