Затерянные в Полынье - Александр Трапезников

А джип возвращался, но я не слышал этого. Высадив на перекрестке Максима, они мчались к дому, и двое охранников уже стреляли в мою сторону из автоматов.

– Назад! – закричала Милена, махая мне рукой с крыльца. – В дом! Быстрей!..

Оторвав взгляд от мертвого лица Егора, я наконец-то начал соображать, что вокруг происходит. Перекувырнувшись через плечо, я влетел в калитку и побежал к дому. Пули щелкали где-то рядом. Ворвавшись внутрь, запер дверь на засов и занял позицию у окна шестой комнаты, откуда хорошо просматривался весь двор.

– Уходите в укрытие! – крикнул я Милене. – Спрячьтесь там вместе с Аленушкой.

Сам же начал стрелять из окна по подъехавшему джипу. Намцевич и охранники выскочили из него и укрылись за забором. Короткая автоматная очередь влетела в кухонное окно – учитель приобщался к таинствам войны. Ответ не заставил себя долго ждать. Охранники ударили сразу из трех стволов, а в руках самого Намцевича я разглядел боевой карабин – с ним обычно охотятся на кабанов или тигров. Я прекрасно знал, что он меткий стрелок, и подумал, что с таким оружием он перестреляет нас, как мух.

На несколько мгновений наступила тишина, мы словно прилаживались друг к другу. И тут снова безмолвие взорвалось частыми выстрелами, но… не здесь. Перестрелка шла в другом месте, возле особняка Намцевича. Это начался штурм, организованный Ермольником. «Молодец! – с радостью подумал я. – Давай, дави их!»

И хотя положение наше было незавидным, но атака на особняк явно пришлась Намцевичу не по вкусу. Он что-то яростно выкрикнул, и один из охранников побежал по улице прочь от нашего дома. Отлично, значит, теперь их осталось всего трое, включая самого Намцевича. Автоматная очередь прошила стену над моей головой, и я упал ничком на пол. Затем подполз к лестнице, ведущей на чердак. Надо бы мне сразу занять позицию именно там.

Пока я поднимался по лестнице, Клемент Морисович бил короткими очередями по калитке, не давая им сунуться во двор. Выглянув из чердачного окошка, я разглядел всех троих нападавших: они укрывались за джипом, поливая свинцом окна дома. Потом я с удивлением увидел еще одну фигуру, появившуюся в конце улицы.

Это был Петр Громыхайлов, который направлялся именно сюда… Но шел он, прижимаясь к деревьям, и ни охранники, ни Намцевич его не видели. Когда до джипа оставалось метров сорок, милиционер начал стрелять, опустившись на одно колено. Со второго же выстрела он поразил одного из охранников. Тот выронил автомат и ничком рухнул на землю. «Есть!» – чуть не закричал я от радости.

А Намцевич развернулся, выпрямился в полный рост и пустил пулю в Громыхайлова, которая буквально разворотила ему грудь и швырнула его на землю. Голова полицейского судорожно дернулась, и он затих. Не давая Намцевичу времени снова спрятаться за джип, я выстрелил в него несколько раз подряд. И хотя стрелок я не меткий, но одна из пуль достигла цели: Намцевич схватился за левое плечо, выпустив из рук карабин. Он с удивлением посмотрел в мою сторону и что-то крикнул оставшемуся в живых охраннику. И я еле успел отскочить в сторону, потому что автоматные очереди засвистели по чердаку.

Вновь наступило кратковременное затишье. Намцевич, видно, не ожидал такого поворота событий. Наше отчаянное сопротивление и неожиданное вмешательство Громыхайлова не входили в его планы. К тому же он и сам сейчас был ранен, а вокруг его особняка также шел бой. Выстрелы оттуда продолжали доноситься до нас. И здесь перестрелка между учителем и охранником снова оживилась. Я также, высунувшись из чердачного окна, пустил несколько пуль в сторону джипа и понял, что пули закончились. А потом почувствовал что-то неладное. Автомат Коха замолчал.

Я увидел, как переглянулись Намцевич и охранник. Поднялись и спокойно пошли к калитке. «Все кончено, – подумал я. – Учитель мертв». У меня был последний шанс: успеть сбежать вниз и взять его автомат. Я помчался к лестнице и кубарем слетел по ступенькам, чуть не сломав себе при этом шею. Но неожиданно стрельба снова возобновилась. Ворвавшись на кухню, я увидел Милену, которая как-то неловко, по-женски держала автомат учителя и беспорядочно палила из окна. Сам же учитель лежал на полу, и его застывший взгляд уже ничего не выражал.

– Иди в укрытие! – крикнул я Милене, оттолкнув ее к стене. Отобрав автомат, я выпустил очередь в окно и увидел, как покачнулся попавший в зону обстрела охранник, как он медленно опустился на колени, не выпуская из рук оружие. А стоявший во дворе Намцевич вскинул одной правой рукой свой карабин. И я даже не заметил, как Милена успела встать между нами.

Все произошло за какие-то доли секунды. Прогремел выстрел, и я лишь подхватил Милену, которая, повернув ко мне лицо, что-то прошептала. Осторожно опустив ее на пол, я распрямился и разрядил в окно весь магазин. Но Намцевича там уже не было.

В одной из комнат разлетелось стекло в окне, значит, Намцевич пробрался в дом. Опустившись на колени, я приподнял голову Милены и в последний раз поцеловал ее в губы. Она уже не дышала. «Прощай, родная моя…» – прошептал я, закрывая ей глаза. Потом передернул затвор автомата, проверил, сколько у меня осталось патронов. На несколько выстрелов. Но и у Намцевича, по моим подсчетам, было не больше. Теперь предстояло главное состязание, и оба мы должны были превратиться в хитрых и ловких зверей, чтобы почуять противника, прежде чем он успеет выстрелить в тебя.

Я осторожно выбрался в коридор и подошел к комнате номер три, которую когда-то занимали Барсуковы. Прислушался. Там было тихо, но я все равно затаился у стенки. Так прошло минут пять. Наконец в зале послышался какой-то шорох, потом чуть скрипнула дверь на кухню. Намцевич пришел на то место, которое я недавно покинул. Очевидно, он сейчас разглядывал трупы учителя и Милены…

Я почувствовал, что он там, и выстрелил прямо через кухонную дверь. Через разлетевшиеся щепки увидел, как он быстрым хорьком метнулся в прихожую. Я побежал по коридору в обход. Остановился только в своей комнате, где находился люк в подвал. Открыв его, я спустился по лестнице вниз. Пусть он пока поищет меня по дому, вымотается.

Подождав некоторое время, я прошел к другой лестнице и выбрался по ней снова на кухню. Стараясь не смотреть на мертвую Милену, я осторожно открыл дверь в зал. Там было пусто. В какой-то из пяти комнат, двери из которых выходили в зал, прятался Намцевич. Мне предстояло угадать в какой. От этого зависела не только моя жизнь, но и, возможно, жизнь Маши и Аленушки, остававшихся в укрытии.

Слух мой напрягся до такой степени, что казалось, лопнут барабанные перепонки. Я стоял в центре зала возле стола и медленно поворачивался вокруг своей оси, держа автомат навскидку. Я был готов выстрелить на любой шорох. Но и Намцевич был искусным охотником: он тоже выжидал. И тогда я решил спровоцировать его. Я с силой перевернул одной рукой стол, а сам отскочил к стене. Тотчас же распахнулась дверь моей комнаты, и высунувшийся Намцевич стал стрелять в меня из своего карабина.

Падая, я выпустил в него ответную очередь. Все это произошло так быстро, что я даже ничего не осознал, лишь пороховой дым завис в воздухе да гулкое эхо от выстрелов продолжало звучать в зале. Приподнявшись с пола, я с облегчением обнаружил, что цел, он так и не попал в меня. Но и моя комната была пустой. Намцевич снова куда-то скрылся. Я вошел в нее и увидел валявшийся на полу карабин. Он расстрелял все патроны. Однако и мой рожок был также пуст. Отбросив автомат, я вытащил из-под кровати меч. Все-таки хоть какое-то оружие. Да и не «какое-то», а самое надежное. Не подведет.