Жизнь после жизни - Александра Маринина

— Анастасия Павловна, — он коснулся ееплеча, — что-то не так? Мне казалось, что у нас с вами полноевзаимопонимание. Вы давали мне поручения, я их выполнял, вы были вполнедовольны. Что произошло? Почему вы теперь общаетесь только с Илюхой?

Она решила ничего не придумывать. Как есть — так и скажет. Вконце концов, кто он ей? Случайный знакомый, которому она помогает выполнитьего же, между прочим, работу.

— Мне не понравилось, как вы вели себя в квартире уПавловой, — резко проговорила она.

Федулов напрягся, даже желваки заходили.

— Что вам не понравилось? Что я предоставил вам полнуюсвободу, дал возможность смотреть все, что вам нужно, и не путался под ногами?

— Мне не понравилось, что вы на кухне пили водку. Иличто вы там употребляли? Коньяк? Виски? Я не очень различаю запах перегара отразных напитков, но сам перегар чувствую за километр. И кроме того, вы непринесли с собой спиртное, а брали его прямо там, в квартире. То есть воровали.А если еще точнее — мародерствовали. По-моему, этого достаточно для того, чтобыутратить симпатию к человеку.

— Простите. — Он опустил голову и потер лобпальцами. — Я должен был догадаться. Простите. Вы не представляете, как яразнервничался там, дома у Аиды Борисовны, ведь я бывал у нее много лет назад,в этой самой квартире, когда мы вместе работали по некоторым делам. И так всеживо вспомнилось, как будто только вчера было… Даже не подозревал, что будеттак больно. Вот, не справился с собой, разволновался чуть не до слез. Вы непредставляете, какая она была… Еще раз простите.

Насте стало немного стыдно. О такой простой причине она дажене подумала. Надо же, с виду такой брутальный этот Федулов, такой мужиковатый,а на самом деле тонкий и ранимый. Ну и что ей теперь делать, тоже просить унего прощения?

Она стояла молча и ничего не говорила. Внезапно Федуловшироко улыбнулся.

— А знаете что, Анастасия Павловна? Приходите ко мне вгости, а? У меня замечательный дом на берегу Томинки, я вас с женой познакомлю,с родителями, детей своих покажу, у меня их трое. И собак покажу. У нас сегодняпельмени, настоящие, домашние, мама с самого утра лепит. Приходите, а? И будемсчитать, что мы с вами помирились.

Вот только походов в гости ей сейчас не хватало! Но миритьсянадо, никуда не денешься.

— Приду. Спасибо за приглашение. Говорите, куда икогда.

— А давайте прямо сейчас поедем, а? А что? Уже половинавосьмого, рабочий день закончился, надо пользоваться моментом, пока никто недернул. А то ведь с нашей работой, сами знаете, как бывает: только что-тозапланируешь — и на тебе, выезд на место происшествия, кто-то кому-то башкупроломил или еще что. Поехали?

— Поехали, — решительно сказала Настя.

Ну что ж, мириться так мириться. И в конце концов, если ужпо большому счету, то из-за чего ей дуться на Дмитрия?

* * *

С первых же минут Настя поняла, что Федулов обожает свой доми гордится им. Она с трудом удерживалась от улыбки, разглядывая чудовищное, наее взгляд, красное строение с желтыми, наличниками и совершенно дурацкимпетушком на коньке синей крыши. Весь коттеджный поселок был хорошо освещенмножеством фонарей, да еще Федулов установил дополнительную подсветку на своемучастке, так что даже зимним вечером все пиршество красок было отлично видно.Однако как воспитанный гость Настя молчала и только кивала, изредка вставляя:«здорово» или «очень красиво». Внутри, правда, жилище Дмитрия Федулова оказалосьболее сдержанным и вполне практичным.

— Какое счастье, что у Мити такой большой дом и мы всев нем помещаемся, — открыто радовалась мать Федулова ЗояМихайловна. — У вас в Москве, наверное, дом получше нашего?

— Да что вы, — рассмеялась Настя, — мы смужем живем в однокомнатной квартире.

— И правда, — вдруг спохватилась ЗояМихайловна, — что это я? Митя же сказал, что вы его коллега, тоже измилиции. А на милицейскую зарплату разве такой дом купишь?

И в самом деле, подумала Настя, на милицейскую зарплатутакой дом совершенно точно не купишь. А жена у Федулова, как он сам говорил, неработает, с детьми сидит. Так откуда же деньги?

Зоя Михайловна словно услышала Настин вопрос и продолжила:

— И Митенька никогда ничего не купил бы, а в очередь нажилье у нас теперь не ставят, потому что не строят ничего. Так и прозябали бы вдвухкомнатной живопырке. Хорошо, что у Митеньки есть такие верные друзья,которые дали денег в долг и готовы ждать, пока Митя отдаст. Он ведь хотел сразуотдать, собирался машину продавать, а машину бандиты сожгли. Спасибо друзьям,вошли в положение и с возвратом долга не торопят.

Да, насчет сожженной машины ей говорил Старков. Надо же, какне повезло парню: еще бы день-два — и продал бы машину, расплатился за дом и неимел бы долгов. А теперь эта сумма висит на нем тяжким бременем. Вот бедолага!Впрочем, чужие денежные дела Настю не особо интересовали. И семья Федулова еене интересовала, и его дом, она приехала сюда только ради того, чтобы снять напряжениев их отношениях.

Сели за стол, жена Федулова, Светлана, прехорошенькаяупругая пышечка, усадила рядом с собой старших девочек Вареньку и Ксюшу, амладшего Ванечку держала на коленях. Вышел Вадим Александрович, отец Димы,занял место рядом с Настей, а во главе стола уселся Дмитрий. Ну что ж, оно ипонятно, он глава семьи и хозяин дома, который все здесь решает и на чьи доходывсе живут, если не считать пенсий его родителей. И какими бы смешными этидоходы ни были, дом-то он купил. Значит, хозяин.

Зоя Михайловна принесла огромное блюдо с домашнимипельменями, потом подала чай с пирогом. Две крупные невнятной масти собакимолча сидели по обеим сторонам от Федулова и не сводили глаз с его рук,вероятно, в надежде, что из этих царственных, поистине божественных рук имперепадет сладкий кусочек. Но ничего не перепадало, Дмитрий своих собаквоспитал в строгости и с общего стола их не кормил. «Я бы не удержалась, —подумала Настя. — Я бы не смогла вынести этот взгляд и звук судорожносглатываемой слюны. Наверное, я неправильно обращаюсь с Подружкой, кормлю еечеловеческой едой, балую. А надо так, как Дима. Только то, что разрешено, итолько там, где положено. Впрочем, у него собаки молодые, он же их только годназад взял щенками, и если их неправильно кормить сейчас, то можно поиметьпроблемы с их здоровьем на долгие годы. А Подружка уже старая. Костя Еремеевсам сказал: ей теперь можно все, в этом преимущество старости. Кстати о Косте…Если он был любовником Ярцевой, то почему он не мог быть убийцей Павловой? Ккому еще Алла Ивановна могла обратиться за помощью? Если не к мужу, то клюбовнику. Значит, надо его тоже проверять. Интересно, Вторушин сам догадается?По идее, должен бы…»

Разговор за столом как-то быстро иссяк, Федуловы хотели,чтобы беседа была интересной для гостьи, однако единственное, что связывалоНастю и Федулова, это преступление, но не обсуждать же его в присутствии семьи.Общих знакомых, кроме Ильи Вторушина, у них не было, общих воспоминаний не былотем более. Надо было спасать положение, и Настя прибегла к своему излюбленномуспособу оживления ситуации, который не раз выручал ее в подобных случаях: онапоинтересовалась семейными фотографиями. Вариант беспроигрышный, потому что закаждым снимком стоит история, за историей — воспоминания, и люди такувлекаются, что забывают обо всем. Тем более самой Насте теперь тоже любопытносмотреть на фотографии и пытаться анализировать чужой опыт, чтобы извлечь изнего полезные уроки.