Острая стратегическая недостаточность. Страна на перепутье - Нурали Латыпов

«Никто из больших стран Европы, принимающих решение об окончательных границах ЕС, не согласится на присоединение Турции и Украины, – отмечают международные эксперты. – Об этом чётко, ещё в 2009-м, сказали канцлер Ангела Меркель и президент Николя Саркози. Несмотря на это, Польша продолжает отчаянную борьбу за расширение союза – как Дон Кихот боролся с ветряной мельницей. А это имеет свою цену. В Берлине, Париже или Риме создаётся впечатление, что Польша… во имя своей фантазии о приёме Украины в ЕС готова согласиться с распадом Евросоюза из-за приёма в него абсолютно культурно чужого, бедного и огромного государства. С западной точки зрения такая стратегия является абсолютно непонятной».

Но она становится вполне объяснимой, если предположить: за спиной Варшавы стоит Вашингтон. Ведь ему разброд и шатание в ЕС – главном экономическом конкуренте – только на руку. В политике не бывает однозначно неблагоприятных ситуаций: что плохо для одного, зачастую хорошо для другого.

Если руководство ЕС всё же решится ввести Турцию в Союз, то «десятки миллиардов евро из структурных фондов, которые на данное время Польше выделяет Брюссель, будут в этом случае направлены на Юг. Договориться о надёжной обороне и внешней политике между странами с такими разными интересами будет невозможно. Не говоря уже о строительстве европейской идентичности вокруг своих христианских корней, о чём ещё недавно мечтала Польша». А после включения в ЕС Турции настанет очередь Украины – и это снова десятки, если не сотни, миллиардов евро, что вызовет бурю эмоций у обывателей Европы и приведёт к фактической дестабилизации ЕС в угоду США.

Даже самым рьяным сторонникам расширения зоны контроля брюссельских бюрократов понятна эта логика событий. Значит, в обозримом будущем – по крайней мере пока экономика ЕС не начнёт вновь расти со скоростью, напоминающей недавнее процветание – Турция так и останется за границей ЕС. Выходит, для России сложилась исключительно благоприятная возможность организации более серьёзного взаимодействия с Турцией.

Конечно, в вышеприведенном фрагменте выступления Путина немало общих мест – так говорят при встрече с каждым важным заграничным гостем. Но в данном случае – учитывая человеческий потенциал, растущую экономику, да и политические амбиции Турции – можно не сомневаться: вместе с нашим южным соседом можно преодолеть то, что не удаётся порознь.

Рынок высоких технологий – зона сверхжёсткой конкуренции. Его игрокам всё ещё памятен прорыв «азиатских тигров» три-четыре десятилетия назад. Теперь никто – включая самих «тигров» – не хочет вскармливать ещё одного хищника из этой – пусть непрерывно растущей, но в каждый данный момент весьма ограниченной – кормушки. По доброй воле никто не поддержит там ни Россию, ни Турцию. Придётся опираться на собственные силы.

Турция за последние десятилетия неплохо развила уровень менеджмента – а ведь его остро не хватает всем нашим предприятиям. У турок значительный опыт вывода бизнеса на международную арену. Турция хорошо освоила даже столь тонкую технологию, как производство современных лекарств. Есть у неё и многие другие наработки, пока отсутствующие у нас.

Россия же пока далека от исчерпания технологических – а тем более научных – заделов, оставшихся ещё с советского периода. Но для их эффективного использования нам катастрофически не хватает народонаселения. Причём не только производителей, но прежде всего потребителей.

Первопроходцам всегда тяжело. Разработка нового требует изрядных затрат. Творец должен покрыть их надлежащей надбавкой к цене изделия. Копировать несравненно легче. Подражатель может соответственно снизить цену и задавить ушедшего вперёд конкурента. Правда, в будущем ему самому придётся взять на себя груз творчества – но до этого ещё дожить надо!

Дабы не вводить бесчисленных копировщиков в соблазн ущемления интересов единственного творца и тем самым сохранить материальный стимул к прогрессу, весьма желательно, чтобы компенсация затрат на разработку составляла не слишком значительную долю общей цены изделия. Для этого нужно разложить затраты на достаточно большое число экземпляров. Это в свою очередь требует значительного населения на рынке, куда изделие выпущено: те, кто не купит его сам, по меньшей мере обеспечат потенциальным покупателям достаточный заработок.

В конце 1970-х, когда группа западноевропейских экономистов впервые опубликовала данное рассуждение, новая разработка могла окупиться на рынке (с характерным для тогдашнего Европейского Экономического Сообщества соотношением зарплат творческих работников и серийных изготовителей) общей населённостью не менее 300 млн. человек. С тех пор потребное население выросло примерно до 400 млн.: совершенствование технологий сократило затраты на тиражирование готового, зато придумывать новое всё сложнее, а потому с каждым годом дороже – заметная часть дешёвого уже найдена.

В тогдашних советских условиях, чтобы окупить новшество, хватало примерно 250 млн. жителей: у нас особой защиты от копирования отродясь не бывало, зато творческий труд оплачивался сравнительно скупо. С тех пор и законы о борьбе с несанкционированным воспроизведением ужесточились, и оплата интеллектуального труда – увы! – зачастую вовсе смехотворна. Поэтому на нынешнем постсоветском пространстве хватает, по приблизительным оценкам, 200 млн. человек, чтобы рассчитывать на выгодность сотворения нового.

Увы, ни одна из республик былого Союза не располагает должным числом обитателей – даже Россия на четверть меньше необходимого. Друг от друга практически все эти республики отделены таможенными барьерами, регулярно ужесточаемыми под риторические заклинания о дружбе. Западный же рынок не востребует наши новинки не только вследствие экономических и политических барьеров, но и ввиду незнакомства основной массы наших создателей и предпринимателей с его требованиями. Так, в 2003-м провалилась попытка создать российскую ассоциацию распространения методов сопровождения жизненного цикла технологически сложной продукции, ибо почти никто из российских производителей не видит надобности в этих методах, тогда как на Западе уже несколько десятилетий несопровождаемое изделие серьёзные люди не купят.

Минимально необходимым для запуска самоподдерживающегося прогресса развития высоких технологий на постсоветском пространстве признано Единое Экономическое Пространство, включающее Белоруссию, Казахстан, Россию и Украину. Причём дело тут не только в общей численности населения, но и в квалификации работников, и в сходстве требований к товарам, и в унаследованных от СССР технологических цепочках… Если не будет полной уверенности в долгосрочном – на поколения вперёд – отсутствии таможенных (не говоря уж о политических) барьеров между этими республиками, то заменить их не сможет даже интеграция всех остальных частей былого Союза.

К сожалению, даже единство Белоруссии с Россией сейчас не вполне гарантировано, невзирая на давнее формальное провозглашение союзного государства. Пока Россия рассматривает Белоруссию всего лишь как шестёрку – пусть и козырную – в своей игре с Европой, Лукашенко просто вынужден в свою очередь вести самостоятельную игру.