Сорванная карусель - Дмитрий Гришанин

— Не смей мне приказывать, раб! — так же громко ответил Лабур.

— Ублюдок! Кого ты назвал рабом? — взбешённый Вудан так же вскочил с кресла. И, если бы не ютанги, буквально повисшие на руках у главы своего клана, он бы бросился с кулаками на обидчика.

— Лабур, тролль тебя раздери! Что ты себе позволяешь! — возмущённый Точар тоже вскочил на ноги. Его ютанги, зная об их с гаралом Лабуром давнишней дружбе, не стали ему препятствовать, когда он направился к главе клана Жёлтого Тюльпана.

Но неожиданно дорогу Точару преградили ютанги самого Лабура.

— Прочь! —рявкнул на них Точар.

— Лучше стой, где стоишь, — посоветовал бывшему другу Лабур. — Сделаешь ещё шаг, и мои люди свернут тебе шею.

Ошарашенный Точар попятился, его ютанги поспешно окружили своего гарала.

«Наш собрат Лабур обезумел», — послал мысленный образ остающимся в креслах гаралам глава клана Разбитой Чаши, гарал Утал.

«Согласен, — первым откликнулся глава клана Спящей Черепахи, гарал Грап, — предлагаю заменить главу клана Жёлтого Тюльпана достойным ютангом».

Но ответить ему никто не успел, потому что ко всем присутствующим в Зале вновь обратился Лабур.

— У меня для вас ещё одна неприятная новость, — объявил он. — Мой клан выходит из Организации и сегодня же покидает Норку Паука.

— Это невозможно, — возразил Сталк, поднимаясь с кресла. Следом за ним со своих мест стали вставать и все остальные гаралы. — Ты обезумел, Лабур, — продолжил глава клана Двуглавого Змея. — И единогласным решением Совета Одиннадцати…

— Мне наплевать на ваши решения, — перебил его Лабур. — Все вы жалкие рабы этого крохотного островка. Я тоже долгие годы оставался его рабом, но сегодня я стану свободным человеком. — И вдруг крикнул что было мочи: — Ко мне мои верные зуланы!

Неожиданно все три двери Зала Заседаний одновременно распахнулись, в них ворвались с полсотни лучников и, прямо с порога, стали осыпать беззащитных гаралов с ютангами смертоносным стальным дождем.

— Решением главы клана Жёлтого Тюльпана, я приговариваю всех вас к смерти! — продолжил вещать Лабур, со зловещей улыбкой наблюдая, как гибнут под стрелами его бывшие собратья. — Вам, наверняка, интересно, как это мои славные воины смогли незаметно проникнуть во дворец Совета Одиннадцати? Что ж, желание смертников — закон, я удовлетворю ваше любопытство. Две недели назад мне в руки совершено случайно попал древний свиток папируса, из которого я узнал о тайном подземном ходе, связывающим этот дворец и мой собственный, что на улице Жёлтого Тюльпана. Тогда же мне и пришла в голову эта замечательная идея, заманить вас всех в ловушку и перебить, как слепых кутят. А теперь прощайте, господа покойники, я спешу на корабль. И пока ваши зуланы смекнут что к чему, я и мои люди уже будем очень далеко от этого опостылевшего острова.

Закончив говорить, он спокойно развернулся и в окружении пятёрки ютангов беспрепятственно направился к ближайшему выходу из Зала.

Большинство стрел лучников-убийц были нацелены в первую очередь, конечно же, на гаралов. Балта от верной смерти спасла лишь великолепная реакция его ютангов. Увидев лучников на пороге зала, помощники тут же повалили своего гарала на пол и, прикрывая от стрел собственными телами, дружно потащили его под стол. Двое из пятерых парней Балта так и не добрались до укрытия, их утыканными стрелами телами, а также перевёрнутыми стульями и креслом, оставшиеся в живых ютанги быстро заложили открытые стенки своего убежища. Сверху их головы от стрел надёжно укрывала массивная столешница.

Быстро расстреляв небольшие запасы стрел из своих колчанов, лучники отбросили ставшие бесполезными луки, выхватили из ножен короткие мечи и направились добивать уцелевших врагов.

Из-под столов торопливо выползали и стекались в центр зала жалкие остатки некогда весьма внушительного отряда гаралов и ютангов. Ещё пять минут назад их было ровно шестьдесят, а теперь Балт насчитал всего двадцать шесть человек, все они были с головы до ног забрызганы кровью — большинство чужой, но добрая треть и своей собственной. Их было вдвое меньше, чем надвигающихся врагов, все они были практически безоружными (обломки стрел с перепачканными кровью погибших товарищей наконечниками, поспешно вырванные из их остывающих тел, и выломанные ножки стульев едва ли являлись серьёзным оружием против весьма эффективных в ближнем бою коротких мечей) и всё же ни у одного из них в глазах не было страха. На своём непростом жизненном пути, каждый из этих людей не раз заглядывал смерти в лицо, им было не впервой стоять у самой черты. Это были лучшие из лучших, цвет Организации, у доброй трети воинов этого маленького отряда волосы давно поседели, а лица покрылись морщинами, но руки этих стариков оставались такими же крепкими, как в прежние годы, а приобретённый за годы жизни опыт делал их даже более опасными противниками, чем стоящие бок о бок с ними более молодые товарищи.

За первую минуту боя отряд гаралов и ютангов сократился ещё вдвое, но те, кто выжил в эту роковую минуту обзавелись трофейными мечами и дальнейший бой сразу же заметно выровнялся. Подавляющее численное преимущество зуланов компенсировалось мастерством защищающихся мечников.

Уцелевшие гаралы и ютанги сражались спина к спине, как стая разъяренных медведей, и шаг за шагом начали теснить наседающих врагов, число которых с начала рубки тоже заметно сократилось — с десяток зуланов лежали на залитом кровью полу в центре круга, испустив дух, и ещё примерно столько же отползали от места схватки к проходам между столами, зажимая пальцами хлещущую из ран кровь.

Постепенно схватка из центра круга переместилась к его краю. Дорогу к спасительному выходу из Зала Заседаний преграждал стол клана Рваной Цепи. Пытаться поодиночке протиснуться через узкие проходы между этим столом и соседними под градом ударов поджидающих с другой стороны зуланов было равносильно самоубийцу. А уж о том, чтобы друг за дружкой перелезть через утыканную стрелами столешницу или по очереди гуськом проползти под столом и вовсе речи быть не могло. Причина того, что эта горстка израненных и смертельно уставших людей до сих пор яростно отбивала атаки врагов, несмотря на их подавляющее численное превосходство, заключалась в тесной сплочённости. Каждый член маленького отряда постоянно чувствовал плечо и спину своего товарища и мог не опасаться за свой тыл, но стоило этому отряду хотя бы на несколько секунд рассыпаться — и он был бы обречен.

Движение вперёд прекратилось, пока возникшую проблему не взялся разрешить здоровяк Бизёр. Он оставался в отряде единственным уцелевшим представителем клана Рваной Цепи. Мстя врагам за смерть своего гарала, этот молодой ютанг сражался, как берсерк, не считая ран и не чувствуя боли, и был с ног до головы залит кровью своей и чужой. Бизёр был огромного роста и очень силён физически, два меча, отобранные им у поверженных врагов, в его руках казались небольшими кинжалами. Увидев, что путь к спасению перегородил стол его клана, он швырнул оба своих меча в наседающих врагов и, пока зуланы уворачивались от опасных снарядов, схватился за край огромного стола.