Кремлевский визит Фюрера - Сергей Кремлев

Зловещие — иначе их не назвать — замыслы США были хорошо видны из тех слов, которые наш знакомец Уильям Кристиан Буллит говорил осенью 1938 года своему польскому коллеге в Париже — послу Юзефу Лукасевичу:

— Возможно, Германия сумеет направить свою экспансию в восточном направлении… Демократические страны не возражали бы, если бы дошло до решения спорных вопросов между Германией и Россией путем войны…

И ведь Лукасевич не поинтересовался у коллеги — а что это за спорные вопросы, и как Германия и Россия будут воевать, не имея общей границы?

Буллит в начале ноября 38-го года отбыл за океан в трехмесячный (!) «отпуск». И тогда же, в середине ноября 38-го, Рузвельт отозвал американского посла из Германии и заявил, что США не намерены возобновлять нормальные дипломатические отношения с рейхом.

Ханжество и лицемерие американских президентов сравнимо лишь с их же собственной непогрешимой наглостью, и поэтому Рузвельт, так легко рвавший нормальные отношения со второй — во многих отношениях — страной мира, 14 апреля 1939 года писал в уже известном нам послании Гитлеру и Муссолини вещи настолько занятные, что я часть его послания просто процитирую: «Ничто не в состоянии убедить народы мира в том, что какое-либо правительство имеет право… обрушить войну… на голову своего собственного или любого другого народа, исключая лишь само собой разумеющийся случай обороны своей страны».

США к тому времени уже не раз обрушивали войну на головы многих народов — исключая собственный — на Филиппинах и в Южной Америке, на Дальнем Востоке и в Европе. Уже со времен «доктрины Монро», то есть с 20-х годов XIX века, США провозгласили свое право на исключительность во внешней политике, равнозначную праву быть хозяином там, где они сами сочтут это для себя необходимым.

И вот теперь племянник Теодора Рузвельта, рассматривавшего внешнюю войну, ведущуюся совсем не для обороны своей страны, как некую разновидность развлечения типа охоты, Франклин Рузвельт в манере, свойственной и дяде, поучал Гитлера: «Выступая с этим заявлением, мы, американцы, говорим это не в силу эгоизма (вот уж воистину преступник разоблачает себя самим характером оправдания. — С. К.), не потому, что мы боимся или слабы… Мы говорим это… голосом силы и дружбы к человечеству… Международные проблемы могут быть разрешены за столом совещания».

Но как раз «совещаний» с целью восстановления мира в Европе Рузвельт и Золотой Клан не желали допустить ни в коей мере…

Заняв Варшаву, немцы получили в свое распоряжение и архив польского МИДа — поляки даже не смогли его вывезти или хотя бы уничтожить…

Люди Риббентропа, разбирая эти завалы, отыскивали там немало интересного.

Скажем, польский посол в Вашингтоне граф Ежи Потоцкий после беседы с возвращающимся в Париж к месту службы Буллитом шифром телеграфировал в Варшаву 16 января 1939 года, что Буллит «едет с целым «чемоданом» инструкций, записей, бесед и директив Рузвельта и сенаторов — членов комиссии по иностранным делам»…

Потоцкий сообщал, что, по его впечатлению, Буллит «получил от президента Рузвельта совершенно точное определение той позиции, которую Соединенным Штатам следует занять в нынешнем европейском кризисе»…

Буллит должен был соответственно настроить и французский МИД на Кэ д'Орсе, и вообще «европейских государственных деятелей», сообщив им содержание президентских директив…

Беседа янки с поляком и сама напоминала, впрочем, инструктаж, ибо при всей своей насыщенности продолжалась всего полчаса.

Директивы формально Рузвельта, а на деле — Золотой наднациональной Элиты в шифровке Потоцкого выглядели так:

«1 . Оживление внешней политики под руководством президента Рузвельта…

2. Военные приготовления Соединенных Штатов к войне на море, на суше и в воздухе, которые проводятся ускоренными темпами и уже поглотили колоссальную сумму в 1250 000 000 долларов (занятно, что в это время, когда США израсходовали на военные приготовления уже миллиард с четвертью долларов, штатный «борзописец» Рузвельта — Роберт Шервуд, утверждал, что «оборона Соединенных Штатов состоит из клочка бумажки, называемого законом о нейтралитете». — С. К.).

3. Решительное намерение президента положить конец всякой политике компромисса Франции и Англии с тоталитарными государствами. Они не должны более вступать с ними ни в какую дискуссию, имеющую целью территориальные изменения.

4. Моральное заверение в том, что Соединенные Штаты расстаются с политикой изоляционизма и готовы в случае войны активно выступить на стороне Англии и Франции. Америка готова предоставить в их распоряжение свои финансовые средства и сырьевые ресурсы»…

Заметим, что это все было сказано и указано задолго до того — 14 апреля, когда Рузвельт обратился к Гитлеру и Муссолини.

Стоит ли удивляться, что с началом войны конгресс очень уверенно и быстро отменил эмбарго на продажу оружия.

И еще одна деталь… Позиция США была доведена до поляков не через посла США в Польше или хотя бы через парижского посла Лукасевича, а через сидевшего в Вашингтоне Потоцкого… Да, янки явно не доверяли кабелю «Париж — Варшава». Он ведь шел и через территорию рейха…

Но это была, так сказать, прощальная беседа Буллита в вашингтонском посольстве Польши. А первый раз он появился у Потоцкого сразу же после своего прибытия в США — 19 ноября 38-го года.

— Граф, только война может положить конец сумасбродной экспансии Германии и этого маньяка Гитлера…

— А как вы ее себе представляете?

— Штаты, Англия и Франция должны вооружиться и…

— Но как же произойдет столкновение? — удивился Потоцкий. — Я просто не вижу зацепки для такой комбинации, когда Германия нападет на Англию и Францию первой!

— Ну, для полного вооружения демократиям надо два года. В этот промежуток времени можно надеяться на восточную экспансию Гитлера. Мы хотели бы, чтобы дело дошло до военного конфликта германского рейха и России…

Буллит остановился, якобы размышляя, потом продолжил: . — Реальный потенциал Советского Союза неизвестен. Но можно надеяться, что Гитлер окажется обреченным на затяжную и ослабляющую его войну.

— И тогда…

— И тогда демократии атаковали бы Германию и заставили ее капитулировать!

Это был полный алгоритм нового стравливания Германии и России. И Потоцкий в Вашингтоне мог бы задать Буллиту тот вопрос, который не задал ему в Париже Лукасевич — а как же, мол, будет с Польшей, лежащей между рейхом и СССР? Но вместо этого он задал Буллиту другой прямой вопрос:.

— Будут ли США участвовать в войне против Германии?

— Вне всякого сомнения, да, — заверил его янки, — но только после того, как Франция и Англия нанесут удар первыми…

Нашлись в архиве поляков и записи уже продолжительных парижских бесед с вернувшимся послом Буллитом посла Лукасевича в феврале 1939 года…