Судьи и заговорщики: Из истории политических процессов на Западе - Ефим Борисович Черняк

немедленно перепечатано парижской прессой. Известие оказалось ложным: публикация заметки в английской газете была результатом стараний брата Дрейфуса — Матье, не жалевшего ни денег, ни сил, чтобы снова привлечь общественное внимание к судьбе своего несправедливо осужденного брата.

Генералы сильно встревожились. Требуя от Пикара молчать, сами они, напротив, сочли все средства дозволенными для распространения ложных сведений о процессе Дрейфуса. 10 и 15 сентября 1896 г. в газете «Эклер», тесно связанной с военными кругами, появились две статьи под названием «Изменник». В них утверждалось, что имеются неопровержимые доказательства виновности Дрейфуса. При этом приводился текст письма, якобы посланного Шварцкоппеном Паниццарди, где прямо указывалось: «Решительно эта скотина Дрейфус становится слишком требовательным». Воспроизведя эту фальшивку, явно полученную из военного министерства, газета добавляла для большей убедительности: письмо было столь секретным, что его довели до сведения судей военного трибунала уже в совещательной комнате, в отсутствие адвоката. Однако тем самым анонимные поставщики материалов для статьи «Изменник» проговорились о грубом нарушении закона, допущенном по приказу Мерсье при ведении процесса Дрейфуса. 18 сентября на этом основании жена Дрейфуса возбудила ходатайство о пересмотре дела.

Встревоженный генеральский муравейник стал проявлять следы лихорадочной активности.

…На парижской почте случайно было задержано письмо на имя бывшего капитана Дрейфуса с самым невинным содержанием. Однако между строк симпатическими чернилами был написан совсем другой текст: «Невозможно расшифровать последнее сообщение. Возобновите старый способ для ответа. Укажите точно, где находятся представляющие интерес документы и проекты, связанные с вооружениями. Актер готов действовать немедленно». Подделка была топорной, «невидимые» чернила были различимы еще до того, как бумагу подержали в тепле для проявления букв. Но ведь никто и не предполагал, что новый «документ», свидетельствовавший не только о виновности Дрейфуса, но и о том, что у него имелся сообщник (актер), попадет к ненадежным людям.

Однако и это было еще не все. Майор Анри, сфабриковавший первую бумагу, далее подделал письмо от 31 октября, якобы отправленное Паниццарди к Шварцкоппену и подписанное псевдонимом «Александрина». В нем итальянский военный атташе подчеркивал, будто он станет отрицать всякую связь с Дрейфусом, и просил, чтобы его немецкий коллега занял аналогичную позицию. Расчет Анри основывался на том, что французская контрразведка имела перехваченные подлинные письма Паниццарди к Шварцкоппену от 29 октября и 7 ноября. Фальшивка — письмо от 31 октября — была отредактирована таким образом, чтобы создалось впечатление, будто письмо продолжает предшествовавшее ему и предваряет последующее. Утром 1 ноября Анри поспешил с этим «документом», призванным покончить с любыми сомнениями, к генералу Гонзу и попросил не показывать новую бумагу подполковнику Пикару. Этот прозрачный намек был совершенно излишним. Фальшивку сфотографировали. Копии заверили Гонз и сотрудники контрразведывательного отделения Анри, Лот и архивист Грибелен[421].

Буадефр и Гонз к этому времени решили, что слишком опасно оставлять Пикара на его посту. А тут еще газета «Матэн» 10 ноября 1896 г. опубликовала фотографический снимок «бордеро», полученный от одного из участников экспертизы 1894 г. Генералы, с согласия военного министра Бийо, приписали Пикару разглашение секретных служебных материалов. Однако из осторожности ему не сообщили об этом обвинении, а просто отправили в важную и спешную командировку. 26 декабря в Марселе его нагнал новый приказ — немедля ехать в Алжир и Тунис для организации разведывательной службы. Прибыв в Алжир, Пикар получил назначение — стал заместителем командира полка, который вел бои с арабскими партизанами. А тем временем майор Анри не оставался без дела, фабрикуя анонимные письма, будто бы исходившие от Пикара и призванные доказать, что он, подкупленный дрейфусарами, разбалтывает военные тайны.

В марте 1897 г., вырвавшись на неделю в Париж, Пикар наконец осознал, что против него тайно ведется кампания. 20 июня 1897 г. Пикар снова приезжает в столицу и на следующий день показывает своему другу адвокату Леблуа свою переписку с генералом Гонзом относительно Дрейфуса и Эстергази. Леблуа передает ее 13 июля вице-президенту сената Шереру-Кестнеру. Пока еще публично не названы имена ни Пикара, ни Эстергази, но дрейфусары уже знают имя действительного автора «бордеро». Оно им стало известно в результате того, что, увидев снимок этого письма в «Матэн», банкир Кастро сразу же узнал хорошо ему известный почерк майора.

В военном министерстве спешно создается секретный штаб в составе Гонза, Пати де Клама, Лота для борьбы с дрейфусарами. 18 октября Пати де Клам в письме, подписанном «Эсперанс», известил Эстергази о туче, нависшей над ним в результате разоблачений Пикара, а также о том, что дрейфусары собрали многочисленные образцы почерка майора. Потерявший от страха голову Эстергази помчался в германское посольство и потребовал от Шварцкоппена: «Дайте мне письменное заявление, что вы имели связи с Дрейфусом. Я вам буду взамен поставлять важные и всегда точные сведения». Это было фантастическое требование — признаться публично в том, что немецкое посольство занимается шпионажем! К тому же Шварцкоппен отнюдь не собирался способствовать затуханию разгорающегося во Франции политического скандала.

— Вы наглый негодяй![422]— восклицает в ответ разгневанный полковник.

Эстергази настаивает, пытается шантажировать немца — он отлично знает любовницу Шварцкоппена, затем выхватывает револьвер и грозит застрелить сначала атташе, а потом самого себя. Но Шварцкоппен уже знает, чего стоит трусливый авантюрист, и просто выставляет его пинком за дверь…

Покровители не оставили майора в беде. Из посольства Эстергази спешит в парк Монсури, где закутанный в нелепо широкое пальто с приклеенной фальшивой бородой Пати де Клам и Грибелен в темных очках делают все, чтобы приободрить совсем приунывшего международного шпиона и предателя Франции. Подстрекаемый своими патронами, майор начинает требовать аудиенции у военного министра, забрасывает письмами его и президента республики Феликса Фора, явного антидрейфусара, требуя восстановления «попранной справедливости».

А подполковник Анри, набивший руку на фабрикации подложных писем, занялся теперь фальсификацией подлинного письма Шварцкоппена Эстергази. Документу придается другой вид. Теперь видно, что имя адресата — майор Эстергази — явно написано взамен другой фамилии, искажен и номер дома; отныне можно будет твердо уверять, что Пикар злоумышленно переделал какое-то, к тому же совсем невинное, письмо, чтобы обвинить Эстергази. (Анри и его коллеги упустили из виду, что Пикар с самого начала приказал снять фотокопии с письма.) Мало того, Анри подделывает и письмо Паниццарди к Шварц-коппену, написанное в марте 1894 г. В нем, между прочим, речь шла о некоем «Р», «доставляющем много интересных сведений». Чтобы фальшивка выглядела правдоподобнее, букву «Р» превращают в «D». К этому добавили и уже известное нам лжедоказательство Лебрена-Рено. Наконец, в первой половине ноября 1897 г. в дополнение к уже сфабрикованным материалам против Пикара Анри смастерил еще две телеграммы, якобы отправленные на имя подполковника,