Выжить нельзя умереть - Елена Милютина

и приоткрылись ей навстречу его губы, как расслабились напряженные плечи. Поцелуй длился и длился, пока хватило дыхания. Когда она чуть отстранилась, что бы глотнуть воздуха, Эльриан тихо прошептал: — Анни!

— В горе и в радости, пока смерть не разлучит нас, — прошептала она.

Эльриан еще сильнее сжал девушку в объятиях и вновь приник к ее губам

Глава 25

Терра, Кейптаун

Все оставшиеся время до обеда они просидели в обнимку на диване на той же террасе, обсуждая свои дальнейшие действия и планы, периодически прерываясь на поцелуи. Правда, предшествовало этой идиллии небольшое объяснение. Когда закончился воздух в легких, и им пришлось все же прервать поцелуй, Аннабель решила высказать Эльриану все, что она думает о его подозрениях в свой адрес:

— Как ты мог подумать, что я окажусь такой трусихой, что сбегу при малейших признаках опасности? — спросила она, глядя ему прямо в глаза, — думал же, признавайся!

Эльриан взгляда не отвел, но тихо возразил:

— Анни, ситуация действительно опасна, и если ты со мной, то окажется опасна и для тебя. Я бы понял, на твоем месте любая бы испугалась.

— А я не любая, — отрезала девушка, — и уверена, что не все так безнадежно. О нашем знакомстве, конечно, знают многие, танцы на балу видело множество людей, но, как сказал Юсти — танцевать это одно, а серьезные отношения — это другое. О них известно только родным, ну и частично твоим Наджару и Нату. Юстиниан пытался узнать, кто вытеснил его из моего сердца, но я помнила твое предостережение. Он улетел на стажировку, так и не узнав ничего конкретного. Так что надо просто попросить Наджара молчать, мне он кажется надежным человеком, и придумать что-то правдоподобное для Ната, раз ты считаешь его ненадежным. Пойдем, сядем на диван и продумаем наши действия.

Совместное обсуждение дало свой результат. Во-первых, высчитали, что именно скрыть никак не удастся. Это были только танцы на балу, которые видело слишком много народа, затем совместный ужин в ресторане, из-за скандала с бывшем губернатором, разговор у отеля с Лолой, и, возможно, ресторан на Столовой горе и ужин с миссис Ван Бернер. Об их совместной поездке в Петербург никто посторонний не знал, все считали, что он спокойно спал в общежитии в Жуковском, даже Наджар.

В танцах ничего особенного не было, танцевали все, ну стали лучшей парой вечера, так они оба учились бальным танцам, почему бы не порадовать себя танцем с опытным партнером, а не топтанием на паркете с неумехами, так что этот пункт отбросили сразу.

Хуже было с ужином, как объяснить внезапное желание провести вечер вместе? Пришлось поломать голову. Наконец придумали приемлемое объяснение, в основном для Ната. Якобы Аннабель так разозлилась на Юстиниана за его длительное молчание, что решила в отместку пригласить на ужин знакомого партнера по танцам, случайно оказавшегося под боком, так как другими знакомыми в Кейптауне еще не обзавелась. Тогда совершенно логично выглядело ее обещание свозить Эльриана на Столовую гору, если позволит погода. Этим и объясняется ее приезд утром к отелю и случайная встреча с Лолой, вызвавшая разрыв с Юстинианом. Именно его изменой, а не чувствам к другому, Аннабель решила объяснять всем знакомым их разрыв. Насчет ужина у миссис Мартины, то решили все свалить на туман, накрывший Столовую гору так не вовремя и не давший пообедать на горе, а пока будет возможность вообще не упоминать его. Аннабель решила, что теперь обязательно приведет отца к ней на обед, как только Эльриан уедет, и если будут вопросы по его прошлому визиту, просто сказать — вернулся на Морион, видимо готовится к новому учебному году.

Тут Эльриан понял, что настало время рассказать Аннабель о «ширме», теперь она правильно поймет ее необходимость.

— Анни, — начал он, — на Эллане, что бы найти предлог для ссоры с отцом, достаточно нейтральный, так как мой второй факультет, как планировали раньше, не годился, отец при всех одобрил мою учебу на Астре, решили использовать мою довольно большую трату денег с личного счета вовремя поездки на Терру и придумали связь с женщиной, здесь, в Кейптауне. Подходящую даму нашла Розамунда, свою бывшую однокурсницу. Одновременно она послужила бы «ширмой», для чего я время от времени посещаю Южную Африку. Ей же, кроме некоторой суммы денег требовался молодой поклонник, что бы вызвать ревность ушедшего к другой мужа в попытке его вернуть. Твой отец, пользуясь моим пребыванием здесь, обещал нас познакомить, что бы оба имели хотя бы представление, кто как выглядит. Он обещал с тобой поговорить, но сказал, что еще не успел. Как ты отнесешься к такому прикрытию?

Аннабель сощурилась:

— Честно, плохо, — сказала она, поджав губы, — но с пониманием.

Помолчав, девушка вдруг улыбнулась:

— А знаешь, мне тоже не помешает «ширма»! Как кстати, что когда я ругалась с Юстинианом, а он пытался выведать у меня, кто же занял его место, я, вспомнив твою просьбу, назвала имя абитуриента, с которым познакомилась, ожидая собеседования. Пожалуй, Картер Боуни станет тоже отличным прикрытием.

Эльриан в свою очередь поморщился, но решил, что в их положении, что бы отвлечь внимание от Анни все средства хороши и затолкал свою ревность подальше. Однако, фамилия абитуриента вдруг что-то напомнила. Он вытащил коммфон, залез в блокнот, где хранил записи, которые могли срочно пригодиться, и отметил, что память его не подвела.

— Анни, скажи, как ты познакомилась с этим молодым человеком?

— Ты что, ревнуешь??

— Какая ревность! Все серьезно! Так как?

— Ну, он подсел ко мне, пока ждали вызова на комиссию, спросил, не знаю ли я, что будут спрашивать, сказал, что волнуется, так и разговорились, потом, после собеседования, зашли в кафе, выпили кофе с пирожным, обменялись адресами Галапочты и пару раз связывались в течение августа. А что?

— Смотри, — Эльриан повернул к ней виртуальный экран коммфона.

На нем была схема семьи Сардор — Хейз — Боуни.

— Племянник Крейга! — охнула Аннабель, — так значит это не случайно! Ну что же, я тоже обзаведусь кавалером. Отличная будет «ширма»! И тебе волноваться за меня не придется, теперь семейка Сардоров будет ждать, когда я окончательно паду под силой чар их сыночка — племянника! Только не ревновать! А то я тоже стану припоминать тебе очаровательную разведенку!

— Ей тридцать и у нее сын пяти лет. И к тому же она темная мулатка!

— Ты же сам говорил, что все женщины у тебя примерно этого возраста! Может, тебя на экзотику потянуло! Ты же не расист!

— Знаешь, Анни,