Третье пришествие - Алексей Барон

И «Одиссей» продолжил свое дело.

* * *

В мертвый грунт Фобоса вонзился титановый гарпун. От него к кораблю протянулся трос из прочнейших углеродных волокон. Вскоре по тросу спустился страшноватого вида шестиногий паук именем Умный Ванька. Так русские назвали свою гордость — универсальный исследовательский робот для безатмосферных планет.

Паук несколько суток бродил между кратеров, с помощью микрореактивных двигателей перепрыгивал загадочные борозды, производил видеосъемку и массу измерений. Взобрался на вал Коперника, побывал в Стикни, в общем, посетил главные достопримечательности. Потом вернулся к тросу. Перебирая лапами, поднялся, сдал накопленные пробы в приемный бункер «Одиссея».

Это была ценная добыча, однако предварительные анализы особых сюрпризов не преподнесли. Ученые получили примерно то, что и ожидали получить. Тем не менее их это порадовало безмерно, поскольку подтверждало какие-то там теории. Особенно взволновало научное сообщество то, что борозды на поверхности Фобоса оказались очень сходного возраста. Как параллельные, так и перпендикулярные.

— Удивительная публика, — сказал Венсан. — Что бы не получили, всему рады. Почему?

— Потому что получают мало, — усмехнулся Григорий.

А вот экипаж ММК, избалованный сногсшибательными открытиями, изрядно заскучал. Несмотря на интриги и усилия Джефа, все реальнее вырисовывались перспективы досрочного возвращения, глобальная буря на Марсе униматься не собиралась. От безделья Эдвин предложил «съездить» еще и на Деймос, но Хьюстон это дело затормозил, приказал оставаться на месте. И вот неизбежное свершилось.

— Готовится новое большое решение, — по-русски сообщил Джеф. — Ждите.

Потом для вящей убедительности повторил по-английски:

— Very big decision!

Вначале пришел секретный доклад международной группы экспертов о последствиях удара протуберанца по Земле. Самым страшным из них считалась беспрецедентная тектоническая катастрофа, против которой человечество было абсолютно бессильно. Эксперты считали, что страшные землетрясения разрушат большинство подземных убежищ. Аварийные стальные сферы, которые спешно отливались на всех металлургических заводах, могли всего лишь отсрочить конец, пресса уже нарекла эти сферы «спасательными гробиками». Главный вывод: единственным вариантом сохранения хотя бы части людей является их физическое удаление с Земли на геологически пассивную планету. То есть на Луну. Поскольку там ни океанов, ни расплавленного ядра, ни литосферных плит не существовало, отсутствовали предпосылки для страшных лунотрясений и цунами.

— Они… всерьез? — изумился Го. — Атмосферы там тоже нет!

Все происходило очень даже всерьез. Поступила официальная копия решения клуба «космических держав» о резком увеличении темпа строительства лунных баз. Для этого требовалось перебросить с Земли тысячи тонн грузов и столько человек, сколько позволят ресурсы искусственных экосистем. Капсулы на орбиту Земли должны были выводиться с помощью стратопланов типа «Илья Муромец» и всех мало-мальски пригодных для этой цели ракет, оставшихся в арсеналах Земли, а оставалось их еще немало. Но вот следующий этап, доставка грузов с геоцентрической орбиты к Луне, считался узким местом. Чтобы справиться с такой задачей, обычных челноков не хватало. Планировалось привлечь к перевозкам даже недостроенный ММК «Синдбад». И конечно, же, вполне действующий «Одиссей» очень бы пригодился. В связи с чем марсианская программа свертывалась. «Одиссею» следовало начинать подготовку к экстренному возвращению. Пакет соответствующих программ уже передавали из NASA по параллельным каналам связи.

— Да-а, — сказал Григорий. — А чуток раньше додуматься не могли?

* * *

Приказ есть приказ.

Перед дальней дорогой требовалось осмотреть «Одиссея» снаружи. Дэвид и БД надели скафандры, прихватили ступу RRS и отправились в шлюзовые камеры. Но дойти не успели. Наружный трос вдруг натянулся. На борту корабля почувствовался легкий толчок. Из Фобоса вырвался титановый гарпун, ландшафт над прозрачной крышей рубки начал медленно плыть.

— Что за баловство?! Кто включил двигатели? Накануне выхода?! — рявкнул Клаус.

Оказалось, что двигатели никто не включал, но Фобос продолжал смещаться. Первым среагировал из своего госпитального далека Эдвин:

— Выход за борт отставить. Всем срочно занять места по стартовому расписанию! Если скорость корабля относительно Марса не меняется, а Фобос внизу плывет, это означает одно: вращается сам Фобос.

— Как это может быть? Ты представляешь, о чем говоришь?

— А, тятькина мать, — сказал Григорий и без приказа начал выбираться из карантина.

— Матерь Небесная Механика! Этого не может быть, — простонал Клаус.

— Естественным путем, — поправил ДВ.

— Ну нельзя же так нарушать законы!

— Законы не писаны тем, кто их пишет. Отвык ты от чудес, тевтон. Отвык.

— Этого не может быть, — без особой уверенности повторил Клаус.

А оно было. Верь, не верь, к низко висящему «Одиссею» приближался вполне реальный полуторакилометровый вал Коперника. Чтобы избежать удара, пришлось все же включить малые двигатели и добавить высоты. С Земли поступил запоздалый совет сделать то же самое.

Потом пришлось отодвинуться еще дальше, поскольку скорость вращения Фобоса росла, и с удивительной планетки начали срываться камни. Перед тем как улететь в космос, те, что покрупнее, оставляли на поверхности спутника все новые и новые очень характерные борозды. Можно было порадоваться тому, что камней на Фобосе оставалось уже не слишком много.

— Вот оно что… — пробормотал ДВ. — Эдвин, метеориты невиновны.

Эдвин не ответил. Через несколько минут в мудром старом Хьюстоне вспыхнул небывалый переполох: перестал отвечать не только Эдвин. Весь экипаж «Одиссея» перестал отвечать. Нет, со связью ничего не приключилось, связь работала почти идеально. Однако по телеканалам приходили пугающие картинки.

Над главным пультом корабля повисла потрескивающая фиолетовая молния. В кабине управления замерли, странно вытянулись в креслах Клаус, ДВ, БД и Дэвид. В шахте госпитального отсека неподвижно повис Григорий. На полу своей палаты по-детски калачиком свернулся Го. Более-менее естественными в своих кроватях выглядели лишь Эдвин с Венсаном. Но у всех на лицах появилось одно и то же отсутствующее выражение. Полузакрыв глаза, астронавты ММК молчали, будто напряженно к чему-то прислушивались. В их энцефалограммах появились медленные альфа-ритмы, характерные для спящего мозга; хотя они и не спали. Дыхание, частота сердечных сокращений и даже температура тела — все понизилось. Наконец случилось нечто, совсем уж из ряда выходящее — «Одиссей» сам, без всяких команд, включил маршевый двигатель.

* * *

Он развернулся и начал удаляться от Фобоса, одновременно увеличивая высоту относительно Марса. Маневр проделывался настолько плавно, с такой большой осторожностью, что неугомонный русский подполковник без повреждений сполз на дно красного колодца, где и расположился, вольготно разбросав руки среди надувных подушек.