Битва с Непознаваемой - Константин Мзареулов

— Кажется, папаша твоей возлюбленной сильно вляпался, — понизив голос, поведал лже-доктор. — Огромная просьба: если Эльцвейг или Валевская попросят о помощи — не отказывайся. Очень серьезное дело…

— Ваша контора до сих пор пасет придурка? — искренне поразился Андрей.

— Присматриваем, — уточнил майор. — Однако недосмотрели. Придурку повезло, что живым остался.

Чаклыбин, про Эльцвейга прежде не слыхавший, с любопытством посматривал на фронтовых приятелей. Биохимическая отрава понемногу распадалась на низкомолекулярные фрагменты, отпуская нейронные рецепторы в извилинах писательского мозга. С мрачным удовлетворением Всеволод махал ладонью, приветствуя глазевших на него граждан Кьелтарогга.

Вокруг огромного танка продолжалось оживленное движение. Ассистенты режиссера вновь загнали массовку за линию оцепления, военно-исторические клубы опять построились в шеренги. Паккарди объявил начало работы над последним эпизодом, но Виктория куда-то подевалась, поэтому Андрей подменил ее на месте стрелка-водителя. Гагиев и Чаклыбин укрылись в башне «Рин-Веспапа». Не теряя даром времени, Тариэль попытался выведать, каким образом писатель привел толпу в такое возбуждение, но десантный ветеран отделывался невразумительными ссылками на чародейскую силу высокого искусства.

Ухмыляясь, Андрей медленно провел танк по декоративной площади, выехал за пределы павильона. За ними прошли другие машины и прошагала пехота. Тарогский компьютер без конца запрашивал разрешения выполнить какие-то мелкие операции, поэтому человек в кабинке стрелка-водителя, даже не пытаясь переводить тарогские письмена, машинально давил клавишу подтверждения. Сам Андрей был занят более важным делом — выяснял, куда теперь вести танк. Наконец, после долгой ругани на многих диапазонах, ассистент режиссера приказал ехать на площадку реквизита. Как туда проехать, Андрей не знал, поэтому решил осмотреться и попытался поднять стотонное чудовище выше окружающих строений.

К его удивлению, антигравы сработали безукоризненно, вознеся «Рин-Веспап» на приличную высоту. Разобраться в нагромождении декораций, впрочем, не удалось — территория студии была разбита на квадраты, где сражались средневековые рыцари, взлетали зенитные ракеты индустриальных эпох, отражались атаки космических монстров, а также разыгрывались адюльтеры и спортивные состязания. От греха подальше, чтобы не попасть в чужие объективы, Андрей вылетел за пределы студии, надеясь получить более внятные указания. В этот момент Чаклыбин осведомился задумчиво:

— Я правильно понял, что наша находка сражалась в Даласули против ломов?

— Так получается, — подтвердил Андрей.

— Тогда есть объяснение… Ломы подбили танк и передали кому-то из наших врагов — имперцам или рагвенам.

— Могли, конечно, — рассеянно согласился Андрей, высматривая место назначения на обзорной голограмме.

Неожиданно в обмен репликами включился Гагиев, предположивший:

— Скорее не само ломандарское командование подарило танки, а фирма, которой трофей передали на исследование. Все сильнее впечатление, что нашим главным врагом в той войне были не имперцы, а трансгалактические корпорации.

— Главным врагом были и остаются ломы, — безапелляционно заявил писатель. — Хотя корпорации вроде «Прусло Кромо» — тоже сволочи, которых надо уничтожать. Это еще Джангархан и Чарманов поняли…

Тренированная память контрразведчика немедленно нашла подходящий пример: дескать, сам Андрей недавно рассказывал, что великие президенты не сомневались в кознях закулисной силы. Возмутившись, Андрей призвал не искажать его слов, потому как Рамзес Джангархан подозревал в кознях Альтаирский клуб. Чаклыбин парировал: по его словам, в поздних документах Джангархан открытым текстом назвал корпорацию «Прусло Кромо» главным врагом, которого необходимо сокрушить.

Мысль была высказана в явном виде, и компьютер танка затребовал подтверждение по главным пунктам боевой задачи. Увидав очередной набор символов древнетарогской азбуки, Андрей прошипел проклятие и нажал клавишу. Тем самым он разрешил танку атаковать обнаруженный вражеский объект, используя небогатый арсенал сильно поврежденного «Рин-Веспапа».

Когда танк рванулся, набирая крейсерскую скорость, три человека в бронированной коробке не сразу поняли, что случилось. Они ничего не понимали даже через несколько минут, когда пробудившийся компьютер развернул в боевое положение фальшборты, выдвинул бластеры и включил защитное поле. Немыслимо было догадаться, что в бою танк плохо реагирует на ручное управление, а в междонном уплотнении припрятаны боевые снаряды. На счастье сотрудников фактории «Прусло Кромо» на Шерлонде, в танке оставалось всего три снаряда — два подкалиберных и один фугасный.

Убедившись, что попытки остановить разогнавшийся танк не приводят к успеху, Андрей все-таки удосужился прочитать текстовые сообщения. Тексты были полной чушью, но танк не слушался штурвала, поэтому стрелок-водитель крикнул в переговорник:

— В бою эта скотина слушается только командира в башне. Попробуйте перехватить управление.

Всеволоду и Тариэлю потребовалось немало времени, чтобы разобраться с пультом. Тем временем Андрей, дозвонившись полупьяному Паккарди, кое-как объяснил, что свихнувшаяся машина решила разгромить факторию. На прощанье консультант успокоил режиссера: мол, в заряднике только игрушечные хлопушки, причем орудие не способно выбрасывать заряды с полной скоростью.

За оставшееся время «Прусло Кромо» начала эвакуацию сотрудников, но танк разрушил угловую башню подкалиберными снарядами, а фугасный всадил точно в главное административное здание. Затем, расстреляв бластерами глупо выбежавшую навстречу охрану, «Рин-Веспап» перенес огонь на технический корпус, обрушил стену четырех этажей, после чего выключил силовой щит и перестал подавать признаки жизни.

— Я его остановил, — напряженным голосом сообщил Тариэль. — Схожу-ка погляжу, чего машинка натворила.

Рация танка работала на забытых частотах, поэтому два человека могли общаться с внешним миром лишь по мобильникам. Высунувшись по пояс из люков, историк и писатель пытались объяснить представителям власти, что трижды проверенная полицией машина внезапно вышла из повиновения и разгромила какой-то административный комплекс на берегу озера. Стандартный автопереводчик мобильника не слишком точно трансформировал их слова на местный язык, чиновники-шерлоны не понимали, что происходит, и задавали вопросы, которых не понимали люди.

Пока продолжалось это безобразие, Гагиев спрыгнул с танкового корпуса и, осторожно ступая по битому бронестеклу, пробрался между обломками органического бетона и скрылся внутри разрушенного здания. Машинально забеспокоившись — как бы не придавило мужика падающими конструкциями, — Андрей безуспешно попытался объяснить тупому собеседнику, что понятия не имеет, где именно находится танк. Внезапно шерлон прервал разговор, сказав на прощанье:

— Полиция выехала.

Вскарабкавшись на башню, Андрей сел возле Чаклыбина. Оба подавленно помалкивали, плохо представляя масштабы жертв и разрушений, в причинении которых они — пусть невольно — приняли соучастие. Появилось неодолимое предчувствие, что вместе с полицейскими нарядами приближаются большие неприятности. Андрей скептически посмотрел на покореженную арматуру офисной башни, где клубился дым, разгорался пожар и рассыпались снопы искр. К общему облегчению, Тариэль выбежал из развалин, проворно залез на танк и скомандовал: