Таинственные земли - Дэйв Дункан

– Но ведь ты пытался бежать.

– Надеюсь, вы понимаете, что я не хотел оскорбить вас, госпожа.

Она отвернулась и оглядела комнату.

Рэп пожал плечами. Да, он сделал попытку. По крайней мере, теперь Оотиана знала, что он не таит к ней злобы, а Рэпу казалось, что ей это небезразлично.

– Я скажу ему, что мы готовы, – объявил Распнекс.

Он прошагал к другой стене, где оказалась совсем ненужная дверь – массивная, покрытая искусной резьбой и инкрустированная золотыми символами. Гном распахнул ее, шагнул через порог и с грохотом захлопнул за собой дверь.

Но на галерее он не появился.

Чувствуя, как неприятный холодок прошел по его спине, Рэп осторожно спросил:

– Что это?

– Волшебная дверь. – Оотиана глубоко вздохнула. – Она ведет в Хаб. Рэп, все, что я могу посоветовать тебе, – будь как можно учтивее. Он очень обидчив. Идем.

Она отошла к дивану и села. Почему-то Рэп понял, что должен сесть рядом, и удивился собственной проницательности. Прошла целая вечность с тех пор, как он сидел так близко от красивой женщины. Он не припоминал, чтобы такое случалось после того, как он держал за руку Инос – в ту ночь, когда Джалон пел в замке, дома, в Краснегаре. В начале зимы, когда он работал помощником управляющего, он виделся и с другими женщинами, служанками из замка. Однако он не помнил ни одной из них. Никого, кроме Инос.

Ступая мягко, как кот, подбирающийся к мышиной норе, Маленький Цыпленок выбрал кресло рядом с Рэпом. Он откинулся на спинку и хищно улыбнулся. Не обращая на него внимания, Рэп снова оглядел комнату, гадая, что так пристально изучали оба колдуна. Ясновидение обнаружило странное мерцание, которое Рэп не мог объяснить.

– Гномы не любят роскоши, – вдруг заметила Оотиана.

– Что? Прошу прощения, я хотел…

– Волшебник Зиниксо может иметь все, что только пожелает. Он способен превратить песок в золото или сахарные головы – в алмазы. Но вырос он среди грубых, старых вещей, как и большинство гномов. Таковы уж их обычаи. Он неуютно чувствует себя, когда… окружен уютом. Ему нравится, когда вокруг разбросаны сухие листья.

Должно быть, она заметила, что Рэп изучает мебель в комнате – приземистую, тяжелую, но удобную. Только теперь он заметил места, где дерево поистерлось, а пружины выступали под обивкой – до сих пор мебель казалась ему роскошной. И, разумеется, повсюду были рассыпаны сухие листья – казалось, комната находится снаружи здания, а не внутри его. На полу в изобилии виднелся птичий помет.

– Там, где я вырос, не было сухих листьев, да и любых других тоже. – Он улыбнулся Оотиане, но она сидела слишком близко, и Рэп обнаружил, что полушария ее грудей вызывают в нем непонятное волнение. Рассердившись, он отвернулся и попытался обуздать ясновидение.

Оотиана ничем не выразила недовольства.

– А там, где вырос ты, гоблин, не было почти ничего, кроме листьев, верно? Или, может быть, сосновых иголок?

– Кто идет? – неожиданно спросил Маленький Цыпленок и насторожился.

Волшебник. Зиниксо, Хранитель Запада. Обращайтесь к нему «ваше всемогущество». И не вздумайте прикасаться к нему, иначе сгорите живьем.

Глаза гоблина расширились и стали почти треугольными.

Нервы Рэпа были слишком натянуты, чтобы выдержать зловещее молчание.

– Я познакомился с легатом Йоделло, госпожа, – выпалил он и тут же пожалел о своих словах.

Казалось, Оотиана вновь пристально вглядывается в зеркало на противоположной стене комнаты.

Рэп вздохнул.

– Простите. Я хотел сказать, по-моему, он не заслуживает… такой участи.

Оотиана холодно взглянула на него.

– Это он убил жителей деревни. Рэп кивнул.

– Но, по-моему, он сделал это… с добрыми намерениями, госпожа.

– Разве можно оправдать пытки и убийства?

– Не знаю, – с несчастным видом отозвался Рэп.

– Если хочешь знать, он сделал это ради меня. Да, это правда. – Вздохнув, она отвернулась. – А может, хотел спасти и остальных феери. Он сам так сказал, и я ему верю. – Она помедлила, расправляя складки платья на коленях. – Ты уже догадался, что здесь происходит? Волшебник охотится за жителями острова. Их осталось уже совсем мало, но в конце концов он обнаружил ту деревню. Он приказал мне захватить в плен ее жителей, а я, разумеется, отдала приказ легату только это был… не совсем верный приказ. Так я совершила свою вторую ошибку. Отправляя его в поход, я не наложила на него заклятие преданности. Я не говорила, чтобы он выполнил эту работу сам, а советовала поручить ее кому-нибудь другому.

Помолчав, Рэп спросил:

– Какая разница?

– Конечно, он повиновался моим приказам. У него не было выбора. Он отправил в поход свой лучший манипул и поставил во главе его лучшего центуриона. Но сам Йоделло тоже присоединился к воинам. Он сумел обмануть меня и вместе с тем выполнить приказ. Каким-то образом он убедил себя, что действует в моих интересах. Случилось чудо – Йоделло перехитрил заклятие. Он не имел права отдавать противоречивые приказания, но центурион был связан лишь клятвой, а не колдовством и не собирался вмешиваться в дела легата. Потому Йоделло попытался заполучить четыре слова. Он думал, что лучше всего будет высечь детей, чтобы вырвать признание у их родителей. И прежде чем прибыл волшебник, он узнал три слова.

Наступила тишина. Оотиана по-прежнему теребила складки платья. Рэп нашел три трупа – родителей, которые умерли, выдав свои тайные имена. Следовательно, никто из детей не погиб.

– И он пришел в ярость?

– В бешенство, – поправила Оотиана, и, словно заметив, что делает, она убрала руки с колен и скрестила их на груди. – Так или иначе, план был нелеп! – продолжала она. – Даже если бы он узнал четыре слова и стал настоящим колдуном, он никогда не сумел бы разделаться с Зиниксо. Колдуны, могуществом не уступающие Хранителям, – редкость. Да, Йоделло мог бы освободиться от моего заклятия, но никогда не осмелился бы наложить его на меня. И в конце концов ему пришлось бы вступить в борьбу с волшебником. Нет, рассчитывать ему было не на что.

На такой риск мужчина мог бы пойти только ради любимой женщины и детей. Рэп решил, что он готов простить преступление легата в лесной деревушке – то есть почти простить. Но то, что случилось с самим Йоделло, простить было невозможно.

Колдунья снова оглядела комнату. Почему смертные легионеры охраняли здание? Кто еще мог быть здесь? Незримые стражники?

Волшебная дверь с треском открылась, полоса яркого света легла на ковер – такой вытертый, что сквозь него местами проглядывали доски пола. Сердце Рэпа яростно заколотилось. Некоторое время ничего не происходило. Затем дверь открылась шире, показалась комната со стенами, вдоль которых тянулись заставленные книгами полки, и с камином.