SPAсибо партии. Отдых, путешествия и советская мечта - Дайан Коенкер

когда отправлялись в поход для получения значка «Турист СССР». Специальные геологические туры по Сибири и Уралу позволяли туристам собрать образцы, необходимые для научных исследований, – совсем как в 1930-е годы [Туристские тропы 1960: 222–230][511].

Знание местных условий играло важную роль, когда речь заходила о целях советского туризма и о маршрутах. Плавая на круизном корабле, путешествуя в туристическом поезде, совершая поход в горы, турист знакомился с окружающими территориями и, таким образом, лучше узнавал страну в целом. В поезде «Дружба», направлявшемся на Кавказ, звучали радиотрансляции (вместо путеводителей) с описанием областей, через которые предстояло проехать, советами насчет музеев и выставок, которые стоило посетить. Знания затем закреплялись при помощи фотографий и дневников. Члены одной группы в 1968 году совершили увлекательное путешествие по Черному морю с целью изучения родной страны, «пополнили свой багаж знаний, набрались сил, впечатлений и в то же время прекрасно отдыхали». Чиновники от туризма поощряли освоение туристами новых регионов вместо привычных Кавказа и Крыма: все советские граждане должны побывать в Сибири для расширения кругозора, утверждал один челябинский чиновник. Жителям Средней Азии, гордившимся своими великолепными пейзажами, следовало увидеть красоты Кавказа и Черного моря[512].

Туризм воспитывает патриотические чувства, напоминало эпохальное Постановление ЦК КПСС, Совета министров СССР и ВЦСПС «О мерах по дальнейшему развитию туризма и экскурсий в стране». «…Знакомство с памятниками истории и культуры, с природой родного края, с достижениями в экономике, науке и культуре способствуют воспитанию у советских людей… любви к <своей> Родине, верности революционным, боевым и трудовым традициям нашего народа»[513].

В 1960-е годы появилось много политически окрашенных маршрутов, особенно ближе к 100-летнему юбилею В. И. Ленина. Так, в 1968 году предлагались поездки по местам жизни и деятельности Ленина, расположенным под Ленинградом и в Карелии, а также походы по партизанским тропам Крыма, напоминавшие о военных подвигах советского народа. Шестеро работников Ивановского мясокомбината в 1971 году решили провести отпуск, отправившись в велопоход по местам боев местной дивизии: туристы посещали военные мемориалы и беседовали с ветеранами [Туристские маршруты на 1968 год][514].

В 1960-е годы образовательные и патриотические задачи туризма начали заслонять приносимую им пользу для здоровья. Туристы проникались патриотизмом множеством способов, находясь в поезде или гребя на байдарке. Ранее теоретики настаивали: «Сущность туризма – содержательный, разносторонний, оздоравливающий отдых в движении, в осмысленном перемещении на местности». Новую сущность туризма в 1967 году сформулировал главный редактор журнала «Турист»: создать советского человека, воспитывая в нем лучшие моральные качества. Он не соглашался с традиционной позицией «пролетарских туристов», согласно которой туристом считался лишь тот, кто совершал сложные путешествия на большие расстояния с целью получить степень мастера спорта по туризму. «Всех тех, кто едет из Москвы в Ульяновск или в Брест с тем, чтобы своими глазами увидеть дорогие сердцу каждого человека места, считают пижонами, экскурсантами, но не туристами», – жаловался он. Это неправильно, соглашался другой функционер: цель путешествия – смотреть и познавать, и неважно, какую форму оно принимает – самодеятельный байдарочный или велосипедный поход, альпинизм, групповое восхождение в горы, 20-дневная экскурсия на поезде, вылазка за город на выходные, с рюкзаком или без него[515]. Главное – содержание, а не вид перемещения. Но советский туризм, кроме того, отличался тем, что поощрял коллективные, общественные практики осмотра достопримечательностей. Если постпролетарский турист выбирался в поход, лучше было делать это в составе группы.

Крайне важное значение коллектива оставалось одной из самых характерных черт советского туризма. Внутри группы незнакомые люди становились друзьями и сообща преодолевали препятствия. Отвечая на опрос «Труда» (1966), инженер Н. Петров писал: «Туризм – это чудесный мир отдыха, новые интересные люди, новая дружба. Просто замечательно, когда люди разных профессий и наклонностей, культурного уровня и характеров сплачиваются в коллектив»[516].

Тургруппа также предоставляла механизмы для взаимного привития норм и дисциплины, что, как указывалось ранее, было особенно важно за границей. Кроме того, групповая поездка давала преимущества с точки зрения логистики: для турбаз и транспортных организаций было намного легче планировать и осуществлять прием групп в 25, 30, даже 40 человек, чем проявлять внимание к каждому из нескольких миллионов самодеятельных туристов. «Интурист» не разрешал индивидуальных поездок за границу до 1963 года [Salmon 2008: 228–229]. Даже в 1989 году, когда наша семья отправилась в Узбекистан, она официально считалась «группой четырех туристов из США».

В 1960-70-е годы туризм в СССР по-прежнему считался второсортным вариантом проведения отпуска, по сравнению с отдыхом на курорте, хотя возможности как для стационарного времяпровождения, так и для активного перемещения после XX съезда КПСС постоянно расширялись. По качеству услуг туристические объекты не выдерживали сравнения со здравницами, и так как они не могли претендовать на субсидии из фондов социального страхования, туристическая поездка или поход обходились дороже пребывания в доме отдыха или на курорте. Однако, по мере повышения уровня жизни в 1960-е годы и знакомства с более развитой туристической отраслью других стран, представители численно растущего образованного класса все больше стремились проводить отпуск так, чтобы активно получать знания, любоваться разнообразными пейзажами, приобретать новый опыт. Благодаря выбору из множества средств перемещения и огромному количеству направлений туризм предоставлял новые возможности для знакомства с родной страной и соприкосновения с зарубежными культурами. Отдых в виде туризма не требовал таких затрат государственных средств, как отпуск на курорте, поскольку не предусматривал дорогостоящего медицинского обслуживания. В 1975 году число советских граждан, проводивших отпуск на турбазах, превысило число отдыхающих в здравницах – впервые в истории. Если прибавить к этому тех, кто путешествовал самостоятельно, и участников зарубежных поездок, можно утверждать, что на седьмом десятилетии советского эксперимента туризм наконец стал массовым явлением.

Условия отдыха – на новых турбазах, напоминавших гостиницы, на круизных лайнерах, в поездах – становились все более комфортными, но советский туризм оставался содержательным. Предполагалось, что туристы, выезжающие за границу, будут привозить оттуда новые идеи и подходы к работе, а те, кто путешествует внутри страны, – глубже проникаться ее прошлым и лучше оценивать достижения социализма. Советский туризм по-прежнему был коллективной практикой: поездка или поход не только приносили новые впечатления и позволяли пополнить багаж знаний, но и укрепляли связи внутри группы, учили извлекать пользу и получать радость от совместной встречи с новым.

Число туристов увеличивалось в абсолютном выражении, но кроме того, умножалось и количество видов поездок, которые могли выбирать советские граждане. Не каждый мог добыть заграничную путевку, но возможностей для посещения городов и отдаленных республик становилось все больше. Эти процессы шли параллельно