Сестра Рока - Яна Алексеева

Надо ли торопиться? Да…

Что можно сделать?

Я прикрыла глаза, сцепила пальцы, загоняя глубоко внутрь холодящий душу голод.

Это тоже проблема. Вечный голод, сильный, неконтролируемый. Сколько Силы ни скорми рваным клочьям ауры верей-аали, им всегда будет мало. Жизнь постоянно просачивалась, не в силах задержаться хотя бы на мгновение, и память наследия не хотела исчезать, продолжая тянуть энергию при каждом удобном случае. Хорошо, что я не завишу от этой магии. Хотя и постепенно перестаю понимать, что разделяет меня и наследие принцессы.

Но…

Как помочь Грею воссоединить разорванное?

Что я могу сделать вообще? С бессознательным телом? Подарить наслаждение, причинить боль…

Боль?

Боль, такую, которая позволит вспомнить, соединяющую, восстанавливающую. Бегущую по связующим нитям и нервам к душе и обратно.

Да.

Я резко поднялась, подошла ближе, опустилась на колени перед ложем, позволяя подолу замести пыль. Положила руки на ткань совсем рядом с Греем, на расстоянии тепла.

Решайся! Да!

Боль. В каждой клеточке тела.

Встала. Хрустнула пальцами.

Боль…

Да-а-а…

На выдохе, выталкивая посторонние мысли, позволила ожить еще одному воспоминанию.

Лента струится между пальцев. Тонкий шелк ласкает кожу, касается напряженной спины, фиксирует запястья. Улыбка кинжалом разрезает тишину, пальцы пляшут, стремительно меняя положение.

И тело под ними изгибается в мучительном спазме.

Это танец. Почти лаская кожу, касаюсь пальцами ладони мужчины. Сюда, сюда… Вот. Внимательно наблюдаю за вздрагивающими под смуглой кожей мышцами. Давлю сильнее, на миг обхватывая запястье, поднимаюсь выше, дотрагиваясь до шеи. Вытанцовываю на груди Грея узор, ловя хриплое дыхание, сливаясь с частым, безумным пульсом.

Вдох, выдох, на крыльях памяти и вдохновенного азарта. Есть только я и податливое тело под пальцами, тяжелые хрипы, вырывающиеся из легких, сливающиеся с моим легким дыханием, и мрак, подбирающийся все ближе…

Кожа горела, в душе поднималась странная песня. То ли гудение, то ли жужжание, дыхание в унисон. Шаги, скольжение, воспоминания…

Краем сознания ощутила, как потревоженный открывающейся дверью воздух смахнул пыльную завесу на подоле.

Руки продолжали двигаться, порождая боль. Тело вздрагивало все сильнее. Пот выступил на коже соленой испариной, капли скапливались в ложбинке между ключицами. Руки задвигались точнее.

От двери донесся тихий голос:

– Ваше высочество, к вам принц Риланд…

Раздраженно взмахнув рукой, отчего с кончиков пальцев сорвалась голодная плеть, зло прошипела:

– Вон!

– Но…

Танцуй, танцуй, танцуй, рука. Наслаждение и боль, связывайте тело и душу в единое целое…

– Я сам.

Шаги. Легкая поступь безумия вплетается в рваное дыхание.

– Тсс…

Он замер за спиной, внимательно наблюдая.

Последнее па, и, чиркнув ногтями по коже, прижимаю к постели изогнувшееся в дикой судороге тело. С силой давлю ладонью на солнечное сплетение. Воздух со всхлипом вышел из легких пациента. Зрачки под плотно стиснутыми веками дернулись. Лицо расслабилось, позволяя болезненной гримасе стечь каплями пота на влажную подушку.

Глаза Грея распахнулись, черная воронка зрачков, заливавшая радужку, отразила мое бледное лицо. Миг узнавания – и с губ слетают слова:

– Сирин… жива?

Тягучее, густое молчание. Ты ошибся. Я ошиблась… Интонация! Гром и Молния! Вопрос, если б ты не запнулся от нехватки воздуха, был бы таков: «Сирин, ты жива?»

Злость, раздражение. Сама виновата… И что теперь? Вопрос задан. При свидетеле. Да как я вообще допустила, чтобы он прошел сюда? Принц Риланд! Наемники виноваты… накажу! Но, получается, принцессу Ирин боятся меньше, чем подменыша? Это ошибка!

Исправлю! Если останусь жива.

– Нет. С возвращением, слуга.

Вот так, напомнить, обозначить статус, отдать приказ…

Небрежно откидываю со лба прядь волос и отступаю назад, натыкаясь на принца. Я помнила, что он стоит там, но… не заметила, настолько хорошо его Сила сливалась с окружающим пространством. Резко развернувшись, встретилась с его бестрепетным взглядом. Ответила на улыбку ленивой усмешкой.

– Вы полны скрытых талантов, кузина.

– О да, но с чем вы сюда пожаловали, мой принц? – спросила недовольно.

– Кто такая Сирин? – В голосе Черного Принца прорезалось холодное любопытство. На мой вопрос он предпочел ответить своим.

Я скользнула в сторону, не позволяя его руке лечь мне на плечо.

– Никто… – Задумчиво посмотрев на Грея, заметила, что он прикрыл глаза, скрывая досадливый блеск. – Уже никто. Но вам определенно не стоило…

Вуаль содрогнулась, осознание этого ворвалось в меня резкой болью. Запнувшись на полуслове, я впилась пальцами в камзол принца. Тонкая ткань треснула, как нити нарушенного пространства.

Мир качнулся.

Мое наследие, всколыхнувшись, выплеснулось из груди холодным, инистым туманом. Тихий шорох наполнил комнату, всколыхнулись портьеры, а на пальцах принца заплясали маленькие огоньки, разгоняя белую пелену.

Пронзительный вой, который не сможет услышать обычный человек. Всем телом ощущаю дрожание тонкого Кружева, которое натужно выгибается, заставляя стонать сквозь стиснутые зубы.

Пространство натягивается… все сильнее, сильнее, сильнее. И рвется.

Гудящая волна стремительно проносится по коридорам, башням, выламывая чары, смывая память, даря боль.

Боль, боль, боль… Голова разламывалась, в ушах стоял гул.

И торжествующие вопли с Изнанки заглушали голос разума… Рев, клекот, рычание.

Отпустила камзол, делая шаг вперед. Краем сознания отметила, как разгорается в затягивающей синеве глаз подменыша ярость.

Корона? Это корона… Что случилось? Она моя!

Как в тумане, я скользнула к двери, огляделась. Бледные лица, мучнистая плесень штукатурки на полу и мебели. Тяжкий аромат смерти ударил в ноздри, уводя куда-то контроль над разумом. Нагнулась, вздергивая на ноги наемника. Прошипела в измазанное кровью лицо:

– С-сторожи! – протащила через порог и швырнула его в сторону постели, едва не сшибая принца. Приказала остальным: – Не высовывайтесь!

Как будто запоры помогут!

Оттолкнула стражника в сером, желавшего сопровождать мою особу. Тот бессознательной мятой тряпкой распластался на полу.

И полетела вперед.