Проклятые земли - Олег Бубела

Так и проходила моя вахта, больше похожая на изощренную пытку – некоторое время я сидел рядом с искателями, охраняя их сон, а когда чувствовал, что уже не могу держать глаза открытыми – вставал и делал обход близлежащих территорий. Во время одной из таких прогулок я наткнулся на большого сонного хомяка, у которого из пасти весьма комично торчали передние зубы. Отреагировал я быстро, выхватил нож и метнул его в грызуна. Тот попытался сбежать, но не успел – лезвие перебило ему позвоночник. Оглядев свой трофей, я принялся размышлять, что мне теперь с ним делать. Хотя в желудке от вчерашнего ужина даже воспоминаний не осталось, но костер не развести. Солнце взойдет еще не скоро, а за это время мясо успеет испортиться. Что ж, придется есть сырым, не пропадать же добру?

Быстро разделав тушку, я заморил червячка, умяв жирное, еще теплое мясо, а остатки тушки отнес на всякий случай подальше. Вернувшись к стоянке, достал флягу, смыл кровь с лица и рук и занялся полезным делом – штопаньем своего рюкзака, благо было уже достаточно светло. Работал я не спеша, на совесть, и спустя полчаса, когда окончательно рассвело, рюкзак мог похвастаться безукоризненным швом на боку.

Кроме того, я немного усовершенствовал свою куртку, состряпав внутренний кармашек, в котором удобно разместился Поглотитель жизни. Просто таскать его под рубашкой оказалось не слишком удобно, а так – в бок не давит, кожу не царапает и в случае необходимости можно быстро выхватить. Спрятав свой артефакт, я снова заскучал. Но лишь краешек солнца показался из-за горизонта, проснулся Дорак. Оглядев бодрствующего меня, он с некоторым удивлением хмыкнул и принялся будить остальных.

Новый день начался с завтрака. Я ел мало, лишь поддерживая компанию, и попутно старался развести Лашта на продолжение лекции о местных тварях. Однако в этот раз мне пришлось обломаться, здоровяк выглядел хмурым, разговор поддерживать не хотел, да и вообще – искателя будто подменили ночью. Особого значения этому я не придал (ну, не выспался, встал не с той ноги – мало ли причин для плохого настроения?) и оставил расспросы на потом. Когда же команда насытилась, Дорак повел нас на восток, слегка забирая к югу.

Несколько часов прошло однообразно и неинтересно. Солнце все выше поднималось над землей, легкий приятный ветерок играл листвой деревьев, большие бабочки с невероятно красивыми крыльями водили причудливые хороводы над полевыми цветами. Весь этот великолепный пейзаж успел наскучить мне уже через час, но развлечься было решительно нечем. Лашт все так же шел рядом, не проявляя интереса к моим вопросам и не собираясь превращаться обратно в умелого рассказчика, знавшего тысячи баек.

Разумеется, после нескольких безуспешных попыток я спросил у искателя, не заболел ли он и не был ли покусан ночью какой-нибудь сколопендрой. В этот момент на лице здоровяка впервые за день появилась улыбка, он беспечно махнул рукой и заверил, что с ним все в порядке. Просто сон нехороший приснился, поэтому работать языком нет настроения. Я понятливо кивнул и переключился на других членов команды.

К сожалению, Сишк оказался плохим собеседником. На вопросы он отвечал нехотя, односложно, всем своим видом говоря, что лучше бы мне заткнуться, пока не получил в зубы. Пришлось догнать командира, по обыкновению, шагавшего первым. Дорак сегодня оказался чуть более общительным и даже смог утолить мое любопытство, рассказав о разных ядовитых насекомых, которых стоило опасаться, устраиваясь на ночлег, о бабочках, хотя и красивых, но способных ужалить так, что мало не покажется, о пчелах, собиравших «неправильный» мед, отведав который можно было запросто откинуть копыта, о гусеницах… В общем, за час я узнал о многом, но потом терпение искателя лопнуло, и он приказал мне шагать молча. Язык у него, видите ли, устал!

К полудню, когда на небе появились небольшие облака, которые пригнал с севера легкий ветерок, мы достигли старой вымощенной желтоватым камнем дороги, ведущей к мосту. Идти стало легче, но куда опаснее. На камнях можно было встретить разных насекомых, больших зеленых ящериц, гревшихся на солнце, а в кустах у дороги таились разные хищники. Не успели мы пройти и километр, как нас атаковал средних размеров крокодил. Получив удар мечом в голову от Лашта, рептилия немного подергалась в конвульсиях и затихла. Спрятав клинок в ножны, искатель не поленился наклониться и с помощью кинжала выковырял из челюстей твари пару десятков больших треугольных зубов.

Я не упустил момент и принялся выпытывать, на фига они ему сдались – ожерелье будет делать или на амулеты пойдут? Но оказалось, что зубы крокодила (кстати, имевшего местное название, которое у меня нет желания приводить, поскольку оно до ужаса напоминает одно общеизвестное слово из сокровищницы русского матерного лексикона… и нет, не то, что из трех букв) можно сдать алхимикам и получить до пяти медяков за каждый. Шкура этой твари также могла принести пяток серебрушек, но для того, чтобы донести ее в целости, сразу после сдирания материал следует обработать специальным составом, который Лашт в этот раз не захватил.

После крокодила были мартышки, сиганувшие на нас с росшего у самой дороги дерева, несколько варанов-хамелеонов, старательно изображавших камни и в нужный момент организованно кинувшиеся на команду с разных сторон, а также серый довольно подвижный полуметровый червяк толщиной с палец, вылезший из-под камней. Макак искатели перебили играючи, варанов частично прикончили, частично отогнали, наградив ласковыми пенделями по филейным частям, а червяка Сишк мелко нарубил своими клинками, едва он подполз поближе.

По устоявшейся традиции, я принялся надоедать спутникам вопросами о встреченных тварях. Уже понимая, что отделаться от меня можно, лишь удовлетворив мое любопытство, искателям пришлось немного поработать языками. В результате, помимо повадок этих животных, мест обитания и охотничьих приемов, я узнал, что кровь мартышек применяется в алхимии для приготовления повышающих иммунитет эликсиров, а шкуры и кости варанов используются оружейниками для создания ножен и рукоятей клинков.

Наиболее интересным оказался червяк. Как сообщил Дорак, данное животное, имевшее необычайно острые зубы и ориентировавшееся по вибрациям земли, напало на нас с целью размножения. Нет, червяк вовсе не планировал спариться с выбранной жертвой, он рассчитывал прогрызть кожу и проникнуть в ее тело, чтобы устроиться в нем, словно в уютной норке, отложить яйца и спокойно дождаться вылупления… вылупляния… короче – появления маленьких червячков. По словам Сишка, эти твари обычно нападали на крупных копытных, которые были достаточно выносливыми, чтобы существовать с паразитом и даже десяток дней (вплоть до безрадостного финала) обеспечивать едой его потомство.

Червяки также могли быть полезными, но лишь в живом виде. Они способны повышать плодородие почвы, поэтому некоторые рисковые фермеры, промышляющие торговлей специями, иногда дают искателям заказ на свежую кладку этого паразита. Правда, такой способ ведения хозяйства предполагает много возни – приходится копать глубокие рвы вокруг удобряемого поля, следить за тем, чтобы в них всегда была вода (чтобы ценные червячки ненароком не уползли к соседям), а по истечении положенного срока еще и вызывать стихийника, который за немалую плату уничтожал тварей. Зато в последующие лет десять поле давало урожай на порядок больший, нежели до обработки.