Завтрашняя запись - Стив Миллер

— Ложись. — Он поднял взгляд к прелестному лицу, к черным как космос глазам, к промытым незаплетенным волосам, падающим ей на плечо и на грудь. — Это тебе как раз надо лежать. Отдыхать и восстанавливать силы.

— А ты тем временем будешь заниматься самоедством, — сказала она с тенью прежней язвительности. — Иди ложись. Анджелалти. Клянусь не мешать тебе спать.

Желание поднялось в нем — томление, близкое к боли, однако он все еще медлил.

— Иди с ней, Анджелалти, — сказал Свидетель из своего угла. — Мужчине дозволено.

Корбиньи рассмеялась, и он почувствовал, как ее рука покинула его плечо — ощутил, как теплые пальцы скользнули по его щеке.

— Мы получили одобрение, кузен. Чего тебе еще?

Тут он тоже рассмеялся, отодвинулся от стола и позволил ей взять его за руку и потащить через комнату за занавеску, в ее спальню.

Спустя некоторое время Свидетель поднялся со своего места перед Карателем, подошел к столу и наклонился поднять упавший комм. Бережно положив его рядом с Книгой, он вышел на середину и проделал определенные упражнения для облегчения тела и очищения мыслей. После этого он снова сел перед Карателем Шлорбы и начат выстраивать начало этого Памятования Телио, величайшего из недавних:

„Его звали Анджелалти Кристефион, и он был рожден Вождем звездных кочевников. Когда он был еще ребенком, событие надвинулось на него и звездные кочевники изгнали его, дабы он был подхвачен мастером, искушенным в интригах события. Мальчик рос и учился по велению мастера, получив новую роль и новое имя, так что на какое-то время событие было обмануто. И потому, из уважения к мастеру, чья мудрая хитрость сохранила изгнанника для Карателя, история начинается так:

Его звали Лал, и он был вором…“

Немного лет тому назад — или не так уж немного — нас считали начинающими писателями, которым нужно „указать направление“. Вообще-то нам казалось, что направление у нас есть: мы тогда писали серию книг этак из семи, которые внушали нам уверенность и планы на будущее. Более того, у нас был контракт на три из этих книг — отличная фора.

Эта серия, которую назвали потом Лиадийской Вселенной, писалась следом за несколько менее известной серией, которую сейчас иногда называют Кинзеловской Вселенной. Мы многое поняли, пока создавали истории о молодом и толстеньком волшебнике из захолустья. Что самое важное, мы поняли:

1) что мы по-настоящему хорошо работаем вместе, и

2) что мы более или менее представляем себе, что делаем.

Как бы то ни было, сразу же после публикации „Агента перемен“ мы начали получать советы — в основном непрошеные. Нам рекомендовали сменить литературного агента, сменить прическу и (старинный совет, который дают любым писателям): „Переехать в Нью-Йорк, чтобы быть ближе к литературной жизни“.

Мы не стали следовать большинству этих советов, а в особенности относительно переезда в Нью-Йорк или Лос-Анджелес ради близости к литературной жизни. Однако время шло, и нашего первого редактора в издательстве „Дель Рей“ повысили в должности, а новый редактор начал просить что-нибудь — новое. Что-нибудь — нелиадийское. Что-нибудь — другое. И мы почувствовали потребность найти нового агента.

Но агента добыть — это надо самим вертеться не хуже ветряной мельницы, и мы стали рассылать по литературным агентам экземпляры наших книг и письма с запросами. Иногда они возвращали нам книги, иногда — нет. Иногда они отвечали нам, иногда — нет. Иногда…

А тем временем у нас был редактор — помните? Редактор, который просил у нас книгу. Книгу, которая не была бы лиадийской.

Как это обычно бывает, фрагмент идеи породил некое „что-если“, и это „что-если“ оказалось подходящим местом для одного парня, который уже довольно долго болтался рядом с бункером персонажей возле рельсов идей, пытаясь вспрыгнуть на какой-нибудь отходящий поезд.

Некий агент ответил на наш запрос короткой запиской, где говорилось, что не верится ему „в космическую оперу, которую вы пишете“. Другой агент — знаменитый агент, до которого нам еще расти и расти — пожелал увидеть план нашей следующей книги.

Ага!

План мы сляпали, когда книга уже писалась (поскольку нас двое, нам иногда удается делать одновременно больше одного дела), и пока план рассматривался, книга себе писалась, и…

Агент нам ответил. Мы жадно вскрыли письмо, надеясь на согласие и готовясь стоически перенести отказ.

А получили мы что-то вроде ультиматума. Серии — это, конечно, по-своему хорошо, писал нам нью-йоркский агент, но если мы так хотим писать серию, то это должна быть серия весомых книг с большими весомыми идеями и проблемами взрослых людей. Далее следовал практически план книги, которую нам следует написать, чтобы этот агент взял нас под свое мощное крыло.

Не книга — таран, пробивающий нам дорогу в Большую Литературу. Триста или четыреста тысяч слов. Передний край науки, наш герой на этом переднем крае двигает его еще дальше вперед и при этом имеет проблемы дома с женой, на работе со своей подругой, подругой своего ассистента, подругой своей жены и подругой своего рокового противника во влиятельном министерстве, которое финансирует вот это самое продвижение оного переднего края… Нам оставалось только ухватиться за этот план и поставить подпись.

Мы купили недурную бутылку „Сангрии“ к чудесной лапше домашнего изготовления и чесночным хлебцам (увы, чуть подгоревшим) и всю ночь читали и перечитывали письмо от одного-из-крупнейших-и-грамотнейших-агентов, и обсуждали, и снова перечитывали… нет, честно, больше восьми часов обсуждали, потому что это был наш шанс, наш таран из середнячков в звезды, и…

И в конце этого долгого ночного разговора мы поняли, что не сляпаем мы этот таран. Ни вместе, ни порознь. Ни сейчас, ни потом. Скучный он потому что и противный. А у нас, черт подери, Вал Кон и Мири застряли черт-те где, а еще писалась эта другая книга, и у нас появилась идея насчет того, что будет в следующей книге за этой другой, и еще одна резервная идея брезжила…

Ф-фух. Или, как сказано было в другом контексте насчет сдаться — „фиг“!

Мы убрали подальше письмо агента и дописали книгу — вот эту книгу, „Завтрашнюю Запись“ — и отправили ее своему редактору в „Дель Рей“. Просили книгу? Другую книгу? Не лиадийскую книгу? Получите.

Редактор прочел ее и отказался, потому что книга получилась… ну, не совсем такая, как лиадийская серия. И точно это был не эпохальный роман о мужском климаксе с переднего края науки.

Нам пришлось повозиться, но Лал сер Эдрет все-таки добрался куда-то на той идее, на которую вспрыгнул, как на товарняк, и ждет новых приключений. А Вал Кон и Мири тем временем выбрались из галактического захолустья и… Так, стоп. Это уже другая история.

Стив Миллер и Шарон Ли Декабрь 2002

Шарон Ли и Стив Миллер живут среди холмов в центре штата Мэн. Они родились и выросли в Балтиморе, штат Мэриленд, и встречались несколько раз, пока не поняли намека и не оформили свои отношения в 1979 году. Они переехали в Мэн с кошками, книгами и кассетами после завершения „Лови день“, своего третьего романа.