Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана - Йохан Икс

они помогали бежать. Одна из суровых реалий войны заключается в том, что солдат зачастую приносят в жертву на алтарь дипломатии. Возможно, не стоит искать более изощренных объяснений.

Через месяц после ареста избитого, окровавленного и покрытого синяками отца Мустерса выволокли из камеры, отвезли на вокзал и посадили в поезд, отправлявшийся в один из концлагерей в Германии.

Поезд остановился во Флоренции, чтобы пополнить запасы угля. Пленников под дулами вывели из вагонов и на время согнали во двор старого палаццо. Охранники ненадолго утратили бдительность, и Мустерс воспользовался этим, чтобы сбежать. Он добрался до монастыря августинцев близ Флоренции, где монахи укрыли его и вылечили раны.

Со дня его ареста Бюро, друзья и товарищи по «Эскейп лайн» не получали от него вестей и сочли, что он умер во время допросов у Каплера. В память о нем была проведена поминальная служба.

Каково же было их удивление, когда два месяца спустя отец Мустерс, или «Датчпа», вернулся в Рим живым и невредимым!33

И настоящим героем.

17. История об одном обычном человеке и восьмилетнем ребенке

Чем занимается во время войны «обычный, заурядный человек», как сам себя называл доктор Марио Финци?1

Одни включаются в борьбу, политическую или вооруженную. Другие, как Финци, отдают свои силы поиску способов оказания помощи нуждающимся. Во время Второй мировой войны он, действуя от имени Делегации помощи еврейским эмигрантам2 (Delegazione per l’Assistenza degli Emigranti Ebrei, DELASEM), помогал в Болонье тем, кто отчаянно пытался эмигрировать.

Он заметил, что, по мере того как разгоралась война, пути отступления для беженцев закрывались один за другим. Вот почему летом 1942 года Финци написал личное письмо Пию XII, умоляя его помочь в одном конкретном случае:

«Прошу прощения за чрезмерную вольность, обращаясь к Вам напрямую с призывом использовать Ваш огромный авторитет ради акта христианского милосердия и спасти несчастное восьмилетнее создание, ставшее жертвой людской ненависти и жестокости»3.

Несчастным созданием, о котором идет речь, была еврейская девочка из Югославии по имени Майя Ланг. Ее старший брат Владимир, которому было 17 лет, судя по всему, находился под домашним арестом в городе Сассо-Маркони, в провинции Болонья. Он сам связался с Финци в отчаянной надежде, что тот сделает все, что в его силах, чтобы спасти его сестренку Майю, которая вместе с родителями скрывались в Хорватии. Тронутый этой историей, Финци подготовил запрос. Однако за несколько дней до того, как Финци обратился к папе, три члена семьи были арестованы и отправлены на хорватский остров Брач в Адриатическом море.

Еще в январе 1942 года маленькая Майя получила разрешение на выезд в Венгрию к своей тете, проживавшей в городе Секешфехерваре по адресу улица Ракоци, дом 4, где она находилась несколько месяцев. В то время в Венгрии к евреям еще относились терпимо. Но, как объяснял Финци в своем письме Пию XII, «срок действия ее визы истекает, и продлевать ее больше уже невозможно, а это означает, что на неделе с 10 по 15 октября девочку должны будут вернуть на хорватскую границу».

Финци составил убедительное прошение за девочку: «Святой отец, от вашего сведения, разумеется, не ускользнул тот факт, что хорватские евреи подвергаются преследованиям, которые выходят за рамки любых человеческих и божественных законов. Я твердо уверен в том, что брат девочки говорит правду, утверждая, что для нее возвращение в Хорватию будет означать верную смерть: ее отправят в концлагерь, где существование становится невозможным из-за голода, эпидемий и садистского обращения».

Финци предложил план. Единственный способ спасти Майю – переправить ее в Италию, где она могла бы жить со своим братом Владимиром. Это, разумеется, было нелегко, учитывая, что Владимир находился под домашним арестом в Сассо-Маркони. От читателя не должно ускользать и то, что Финци не уточняет, где и в каких условиях жил юноша. Но раз он мог переписываться с дотторе, значит, он мог поддерживать связь, пусть и ограниченную, с друзьями во внешнем мире.

По замыслу Финци, следовало обратиться к советнику итальянского посольства в Будапеште за разрешением на выезд девочки в Италию. Финци, разумеется, знал, что эта просьба столкнется с препятствиями. Советнику потребуется одобрение от итальянского министерства внутренних дел через МИД. Итальянские власти «довольно хорошо» обращались с беженцами, оказавшимися на их территории, но «проявляют меньше внимания к доводам человечности, когда речь идет о том, чтобы допустить их на свою территорию». Будучи реалистом, Финци понимал, что, если он сам обратится в министерство внутренних дел, его усилия пропадут втуне, и что лучшим – и наиболее благоприятным для Майи – вариантом будет обращение к папе.

Отец Майи тоже подал итальянским властям прошение о выдаче его дочери разрешения на воссоединение с братом, пребывавшим в изоляции в Сассо-Маркони. Он также попросил, чтобы и им с женой была предоставлена возможность воссоединиться с их «горячо любимым ребенком».

Финци перечислил все это в обращении на имя Пия XII и заключил: «Требуется вмешательство высокого морального авторитета, и я не вижу, кто может помочь несчастной, если не Вы, чья отеческая любовь и братское христианское милосердие распространяются на все создания вне зависимости от их веры. Святой отец, я знаю, что мою просьбу отнюдь не просто исполнить, но и поступать по-христиански в мире, который в значительной мере являет собой отрицание Христа, – удел незаурядных людей. Я уверен в том, что у Вас есть возможность действенно вмешаться»4.

Папа и его окружение не теряли ни минуты. Они знали, что среди тех, на кого у них был выход, только один человек мог спасти Майю – иезуит Такки Вентури, ключевая фигура в их отношениях с фашистским правительством. 23 сентября 1942 года Мальоне направил ему письмо с просьбой «оценить с присущим ему благоразумием и милосердием, какие есть средства для удовлетворения этой мольбы»5. Напрашивается вопрос, почему упоминалась только Майя – а как же ее родители, которые желали добра своей дочери, но и сами хотели к ней присоединиться? Бюро рассудило, что на данном этапе включение родителей в эту просьбу увеличило бы риск отказа со стороны властей, а это поставило бы под удар главное – спасение маленькой Майи.

Письмо кардинала Мальоне отцу Такки Вентури, 17 января 1943 года6

Прошли недели, потом месяцы. Вот уже минул еще один военный год, полный тревог. Наконец, 17 июня 1943 года (двадцать первого и последнего года фашистского режима в Италии) отец Пьетро Такки Вентури сообщил кардиналу Мальоне, что, «учитывая чрезвычайную сложность, с которой было сопряжено получение разрешения, он счел разумным обратиться напрямую к министру внутренних дел, г-ну Гуидо Буффарини Гуиди». Буффарини Гуиди дал распоряжения начальнику государственной полиции «разрешить супружеской паре Ланг и их маленькой дочери Майе въехать в королевство и поселиться в Сассо-Маркони вместе с другим членом их семьи, Владимиром»7. Такки