Белая гардения - Белинда Александра

— Это хлеб-соль для тех, кто приехал в Сидней, — сказали Ирина, улыбаясь.

Я заняла место по другую сторону стола и стала наблюдать, как Бетти наливает кипяток в чайник для заварки и накрывает его специальным стеганым чехлом. Снизу снова послышались звуки фортепиано.

— «Когда мне было грустно в воскресенье…» — подпела Бетти. — Это Джонни. — Она кивнула в сторону двери. — Он живет с Дорис, своей матерью. Джонни играет в нескольких клубах на Кингс-кросс. Если хотите, мы как-нибудь походим по клубам, но каким-нибудь более респектабельным.

— А сколько всего людей живет в этом доме? — поинтересовалась я.

— Двое внизу и один наверху. Когда вы обживетесь, я вас со всеми познакомлю.

— А сколько людей работает в кафе? — снова спросила я.

— Сейчас всего один повар, русский, — сказала Бетти, поставив на стол чайник для заварки и присев рядом с нами. — Виталий. Очень хороший парень. Старается изо всех сил. Вам он понравится. Только смотрите, не повторите историю моих последних официантки и помощницы по кухне, которые влюбились в него, а потом сбежали.

— И что случилось? — спросила Ирина, снимая с кекса бумажную формочку.

— Мне пришлось все делать самой целый месяц. Так что если одна из вас, девочки, хотя бы подумает влюбиться в Виталия, я вам отрежу мизинцы!

Мы с Ириной замерли, не успев поднести кексы ко рту. Бетти посмотрела на нас, поправила рукой прическу и стрельнула глазами в сторону.

Я вздрогнула и проснулась. Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить, что я уже не в лагере. Было еще темно, луч света из окна на третьем этаже отражался от стены соседнего дома и шел через мою кровать. Я вдохнула аромат свежевыстиранного постельного белья. Когда-то я спала на кровати под балдахином, укрывшись кашемировым одеялом, в комнате с золотыми обоями. Но я уже так сжилась с парусиной и пылью, что даже обычная кровать с мягким матрасом и чистым накрахмаленным постельным бельем казалась мне роскошью. Я прислушалась. Но обычных звуков ночи, к которым я привыкла в лагере, шума ветра в ветвях деревьев, возни животных, криков ночных птиц — ничего этого не было. До меня доносилось лишь легкое посапывание Ирины да звуки радио, которое слушал страдающий бессонницей сосед сверху. Я попыталась сглотнуть слюну, но в горле пересохло. Осторожно встав с кровати, я на ощупь стала пробираться к двери.

В квартире стояла глубокая тишина, только часы тикали в коридоре. Я провела рукой вдоль дверного косяка, нащупала выключатель и зажгла свет в кухне. На сушилке на кухонном полотенце стояли три перевернутых стакана. Я взяла один из них и открыла кран. Внезапно раздался чей-то сонный стон. Я вгляделась в темноту гостиной и увидела, что на кушетке спит Бетти. Ее голова покоилась на высокой подушке, одеяло было натянуто до самого подбородка. Заметив домашние тапочки рядом с кушеткой и сеточку на волосах, я поняла, что она специально пришла сюда, чтобы спать здесь. Мне стало интересно, почему Бетти не спит в своей спальне, но потом я решила, что, наверное, в гостиной больше воздуха. Я вернулась в свою кровать и укрылась одеялом. Бетти сказала, что у нас будет полтора выходных дня в неделю. Сейчас было воскресенье. Мои нерабочие полдня будут в следующую пятницу утром. Я уже раздобыла адрес Красного Креста. Как только у меня появится время, я тут же помчусь на Джемисон-стрит.

На следующий день рано утром Бетти отправила нас с Ириной на задний двор нарвать плодов пассифлоры, которой был увит весь забор.

— Что ты думаешь о Бетти? — шепотом спросила меня Ирина, раскрыв мешок, чтобы я сбрасывала в него фиолетовые плоды.

— Сначала она показалась мне странной, — призналась я, — но чем больше мы с ней общаемся, тем больше она мне нравится. По-моему, Бетти очень милая.

— По-моему, тоже, — сказала Ирина.

Мы нарвали два мешка фруктов.

— Они мне нужны для мороженого «Тропическая лодка», — объяснила нам Бетти, когда мы принесли ей «улов».

Потом мы все вместе поехали на трамвае в город. Кафе Бетти располагалось рядом с кинотеатром и зданием универмага «Фармерз». Заведение напоминало что-то среднее между американской закусочной и французским ресторанчиком и было разделено на два уровня. На первом стояли круглые столы с плетеными креслами. На втором, куда вели четыре разные лестницы, было восемь розовых кабинок и стойка с высокими табуретами. Над каждой кабинкой на стене висели фотографии знаменитых американских киноактеров: Хамфри Богарт, Фред Астер, Джинджер, Роджерс, Кларк Гейбл, Рита Хейуорт, Грегори Пек и Осси Дейвис! Я засмотрелась на портрет Джоан Кроуфорд, когда мы проходили вдоль кабинок. Своими строгими глазами и плотно сжатыми губами она напомнила мне Амелию.

Бетти провела нас через вращающиеся двери с круглыми окош-ними по небольшому коридору, и мы оказались в кухне. Молодой человек с длинными худыми ногами и ямочкой на подбородка перемешивал муку с молоком.

— Это Виталий, — представила его Бетти.

Парень поднял на нас глаза и улыбнулся.

— Ага, вот вы! — воскликнул он. — Как раз вовремя, чтобы помочь мне сделать тесто для блинов.

Бетти забрала у нас мешки с фруктами и поставила их на пол, возвышающийся посередине кухни.

— Садитесь, поговорите, пока клиенты не начали приходить. Ним нужно познакомиться, — сказала она.

Кухня в кафе Бетти сияла такой же чистотой, как и кухня в ее доме, только пол здесь был ровным. Основное место занимали четыре шкафа, газовая плита с шестью круглыми горелками, большая духовка и две раковины. Бетти подошла к одному из шкафов, достала фартук и, надев его, завязала на талии. Я заметила, что И шкафу на крючке висят две одинаковые розовые униформы. Одна из них, догадалась я, станет моей рабочей одеждой: в кафе и буду официанткой. Ирина же будет помогать Виталию в кухне.

Виталий принес пару стульев из подсобки, и мы расселись вокруг стола.

— Хотите яичницу? — спросила Бетти. — Вы, девочки, сегодня утром тостами позавтракали, а я не хочу, чтобы мои работники весь день провели на ногах голодные.

— Я знаю, что вы приехали с Тубабао, — обратился к нам Виталий.

— Ах да, помню, — рассмеялась Ирина, — ты у меня после концерта автограф просил.

Я внимательно посмотрела на Виталия. Румяные щеки, рыжеватые волосы, глаза чуть навыкате. Нет, как я ни старалась, Не могла его вспомнить. Мы рассказали ему о лагере, а он о местечке под названием Бонегилла, куда его послали.

— Сколько тебе лет? — поинтересовалась Ирина.

— Двадцать пять. А тебе?

Бетти разбила над миской несколько яиц и посмотрела но нас через плечо.

— Не нужно разговаривать по-английски только потому, что я рядом, — усмехнувшись, произнесла она. — Между собой можете болтать по-русски. — Бетти провела рукой по волосам и покосилась в сторону. — Но только если не будете сплетничать, — добавила она, — и до того момента, пока не появится кто-нибудь из посетителей. Я не хочу, чтобы моих работников приняли за шпионов коммунистов.