Призови сокола - Мэгги Стивотер

– Ты не стал дожидаться остальных, – сказала Фарух-Лейн.

Между ними лежало тело старушки, угостившей Парцифаля печеньем, которое ему внезапно понравилось. Рамси застрелил ее до прибытия Фарух-Лейн. Тело лежало самым непафосным образом – на животе, руки сбоку, голова повернута, словно женщина решила вздремнуть прямо на полу. Единственным признаком того, что она сделала это недобровольно, была слетевшая балетка. Ну и отсутствие половины черепа.

– Ждать остальных? – переспросил он. – Ты и есть остальные.

Фарух-Лейн пересекла комнату, чтобы выключить дешевый динамик. Он тоже был ярко раскрашен, как будто хозяйка брызгала краской на все, что видела.

– Ты сделал это еще до того, как я доехала. Зачем ты вообще мне звонил?

Рамси не услышал досады в ее голосе. Обычно он не улавливал тонкостей жизни.

– Хотел получить подтверждение. Чтобы Лок ко мне не цеплялся.

– Ты даже не убедился, что она Зет? – поинтересовалась Фарух-Лейн.

ЭТО он услышал. Зацепив большие пальцы за ремень брюк, Рамси развернулся к ней, сначала – тазом.

– Зря ты мне не доверяешь, Кармен…

– Мисс Фарух-Лейн.

Он ухмыльнулся.

– …не доверяешь, Кармен. Мы с моим другом дроном застали ее, когда она спала, ну а потом я зашел. Ты мне нужна, чтоб занести это в каталог и всякое такое. Лок сказал, ты нашла другого Провидца? Блин, вовремя. Где он?

– Она в машине.

– Не боишься, что сбежит?

– Она заинтересована в нашей миссии, – сказала Фарух-Лейн, хотя она еще даже не пыталась завербовать Лилиану. – В спасении мира.

Она хотела напомнить Рамси, что их миссия – спасение мира, а не радостный отстрел людей.

– Спасем прекра-а-асный мир! – пропел Рамси на мотив, который она, очевидно, должна была знать. – Кармен, ты супер.

Больше всего Фарух-Лейн бесило в Рамси то, что он знал, как ее раздражали его манеры, но не удосуживался что-то с этим сделать. Казалось бы, для человека, который ведет себя как тупой студент-переросток, обожающий доставлять людям проблемы, должны наступить какие-то последствия, но, тем не менее, они не наступали. Несколько секунд Рамси и Фарух-Лейн смотрели друг на друга поверх безжизненного тела, а потом Фарух-Лейн сказала себе: «Просто делай свое дело – найди для Лилианы какое-нибудь безопасное место».

Она молча переписала все сонные предметы в доме Зета. Они напоминали поделки в гостиной и ту цветную штуку, которую она в прошлый раз видела сквозь кухонную дверь. Ослепительно-яркие, непонятные, текучие. Их было немного. Они стояли на крышке унитаза, на подоконнике рядом с кактусом, на тумбочке у кровати – так, как ставят слепленные в кружке керамические изделия, которыми гордятся.

Парцифаль был прав. Этот сновидец вряд ли устроил бы конец света.

«Я перышко», – подумала Фарух-Лейн.

Когда она вернулась в гостиную, Рамси сидел задом наперед на стуле рядом с убитой и разговаривал с Лилианой, которая стояла в дверях. Вид у нее был кроткий и полный сожаления. Он поднял палец, как будто Фарух-Лейн перебила его, и договорил:

– Все они, падлы, между собой знакомы – это точно – и нужно накрывать их быстро, иначе они успеют предупредить друг друга.

– Я думала, вы ждете в машине, – сказала Фарух-Лейн.

– Я хотела убедиться, что с вами все в порядке, – ответила Лилиана.

– Дорогуша, – сказал Рамси, – если хотите помочь нам, посмотрите следующее видение. Чтобы спасти мир и все такое.

«Я перышко», – подумала Фарух-Лейн.

Нет.

Она врезала Дж. Дж. Рамси с такой силой, что он полетел кувырком и стул за ним. Рамси упал на спину, и его ноги перепутались с ножками стула.

Стояла полная тишина. Рамси, очевидно, лишился дара речи. Губы у него двигались, словно он подбирал очередные идиотские слова, которые собирался сказать, как только отдышится.

Кулак у Фарух-Лейн болел, как будто она только что дала по морде придурку, потому что она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО дала по морде придурку. Прикусив губу, она взглянула на нового Провидца, ибо высокие принципы Модераторов требовали привлечь ее на сторону благородного правого дела.

Лилиана перевела взгляд с Рамси на Фарух-Лейн и сказала:

– Я пойду за тобой куда угодно.

Поскольку Хеннесси была явственно напугана до полусмерти, Ронан не стал озвучивать сомнения по поводу своего плана. Линденмер, в конце концов, чутко улавливал чужие мысли, и меньше всего Ронану хотелось придать силу тому, что лес мог для них создать.

Но это было опасно.

Опал и Хеннесси сидели, скрестив ноги, в центре лесной полянки, на маленьком симпатичном холмике, который поднимался из тонкой, как волосы, травы. Их окружало волшебное кольцо тускло-белых грибов. На краю поляны журчал маленький ручей, темный от палой листвы. Опал сидела позади Хеннесси, спиной к спине, с очень важным видом. Ронан изрядно полагался на ее способность служить посредником между ним и Линденмером.

Поскольку Ронан получал всё необходимое во сне в Амбарах – и потому что он предпочитал, чтобы все сонные последствия случались подальше от его физического тела – он обычно не использовал Линденмер таким образом. Он приходил сюда, чтобы почувствовать взаимопонимание, поймать энергию силовой линии, ощутить связь с чем-то большим, убедиться, что оно в нем не нуждается, и наоборот.

Он обычно не приходил сюда, чтобы спать.

Сон в Линденмере означал, что мысли немедленно станут реальностью. Чудовища появятся в ту секунду, когда ты о них подумаешь. Вокруг твоего реального тела поднимется океан. Двойники станут фактом – пока ты либо Линденмер их не уничтожишь.

Но Ронан не знал, как еще показать Хеннесси, что значит спать иначе.

Единственным другим вариантом было встретиться с ней в пространстве сна, как встретился с ним Брайд, но Ронан не обладал такой же силой. Мысль о том, что Хеннесси проснется с очередной татуировкой, слишком пугала, чтобы браться за это дело без серьезного подкрепления.

– Линденмер, – сказал Ронан вслух. – Для этого ты мне понадобишься весь.

И Хеннесси начала видеть сон. Не настоящий, потому что она не спала. Скорее, Линденмер начал видеть ее сон вместо нее.

Было темно.

На поляне воцарился сумрак.

Послышалась музыка. Играла старая джазовая пластинка – посреди шипения и треска живо и весело пел женский голос. Хеннесси не сказала об этом Ронану, когда описывала свой сон.

На поляне стояла женщина, только это уже была не поляна, а кладовка. Свет падал только из маленького, высоко прорезанного окна – серый, тусклый. Женщина была в белье и в халате, с размазанным по лицу макияжем. Она не походила на Хеннесси, но и не то чтобы разительно отличалась. Она держала в руке пистолет.