Неизвестный Лангемак. Конструктор "катюш" - Александр Глушко

Относительно работы с двигателем: я уже говорил, что я не римский папа и у меня были неудачные конструкции. Подход к оценке проделанной мною работы – был не верный. По ОРМ-66 – он имеет объем немного отличающийся от ОРМ-65. По заключению некоторых товарищей, что двигатель может сгореть и об этом были сигналы – но этого нигде не зафиксировано, а замечания получили после того, как двигатель сгорел. В отношении охлаждения газогенератора – действительно с моей стороны была допущена ошибка, но я не говорил, что его совсем не надо охлаждать. Газогенератор делался 5,5 месяцев вместо 1,5 месяца после чего меня отстранили от этого руководства. Вследствие неверной эксплоатации газогенератора характеристик снять не пришлось, но я ничего не мог сделать, так как был отстранен от этого руководства и отстранен умышленно. Второй генератор делался зря. Все время был срыв опытов, т. к. они проводились неправильно. Идея ввести рубашку принадлежит не ШИТОВУ и не КОСТИКОВУ. Относительно моей общественной работы: мне не поручали ни одной работы, а раз не поручали, то и не спрашивайте. Есть общественная работа, которую можно мне доверить, но вы ничего не давали и обвинять меня в этом будет не верно. В стенгазету я писал, но как только мои заметки касались КОСТИКОВА, так мои заметки не пропускали и я считаю, что это есть зажим самокритики. Но я все же вел общественную работу в ОСО.

Методика моей работы все же была правильной и я никогда не соглашусь с тем, что я не веду исследовательскую работу. Для того, чтобы выносить правильное суждение, надо быть в курсе дела.

Ошибки у меня были и вот какие:

1. ОРМ-65 заказал сразу 6 штук – ошибка.

2. Не принимал участие в общественной жизни Института.

3. Не всегда уделял внимание лаборантам, вследствие чего они иногда простаивали незная что делать.

4. Доверие ЛАНГЕМАК, которое я оказывал я считаю тяжелой ошибкой (это единственное, чего от него добились. – А.Г.), но все же считать, что я проглядел врага народа в ЛАНГЕМАКЕ не следует (правильно, потому что он им никогда не был. —А.Г.).

Что же касается выступления некоторых товарищей о недоверии ко мне, то я попросил бы товарищей, вынести решение действовать внимательно и обдуманно, не решая вопроса наобум.

Все же считать, что я ничего не сделал – не верно.

Скажите, т. ДУДАКОВ, ведь вы больше истратили средств чем я, но что вы сделали?..»

Ф.Н. Пойда устроил перепалку: «ДУДАКОВУ не дали работать, условия для работы ДУШКИНА были хуже чем для Вас…»

На что В.П. Глушко ответил: «Это не верно, что условия моей работы при старой дирекции было лучше. Построено не 18, а 8 опытных типов двигателей (остальные 10 шт. являются комбинацией этих 8 шт.)…»

После этих слов председательствовавший В.И. Дудаков резко оборвал В.П. Глушко и, сказав, что время закончилось, предложил заканчивать.

«Тогда на этом я кончу…» — безразлично ответил В.П. Глушко.

Оборвав на полуслове защищавшегося инженера, т. е. не дав возможности окончательно объясниться, участники этого фарса единогласно проголосовали за заготовленную заранее резолюцию:

«Заслушав выступление т.т. АНДРИАНОВА, ДУШКИНА, ПОЙДА, БЕЛОВА Н.Г., ШВАРЦ, ШИТОВА, ДУДАКОВ А, РОХМАЧЕВА, ВОЛКОВА Ф. и КОСЯТОВА и возражения ГЛУШКО, Бюро ИТС констатирует, что:

1. В.П. Глушко, работая в Институте над р.д. на азотном топливе с 1931 г. и до сего времени, на ряду с имеющимися достижениями этой проблемы, не дал ни одной конструкции, годной для практического применения.

2. Во все время работы в Институте В.П. Глушко был оторван от общественной жизни Института. В 1937-38 г. 7 месяцев не платил членских взносов в профсоюз, задерживал возврат ссуды 1 ООО руб. в кассу взаимопомощи, что свидетельствует о пренебрежении В.П. Глушко к профсоюзным органам.

3. Работая продолжительное время в тесной связи с ныне разоблаченным врагом народа ЛЛНГЕМЛКОМ, а также получая поддержку и от быв. Директора НИИ № 3 – врага народа КЛЕЙМЕНОВА, В.П. Глушко с момента разоблачения и ареста ЛАНГЕМАКА и КЛЕЙМЕНОВА и до сего времени т. е. более 3 месяцев ничем не выявил своего отношения к ЛАНГЕМАКУ и КЛЕЙМЕНОВУ ни устно на собраниях, ни в печати.

4. В.П. ГЛУШКО участвовал, совместно с ЛАНГЕМАК в книге: «РАКЕТЫ, их устройство и применение», содержащей много сведений, рассекречивающих работу НИИ № 3.

5. Отношение В.П. ГЛУШКО к подчиненным было неверным, не товарищеским, В.П. ГЛУШКО не создал ни школы, ни смены, ни даже группы постоянных сотрудников. Имели место необоснованные выступления В.П. ГЛУШКО на техн. Советах Института против инж. АНДРИАНОВА.

6. Отсутствовала коллективная работа над проблемою р.д. на азотном топливе, фактически работа над этой проблемой велась ГЛУШКО единолично.

Учитывая сказанное, Бюро ИТС совместно с активом выражает недоверие В.П. Глушко и постановляют ИСКЛЮЧИТЬ ЕГО ИЗ СОСТАВА ЧЛЕНОВ И. Т. С.

Результат голосования: резолюция принята всеми присутствующими при 1 воздержавшемся (вероятнее всего это был Л.Э. Шварц. – А.Г).

А через месяц, 23 марта 1938 г., В.П. Глушко был арестован органами НКВД г. Москвы. Началась шестилетняя эпопея борьбы за жизнь, сначала в застенках НКВД, а потом в тушинской и казанской «шарашках».

В следственном деле В.П. Глушко сохранились два заявления, написанные им через два дня после ареста, на имя наркома Н.И. Ежова. Они очень хорошо характеризуют мастерство следователей НКВД, умевших доводить людей до такого состояния, что они начинали своей рукой писать подобные признания. Однако у меня возникает сомнение, что эти заявления были написаны на третий день после ареста. Вероятнее всего, дата поставлена по указке следователя М.Н. Шестакова, якобы в помощь подследственному, с целью смягчения наказания…

Вот тексты обоих заявлений:

«В антисоветскую организацию для вредительской и шпионской работы я был привлечен в 1933 году в г. Ленинграде бывшим начальником Газо-динамической лаборатории Н.Я. Ильиным.

С 1934 г. лаборатория была реорганизована в институт и переведена в Москву, куда переехал и я, и по заданию Ильина установил антисоветскую связь с Клейменовым – начальником института и его заместителем – Лангемаком. Кроме того я продолжал поддерживать связь с Ильиным, который оставался в Ленинграде…»4

«Я, арестованный 23 марта 1938 г., не желая сопротивляться в даче показаний следствию об антисоветской деятельности, выразившейся в том, что я, будучи начальником подразделений института, не поддерживал мероприятий партии и правительства, потому что я являлся членом антисоветской организации, куда был завербован в 1933 году Ильиным Николем Яковлевичем в г. Ленинграде, в том время когда он (Ильин Н.Я.) был начальником лаборатории, в которой я работал (Газо-динамическая лаборатория Управления Военных Изобретений при Начальнике Вооружений РККА). По заданию Ильина Н.Я. я писал ему сводки о состоянии работ секретного характера, проводившихся в нашей лаборатории. Эти сводки я ему передавал регулярно еще с 1932 года. От Ильина Н.Я. я слыхал, что такие же сводки он требовал и получал от различных учреждений пользуясь своим служебным положением. Со стороны Ильина Н.Я., я получал вознаграждение за свою деятельность (за сообщение ему материала шпионского характера) в виде денежных премий, которые он мне несколько раз в году проводил через Управление Военных Изобретений или самостоятельно выплачивал из тех сумм, которыми лично располагал, как должностное лицо. Кроме того он обещал мне заграничную командировку в Германию для ознакомления с работой реактивной проблемы, в связи с чем обещал устроить об’езд ряд городов. Однако эта командировка не состоялась. Он мне не сообщал в какую именно разведку отправлял материал, получаемый от меня и из других источников, но так как он обещал мне устроить поездку в Германию, то, я заключил, что он имел связь с Германией.