Ассоциация - Бентли Литтл

– Ты же сама говорила – так просто мы от них не отделаемся. Остались записи, документы. Это финансовое самоубийство…

– Прекрати! С каких пор тебя беспокоит вопрос финансов?

Барри посмотрел ей в глаза.

– Ты права. Я просто… не хочу сдаваться. Не могу допустить, чтобы они победили.

Морин подозрительно прищурилась.

– А что значит «разберусь»?

– Ты не поймешь…

– Ага, чисто мужское дело? Так, что ли?

– Да нет…

– Настоящий мужчина всегда поступает по-мужски?

Барри стиснул ее плечи.

– Кто-то должен дать им отпор!

Морин вырвалась и встала.

– Ты сам-то слышишь, что несешь? Заговорил, как персонаж паршивого вестерна! Они хотели сделать мне аборт, уничтожить нашего ребенка!

– Потому я и должен туда поехать.

– Барри!

– Я обязательно вернусь.

– Не пущу!

– У тебя нет выбора. – Барри прямо посмотрел на нее. – У меня нет выбора.

В Бонита-Висту он приехал около полудня. Охранник у ворот гадко улыбнулся, заставил предъявить водительское удостоверение и бесконечно долго искал фамилию в списке домовладельцев. Удовлетворившись, наконец, охранник открыл ворота. Барри, проезжая мимо, выплеснул ему в лицо остатки лимонада с подтаявшими кубиками льда из одноразового стаканчика и, крикнув: «Придурок!», прибавил газу.

В их отсутствие над домом снова надругались. Природную красоту сада обезобразили искусственным газоном, словно перенесенным сюда с какой-нибудь площадки для гольфа. Оставили одно-единственное дерево, кусты выдрали с корнем, ямы от них заровняли и сплошь засадили ярко-зеленой травкой.

Дом как будто сошел со страниц книги Доктора Сьюза[14]. Крышу раскрасили черно-белыми зигзагами, обращенную к улице стену выкрасили в ярко-желтый цвет, окно верхнего этажа – в красный, два нижних окна – в синий. Дверь мало того, что покрасили в розовый, так еще и обили чем-то пушистым.

Внутри убрали почти всю мебель, со стен исчезли рисунки Морин и фотографии. Остались только диван, кофейный столик и стереосистема в гостиной, а в залитой кровью спальне – кровать, туалетный столик и телевизор. Куда делись другие вещи – неизвестно. Барри подозревал, что не в камеру хранения.

Почтовый ящик был забит извещениями о штрафах и официальными предупреждениями от ассоциации.

– Начнем по порядку! – сказал себе Барри.

Он поднялся в кухню, достал из ящика для разных хозяйственных мелочей спички, снова вышел на улицу и демонстративно вытряхнул содержимое почтового ящика прямо на асфальт. Поднес зажженную спичку к уголку конверта, потом – к розовому листку с извещением. Скоро вся груда бумаг запылала.

Как и надеялся Барри, из-за поворота показался Нил Кэмпбелл с планшетом в руке. Его ханжеская физиономия буквально посинела, точно беднягу вот-вот хватит удар.

– Так нельзя! – завопил он, приближаясь.

– Что нельзя?

– Это официальные извещения от Ассоциации домовладельцев Бонита-Висты! Вы обязаны на них реагировать! Их нельзя жечь! – Он возмущенно замахал планшетом.

– Вон с моего участка, – сказал Барри.

– Что?

– Что слышал.

– Согласно уставу, члены правления и специальных комиссий вправе…

Барри засучил рукава.

– Если через минуту ты еще будешь торчать на моем участке, я тебя вышвырну. Понятно?

Кэмпбелл попятился.

– Вы совершаете серьезную ошибку! Я пришел к вам как представитель Ассоциации домовладельцев Бонита…

– Тридцать секунд.

Кэмпбелл начал что-то лихорадочно строчить в планшете.

– Я обо всем доложу!

– Время закончилось, – объявил Барри, ухватив мерзкого типа за локоть. – Выметайся немедленно!

– Не трогайте меня! – взвизгнул Кэмпбелл, вырываясь.

И тогда Барри ему врезал. От души. Черт возьми, как приятно было садануть уроду кулаком в живот! Кэмпбелл охнул и согнулся вдвое, а потом задом наперед засеменил к дороге.

– И чтобы духу твоего больше здесь не было!

Барри пинком отправил ему вслед кучку почерневших бумажек.

Кэмпбелл бросился удирать.

– И дружкам своим передай! – крикнул Барри.

Улыбаясь, он смотрел, как догорают официальные бланки.

Утром в почтовом ящике его поджидал дорогой солидный конверт с тисненым штемпелем. На конверте не было никаких надписей – ни обратного адреса, ни даже фамилии Барри.

Внутри лежало приглашение на обед к Джасперу Колхауну.

Барри сперва хотел выбросить приглашение и никуда не ходить, но потом сообразил, что просто боится. Он вспомнил зловещее чувство, которое навалилось на них с Джереми возле председательского дома.

Проще и безопаснее отсидеться, посмотреть телевизор, послушать пластинки, почитать книгу… Но он же специально вернулся в Бонита-Висту, чтобы встретиться с врагами лицом к лицу!

В приглашении не говорилось, что требуется ответ. Наверняка и это сделано нарочно – Колхаун хотел, чтобы Барри как следует понервничал.

Он и в самом деле весь день ломал голову, но не о том, следует ли принимать приглашение, а о том, что взять с собой. Огнестрельного оружия у него не было, зато в ботинке можно спрятать нож, или заткнуть за пояс набор отверток, или просто прихватить хорошую крепкую доску. Его явно заманивают в ловушку, и надо быть совсем дураком, чтобы не подготовиться к обороне.

Все же в конце концов он решил идти без оружия. Наверняка в доме Колхауна будут и другие – приспешники, охранники, члены правления, друзья и подпевалы. Всех не одолеть, как ни вооружайся. Да и обыщут его на входе или заставят пройти через металлоискатель. Лучше идти с пустыми руками.

Барри долго думал, рассказывать Морин или нет, и решил не рассказывать. Не хотелось ее тревожить. Он просто позвонил, и они долго болтали о разных безобидных пустяках. Барри, избегая прямой лжи, постарался создать впечатление, будто занимается уборкой во дворе и в доме, а между делом изучает новую версию устава – ищет, как бы прищучить ассоциацию за нарушение ее же собственных запретов.

– Когда приедешь? – спросила Морин.

– Надеюсь, скоро.

Короткая пауза.

– Я так понимаю, ты не скажешь, что там происходит на самом деле?

Мог бы догадаться, что ее так просто не одурачишь.

– Не скажу, – признался он.