Опережая бурю - Дмитрий Самохин

Перед Хранителем расступилось пространство, открылся Портал. Человек-Сердце Мира шагнул внутрь, и врата закрылись за ним бесследно.

Карл обессилено опустился на мостовую. Он чувствовал себя опустошенным.

Все закончилось.

Хранитель Сердца Мира ушел к себе домой.

Теперь барону Мюнху предстояли долгие объяснения с князем Драгомыслом. И одними объяснениями дело не закончится. Он посмел сражаться с братьями из ложи, и это ему не простят.

Карл был готов к этому. Только нужно было чуть-чуть отдохнуть.

Чуть-чуть…

* * *

Джек Мортон растворился бесследно. От него не осталось ничего. Только память о былой жизни, как память о жизни каждого Хранителя Сердца Мира за всю историю существования Вселенной мимикрейторов. Он чувствовал, как его зовет и тянет назад родина. И не мог сопротивляться.

Пройдя Портал, он оказался в родном для себя мире, и ощущения затопили его.

Он был всем и ничем одновременно. Он чувствовал, как горит изнутри, и как тянут из него жизненную энергию, которая не заканчивается. Он чувствовал себя каждой живой клеточкой, давно умершей, существующей ныне и той, что еще предстояло родиться. Он был каждой из них. Каждым растением и животным, каждой бабочкой и пауком, каждой птицей и рыбой. Он жил жизнью каждого мимикрейтора и знал все обо всех.

Он был Сердцем этого Мира – непорабощенным, свободным и счастливым.

* * *

Дремли Дрем почувствовал рождение Хранителя и испытал ликование. У него получилось. Он смог исполнить свою миссию. Быть может, самую важную миссию, для которой только мог родиться мимикрейтор. Он почувствовал, как Сердце Мира покинуло Китеж-град, и успокоился.

Все закончилось.

Псы Фарлонги сражались на площади с оставшимися в живых Единорогами и Химерами, но их становилось все меньше и меньше. Одного за другим их поглощал неожиданно оживший город. Дремли Дрем свистнул, отзывая Фарлонгов. Они бросились назад, к своему хозяину.

Он вышел к ним навстречу, на площадь, открыл Портал и шагнул в него. Псы последовали за ним.

Приговор вынесен. Все точки расставлены над «i». Карл ожидал чего-то подобного, но думал, что так легко ему отделаться не удастся. Ожидал, что поставят к стенке за измену родине, ну или сошлют в Сибирь на вечное поселение с лишением всех прав и званий. Его вызвал к себе князь Драгомысл. Они долго беседовали за обеденным кофе в резиденции князя на Елагином острове. Князь интересовался причинами, толкнувшими барона Мюнха на измену интересам Отечества. Карл пытался объяснить, почему он не мог поступить по-другому. Но в душе у князя слишком свежо было разочарование от упущенной возможности. Могущественный артефакт был настолько близок, что до сих пор не верилось, что они его упустили. Простить такое князь не мог.

Князь Драгомысл, скрипя сердцем, объяснил Карлу, что человек, изменивший интересам ложи, более не может считаться Белым Единорогом. И отныне он свободен от всех обязательств перед ложей. Попросту говоря, Карла Мюнха вышвырнули, как нашкодившего кутенка. Это решение далось князю не легко. Он долго размышлял над ним, но не нашел другого выхода.

Отныне барон Карл Мюнх свободен. Только вот от этой свободы как-то было не по себе.

Карл вышел из резиденции князя. Смеркалось. Вдалеке над Васильевским собирались черные тучи. Дул пронизывающий ветер. На душе также непогодилось. Карл забрался в паромобиль и попросил дремавшего за рулем Миконю:

– Будь другом, отвези меня в какой-нибудь хороший кабак.

– Ссылки не будет? – настороженно спросил Миконя.

– Не будет, – устало ответил Карл.

– Ну вот. Я же говорил вам, а вы все, сошлют, да сошлют. Твердили как заморский попка, – обрадовано затараторил Миконя. – Я же говорил, Карл Иеронимыч, все образуется. Все образуется.

– Гони давай. Я теперь свободен.

– Отстранили-таки. Вот гады. Вы, можно сказать, мир спасли, а они…

– Брось, Миконя. Отвези меня в кабак. Да поторопись.

Миконя смолчал. Завел мотор и вырулил на подъездную дорожку.

Всю дорогу Карл старался отвлечься от грустных мыслей, но они упорно лезли в голову. Чем ему теперь заняться? В какую сторону податься? Конечно, старым бароном была накоплена изрядная сумма денег для безбедной жизни, а Карлом преумножена, но он понимал, что без дела, зачахнет в конец. Первое время он без дела не останется. Совершит вояж по миру, отдохнет, наберется сил, но рано или поздно вопрос встанет остро, и тогда его придется решать. В итоге Карл решил, что без дела не останется, но подумает об этом после.

Подумал о Лоре. Ей повезло больше. Начальство сочло ее миссию выполненной и оставило ее на службе. Еще бы. Попробуй её разжаловать, по судам затаскает, но своего добьется. Восстановят в звании и на службе в любом случае. На гражданской службе все решает буква закона, не то что в магической ложе, где главное слово остается за Верховным магистром.

За этими мыслями Карл не заметил, как они приехали.

Трактир «Пиратская слобода» выглядел соответствующе названию. На дверях висел огромный штурвал. Дверь открывал швейцар в пиратском костюме с бутафорскими пистолетами и саблей за поясом. Уютная, располагающая к отдыху атмосфера. В центре первого зала неосвещенная сцена. На ней каждый вечер разыгрывалось представление для посетителей. Рядом рояль. За ним уже сидел пожилой мужчина, пробуя клавиши тонкими пальцами. Столики на две-три персоны, отделенные перегородками, расписанными под карту сокровищ. По центру каждого стола канделябр со свечами и самый настоящий боцманский свисток.

В трактир Карл пошел один. Хотелось побыть в одиночестве. Отпустил Миконю развеяться, сказал, что доедет до дома на пролетке, в крайнем случае, позвонит ему по магофону. Правда, зная Миконю, Карл мог предположить, что он останется его дожидаться, верный невский медведь.

Сев за столик, Карл пролистал меню, выбрал закуску, бутылку коньяка и попросил его не беспокоить. Коньяк принесли тут же, с закуской пришлось подождать.

Выпив первую, Карл набил трубку и закурил. Трубку он курил только в часы вынужденного безделья. Потом с интересом посмотрел на осветившуюся сцену. Там начиналось какое-то действие. Показался конферансье, представивший публике юное дарование, умеющее показывать невиданные фокусы. Юным дарованием оказался невысокого роста крепкий мальчик с пшеничными волосами и красивым правильным лицом. Конферансье продолжал распинаться перед почтенной публикой. Он рассказал, что мальчик удивительной судьбы. За свой дар его изгнали из родной деревни, и он самостоятельно добрался из Сибири в Новую Александрию, чтобы принести свое умение людям.

Ещё один фокусник, подумал Карл. До чего же скучно.

Он выпил вторую рюмку, закусил бужениной с чесночной подливкой, а когда поднял глаза на сцену, обнаружил, что перед ним сидит посторонний господин.