Сказание об Иле - Альберт Иванович Калинов

Схватившись за облезлые хвосты, они доверились собакам. Псы быстро отстали, часть их возвратилась назад, а те, что тащили за собой своих хозяев, утонули вместе с ними.

Вот и позади все напасти.

Прошел день, за ним другой, а поутру на третий день увидели путники высокий грот.

– Нам туда! – указал Мастеровой.

Перед сынами Иля открылся потрясающий вид: там, на высоте, по каменной арке сползали черные лианы. Подобно намокшим прядям, они стремились вниз, и тысячи прозрачных капель скатывались с них к Большой воде. Все было наполнено щебетанием птиц, шелестом листвы и трав и звонкою капелью.

Одинокие скалы. Одна, другая, третья… все в зелени они, в цветах. И вот еще одна скала, вся гладкая слепила сынов Иля зеркальным блеском.

– Мы на месте, – благоговейно произнес наставник.

Как только лодка уткнулась носом в берег, Мастеровой тут же поднял руки и окунул их в гущу зелени, что нависала шапкой над водой. Еще немного, и в его руках оказался конец плетеной лестницы.

– Как доберусь до вершины, подам тебе сигнал. Я дерну за веревку, тогда и ты за мной.

Мастеровой исчез среди цветов, а Роха остался ждать. Прошло совсем немного времени, и вдруг концы лестницы запрыгали вверх и вниз. За них Роха тут же и ухватился.

Вот и вершина. Здесь очень высоко.

– Странно, что не видно моих людей… – недоумевал Мастеровой.

– Здесь были твои люди? ― удивился Роха

– Да, двое должны были ждать меня.

– Где же скрижали, отец? Стена пуста, на ней нет ничего, она как будто вычищена до блеска. Не видел я древних текстов; когда мы были внизу, надеялся на то, что все откроется мне сверху, но и тут ничего указывающего на присутствие скрижалей нет… Уж не ошибся ли ты, отец?

– Нет. Погоди немного.

Мастеровой стал осматривать другую сторону скалы. Здесь она некогда упиралась в гору. Теперь же отделена была пространством. Было видно, что потрудились там на славу и отделили камень от горы. И хотя Мастеровой молчал, но читалось по его лицу, что он недоволен. Наконец Мастеровой отвлекся от мрачных мыслей и, взглянув на солнце, произнес:

– А теперь смотри!

Когда же Роха встал с ним рядом на самый край и взглянул на воду, то обомлел. На чистой глади в отражении скалы узрел он письмена. Как будто поднявшиеся со дна, открылись они взору. Мастеровой прочел:

– Не тревожь младенца того, что звездою на землю будет принесен. Того, что будет спать в колыбели царской. Не нарушай покоя, не буди его. Ибо не знаешь ты родителей его! Скатится из глаз невинных всего одна слеза ― и мир столкнется с вечной тьмой. Мрак накроет землю.

– Вот они… – уставившись на отражение, произнес Спасенный. – Отец, это они!

– Так, так, а вот и я! – вдруг услышали беглецы за своей спиной.

– Каяна… – не поверил своим глазам Мастеровой.

– С возвращением тебя, – зло улыбнулась невесть откуда объявившаяся здесь его отравительница.

Ее лицо от края лба до ушей опоясывал синюшный шрам.

Довольная и наглая, она стояла на склоне горы, отделяемая расстоянием в один прыжок. Мастеровой хотел было его сделать, но тут из зарослей, что простирались за ее спиной, показались еще лица. Объявившихся было пятеро, в руках они сжимали ржавые багры. И были они по виду чем-то средним между истемниками и людьми.

– Где мои люди? Я так подозреваю, это твоих рук дело? ― спросил Мастеровой.

– Ну да… и моих выкормышей, – кивнула Каяна в сторону тех, что стояли с баграми. – Ты не представляешь, сколько разных героев я отправила на тот свет. Вот и твоих обвела вокруг пальца. А ты, надо же, вернулся… А что это за место? Не его ли ты имел в виду, когда рассказывал сказки про тайные письмена? Мы перекопали все здесь, но ничего не нашли. Теперь вся надежда на тебя.

– О чем ты говоришь? ― Мастеровой сделал вид, что не понял.

– О скрижалях. Или думаешь, что ты один о них слышал? Да в нашем народе все еще помнят про старые легенды. А кто это с тобой? Пришлый из чужих краев, как вижу. ― И, приглядевшись к Рохиному лицу, задумалась. – Похож он на кого-то, а вот припомнить не могу.

В этот момент Мастеровой попятился назад, чтобы найти возможный путь для отступления.

– Ну-ну… Ты прежде взгляни туда, – посоветовала Каяна.

Когда же снова сыны Иля посмотрели вниз, то увидели там большой, но уже не раз побывавший в переделках кораблик. Парусом ему служила потрепанная темно-синяя ткань. По бортам, задрав головы, расположилась дюжина таких же «выкормышей» с баграми.

– Кхарский саван?! Ты все еще верна ему? – усмехнулся Мастеровой, имея в виду синий цвет паруса,

– Да, как видишь..

– Чего же хочешь ты теперь?

– Мне нужно знать, где то, что ищешь ты.

– Ты перекопала все и не нашла. Здесь ты не найдешь ответа.

– Мне не нужны ответы. Мне младенец нужен! —цокнула Каяна.

– Какой младенец? Здесь нет детей…

– Не дури! Тот самый, из-за которого проделал ты свой путь из чужих земель. Думаешь, я не знаю, для чего ты искал скрижали?

– А для чего тебе дитя?

– Для того же, для чего и тебе, – спастись…

– Это как же?

– Понятно как – передать его в те руки, в которых и должен оказаться он. А прежде мы заберем его себе и будем ждать.

– Кого же?

– Того, кто придет за ним и предложит хороший выкуп. ― Каяна облизнула губы, будто предвкушая торг. – Я знаю точно, кто с нетерпением ждет его.

– И кто же?

– Изгл.

– Так знай, не состоится торг! Нет больше пса в человеческом обличье! Окаменел твой властитель и кумир… издох! И мы тому причина. Вы что, не видели, как мечутся истемники в лесах?! – не выдержав, вмешался в разговор Роха.

– Врёшь! – в отчаянии заорала ведьма – Неужто правда? А я-то думаю… – Каяна раздула ноздри, как будто собираясь втянуть в себя весь воздух, и прищурила глаза. Видно было, как они блеснули черными угольками. – Глупцы! Какие же вы глупцы! – завизжала она и, впав в бешенство, стала выдирать из земли грязные комья и бросать их в стоявших на скале.

– А еще ты явно подурнела, и дурнота тебе к лицу! – продолжал злить ее Роха.

– Сбросьте их! Скиньте вниз немедля! Убейте! ― орала в неистовстве Каяна.

Еще мгновение, и ее угрюмые «выкормыши» уже стояли на скале, а их багры уткнулись в сынов Иля. На маленьком пятачке завязалась борьба. Вдруг каменная плита, что была под их ногами, зашаталась и стала крениться в сторону