Пальмы в снегу - Лус Габас

Бисила остановилась и внимательно посмотрела в глаза сына, и те вдруг стали глазами Килиана. Расстояние и время исчезли, подсказывая, что пора признать правду: их с Килианом души остались вместе.

Бисила улыбнулась:

– Лаа… Килиан не твой отец.

1960 год

Килиан был рад, что взял билет на самолет. Сейчас путешествие из Пасолобино в Сампаку занимало меньше суток. Конечно, это было несколько дороже и четырехмоторный «Дуглас» делал несколько остановок на дозаправку, но дело того стоило.

Когда самолет попал в сильную турбулентность, все пятьдесят пассажиров подняли крик. Он тоже испугался. Всплыла в памяти история о том, как отец чуть не погиб во время шторма. Не судьба ли это?

Все закончилось благополучно, и в ожидании посадки на рейс из Ньямы в Нигерию он решил побаловать себя бокалом шампанского. Однако в Бате, поднимаясь на борт «Драгон-Рапид», двухмоторной летающей жестянки, которая должна была доставить его до финальной точки – на остров, – он уже не сомневался, что в следующий раз предпочтет самолету безмятежность морского путешествия на борту, например, «Сиуад де Севилья».

Когда Килиан прибыл в скромный аэропорт Санта-Исабель, его ожидал Симон, а не Хосе. Всего за год, который они не виделись, он превратился в статного красавца; едва заметные рубчики на лице придавали драматичность его облику.

– Симон! – воскликнул Килиан, скидывая пиджак. – Как я тебе рад! А ты изменился! – Он указал на шрамы.

– Я наконец решился нанести знаки моего племени, масса, – ответил Симон, подхватывая тяжеленные чемоданы. – Но отец Рафаэль этого не одобряет…

Они погрузились в светлый «Рено-Долфин», последнее приобретение Гаруса.

– А почему Йозе не приехал? – спросил Килиан.

– Сегодня как раз крещение его внука. Вы еще застанете праздник.

Килиан улыбнулся. Пару дней назад он был на августовском празднике в Пасолобино. В голове еще не отзвучали мелодии оркестра – и вот он снова окажется в веселом круговороте. Только здесь, в Сампаке, все будет другим. Какой же это по счету внук? Странно, что праздник устраивают на плантации, а не в Бисаппо. Но потом он припомнил, что дочь Хосе работает в Сампаке медсестрой.

– Не сына ли Моей крестят?

Симон кивнул.

– Его первенца. И он на седьмом небе! Они столько лет женаты, а детей все не было.

Килиан почувствовал укол ревности – такой же, как на свадьбе девушки. Ребенок еще сильнее привяжет пару друг к другу. Он живо представил стройную фигурку, вспомнил прикосновение ее нежных рук к коже, когда он болел после смерти отца. Он все еще ощущал ее свежее дыхание на лице…

Килиан вздохнул. Он как будто и не уезжал с острова, а в Пасолобино, чтобы снова привыкнуть к родному дому, ему потребовались недели! Правда, мало-помалу, когда он походил теми же тропками, что и его предки, душа примирилась и с прошлым, и с настоящим. Отца больше не было на свете, но это не означало, что он исчез совсем, а их дом стоял на том же месте вот уже пять веков.

Килиан глубоко вздохнул аромат какао, витавший в воздухе. Он уже был не тем дурошлепом, который не мог отличить хорошие какао-бобы от превосходных. И он точно знал, что увидит дальше: сперва – ворота с табличкой «Сампака», потом – королевские пальмы, сторож Иеремия с его курами, сушильня, друзья, она… Интересно, она все так же красива?

– Масса, вы рады возвращению? – выдернул его из размышлений Симон.

Сердце Килиана замерло, когда они свернули на пальмовую аллею. Ответ был ясен как день, и пробудил легкое чувство вины.

– Да, Симон, – произнес он мечтательно.

Юноша подготовил его старую комнату, и Килиан решил привести себя в порядок, прежде чем идти в часовню. Повесил пиджак и принялся за сумки. Но спустя пару минут кто-то постучал.

– Вижу, отпуск пошел тебе на пользу! – Хакобо бросился к брату и стиснул его в объятьях. – Ну, как дела дома? Как там наши женщины?

Хакобо был все таким же. Но он немного прибавил в весе, и теперь ремень едва сходился у него на талии.

– Неплохо, – Килиан не хотел рассказывать о том, что их сестра угасает. – Послушай, мама думает, что мы тут голодаем, и прислала кучу еды. – Он похлопал брата по животу, подошел к раковине и набрал немного воды, собираясь бриться. – А ты как? Все еще бегаешь по вечеринкам с друзьями?

– Ну, как сказать… Хорошо, что Дик и Пао довольно часто приезжают из Ваты, а Матео и Марсиал больше со своими девушками гуляют.

Килиан начал намыливать лицо, Хакобо сел.

– Как тебе Сампака? – спросил он.

– То немногое, что я успел увидеть, меня удивило. Такой порядок кругом.

– Неделю назад нас почтил визитом губернатор Экваториальной Гвинеи! Представляешь! Ты бы видел Гаруса!

Предупредили всего за пару дней, и он заставил нас чуть ли не языком драить плантацию! Вальдо целый день полировал «мерседес», на котором губернатор собирался проехаться по плантации.

Килиан улыбнулся, а Хакобо продолжал:

– Вместе с губернатором приехали журналисты из «Акутуалидад Эспаньола», которые собирались писать статью про какао.

Килиан припомнил, как ему не хватало ежедневных новостей «Оха-де-лунес». В Испании в одной из газет проскочило лишь четыре строчки о грядущем разделении Гвинеи на две провинции – Фернандо-По и Рио-Муни.

– Газетчики считают, что испанцам надо рассказывать, как идут дела в колониях, – сказал Хакобо.

– И правильно считают, – ответил Килиан, роясь в чемодане в поисках белой рубашки.

– А что, сюда многие приезжают. Еще бы: отличное жалованье, отпуск полгода… А в Испании, как я слышал, дела идут не очень. Гарус говорил, что многие уезжают в поисках работы.

– Но есть и другое мнение, Хакобо. Что дни колоний сочтены.

– Ну, не знаю. Если колонии исчезнут, все рухнет. И зачем тогда создавать провинции?

Килиан припомнил спор в казино между отцом Хулии и Густаво, а также разговор за столом в доме Мануэля. Колонии так тесно связаны с Испанией, что в независимости просто нет смысла. Не это ли пугало Густаво?

– Мир быстро меняется, брат. Ко всему нужно быть готовыми.

В его ушах еще звучал гул моторов. Он зарекся летать, но не мог не признать удобство. Да и дома многое изменилось.

– Да уж, – сказал Хакобо. – Кто бы мог подумать, что в Бате и Санта-Исабель будут чернокожие мэры, в парламенте – чернокожие депутаты, а в кинотеатре – цветные зрители? Правда, они чувствуют себя не в своей тарелке. Не буду повторять, что говорят, но все это как-то странно.

– А что говорят? – спросил Килиан, застегивая рубашку и поворачиваясь к зеркалу.