Путь Грома - Маргарита Епатко

Нора подскочила, у волчицы на загривке вздыбилась шерсть. Параскева невольно отпрянула вглубь шатра. Рыжик напрягся, приготовившись к бою. Один колдун сохранял спокойствие.

– Не волнуйтесь, в шатре мы под надежной защитой, – произнес он.

– Похоже, ночевать на улице здесь опасно для здоровья, – процедил Рыжик. – Это что за твари такие? Что им нужно?

– Нежить это, – сказал колдун, заботливо укладывая Нору. Он подошел к Рыжику и шепнул ему на ухо.

– А орут так, потому что напугать хотят. Но женщинам мы это говорить не станем.

Рыжик внимательно посмотрел в глаза Ильи и согласно мотнул головой.

– Мы, вроде, есть собрались, – он сел рядом с очагом и уставился на Параскеву.

Та вздохнула, еще раз глянула на качающийся полог и стала раскладывать кашу по тарелкам. Все ели молча, кроме Норы. Похоже, переход так ее вымотал, что она заснула, не дождавшись еды. Слабые попытки разбудить волчицу, были сразу же пресечены колдуном, заявившим, что сон – лучшее лекарство.

– Что с ней происходит? – не удержался от вопроса Рыжик, доскребая остатки каши с тарелки.

– Перерождение набирает темп и его надо остановить, – пробурчал Илья, слишком внимательно изучая выбитый узор на посуде.

– А если не получиться? – Рыжик задал вопрос, который мучил его уже не одну неделю.

– Значит, я тоже стану волком, – произнес колдун и, подняв на них глаза, прошептал. – Я так боюсь ее потерять – он ласково погладил подергивающиеся во сне лапы волчицы и посмотрел на друзей, ища поддержку.

Рыжик и Параскева, не выдержав этого взгляда, отвернулись. Они еще никогда не видели Илью таким открытым и беспомощным.

– Я просто уверена, что все будет хорошо, – нарочито бодро произнесла старуха, продолжая прятать взгляд.

– Столько лет тебе бабушка, а врать так и не научилась, – улыбнулся колдун. Он опять стал прежним, и Рыжик с Параскевой вздохнули с облегчением.

У полога послышался шум. Оборотень и знахарка напряглись и уставились на покачивающуюся ткань.

– Доброго гостя милости просим, – произнес колдун ритуальную фразу.

Полог легко отъехал в сторону. За ним, почти полностью закрывая вход в палатку, стоял старый леший. Он вошел внутрь, улыбнулся Параскеве, как старой знакомой, и обратился к колдуну.

– Ты чего, Илья, закрылся, словно к осаде приготовился?

– Так я думал, что мне помощь предлагают, а вы нежить с цепей поспускали.

– Разве нашим псам сторожевым с тобой справиться, – усмехнулся леший. – Знаешь же, мы не против тебя охрану выставляем. От людей стережемся.

– А если что случиться? Погибнет кто-нибудь? – не унимался колдун.

– Ни мы к ним, ни они к нам. Неужели не помнишь, как договаривались? Мы слово держим. И не наша вина, что люди связь между поколениями потеряли и про обещание забыли. Лес все помнит, земля на нашей стороне, – сурово закончил старик и, не желая ничего больше обсуждать, перешел к другой теме. – Переход будет открыт назавтра поутру. Деньки еще теплые. Так, что как только солнышко ночную изморозь на траве растопит, сразу между первой и второй каплей не теряйся, в путь пускайся. Постарайся возвратиться не позже, чем через месяц по этому времени. Не успеешь, срок возврата удваивается. Опять не успеешь, опять удваивается. Не помню, чтоб у нее в гостях кто-то так долго продержался. Но Старший сказал, что мы тебя всегда ждать будем. Ты нам много добра сделал. А долг платежем красен. Помни, в положенный срок проход будет открыт. Вот елочка о тридцати иголочках. Она поможет во времени определиться, – леший протянул Илье малюсенькое деревце, легко умещающееся в ладони.

– Каждый день она по иголочке теряет, о сроках тебе напоминает. Как все иголочки опадут на месте тридцати, шестьдесят вырастут. Понимаешь, о чем говорю?

– Как не понять. Спасибо, за помощь. Получается, со временем там туго, – кинул Илья.

– Со временем везде хорошо. Только мир меняется. Где-то времени много накопилось, а где-то маленько осталось. Чужие дела да замыслы реку перегородили, на ручейки разбили, в заводи превратили. Главное, в заводи постарайся не застрять.

– Спасибо за предупреждение, – кивнул Илья.

– Легко с тобой разговаривать, – улыбнулся леший. – От улыбки его морщинистое лицо преобразилось, зеленые глаза сверкнули озорным огнем, и показалось Параскеве, что мужику никак не может быть больше тридцати лет. Он почувствовал ее взгляд, обернулся к Параскеве и хитро подмигнул. Но сразу же вновь обратился к Илье.

– Ты мою красавицу-кровиночку-доченьку береги как любимую. После мне отдашь, – говоря это, он осторожно передал елочку Илье из рук в руки.

Колдун так же осторожно взял крошечное деревце. Елочка тут же обвила один из пальцев Ильи корешками.

– Малышка еще совсем, – ласково сказал Леший. – Всего боится.

– Я ее не обижу, – улыбнулся в ответ Илья.

– Знал бы, что обидишь, не отдал, – буркнул леший, с тоской глядя на крошечное деревце. Он и вправду расставался с близким и любимым существом.

– Она что, живая? – не удержался от вопроса Рыжик, и потому каким каменным и непроницаемым стало лицо старика, понял, что сморозил непростительную глупость.

– То есть я хотел сказать, – промямлил он, пытаясь разрушить гнетущую тишину.

– Дурак ты, хоть и волкодлак, – рявкнул на него леший.

– Не сердись, – постарался утихомирить его Илья. – Он в другом мире вырос.

– Она тоже в другом, – узловатый, как корень дерева длинный палец лешего вытянулся в сторону Параскевы. – Она вообще почти человек. А нас лучше этого балбеса понимает. И рощу дубовую спасла, за что ей низкий поклон.

Леший низко поклонился Параскеве, еще раз злобно зыркнул на Рыжика и продолжил.

– Я вас Прасковья Ивановна– Ильинична в гости приглашаю. Как дела-то все переделаете, заходите. Буду ждать. А для жены твоей, – леший поскреб бороду, глядя на Илью, – хоть ты нас пока на свадьбу и не пригласил, у меня тоже подарочек есть.

Он достал из-за пазухи мешочек из обычной домотканой холстины.

– Зверю-то, если он не зверь, через переход ой как тяжело просочиться. А в своем обличье все мы живучи, – и он снова хитро улыбнулся.

– Ах ты старый шутник! – неожиданно вспылил Илья заглянув в мешочек. – Ты же мне говорил, что о такой траве и не слыхивал, а если слыхивал, то не видывал.

– Да, когда это было? Двести лет назад. Зачем тогда тебе была нужна эта трава. А сейчас вылечить не вылечит, а поможет, – отмахнулся леший.

– Значит, ты мне врал? – тихо произнес колдун. – И продолжал врать, зная в каком состоянии Настена?

Он встал во весь рост. Вместе с ним, казалось, раздалась ввысь и вширь палатка. Старик-леший заметно смутился и выглядел, как школьник, получающий нагоняй от строгого учителя. Глаза колдуна потемнели от гнева, и он еще раз тихо спросил.