Валлийская колдунья - Патриция Грассо

– Сколько пажей ты надул?

– Я никого не…

– Говори, сколько их было! – потребовала Кили.

– Десять, но…

Кили отсчитала десять золотых монет и протянула их Роджеру.

– Я не могу принять деньги от вас, миледи.

– Считай, что это ссуда, – с улыбкой сказала Кили.

Роджер взял деньги.

– Я буду держать ухо востро и, если что-нибудь разузнаю, сразу же сообщу об этом Берли, – пообещал он.

– Спасибо, Роджер.

Кили поцеловала мальчика в щеку.

– Счастливого пути, миледи.

Роджер поклонился, как того требовал придворный этикет, и вышел из комнаты.

Рождественский день подходил к концу, надвигался тихий зимний вечер. Горизонт был окрашен в приглушенные лиловато-зеленоватые тона, а на бархатном небе уже всходила полная луна. В хрустальном воздухе чувствовался запах дыма, поднимавшегося над трубами домов. Над водой и вдоль берегов реки стояла легкая дымка тумана.

Две лодки, словно призраки, бесшумно скользили вниз по Темзе. Под балдахином одной из них сидела Кили, закутанная в подбитый мехом плащ. Вместе с ней плыли Мэй и Джун. Во второй лодке находились Одо, Хью и жеребец графа. Черный Перец застыл не шевелясь, похожий на изваяние. Он как будто чувствовал опасность, нависшую над его хозяином.

Еще днем леди Дон послала одного из курьеров Толбота известить родителей графа о том, какая беда стряслась с их сыном, и сообщить прислуге в усадьбе Деверо, что их хозяйка возвращается домой.

Подплыв к усадьбе, Кили увидела, что на пристани ее встречают Генри и Дженнингз, дворецкий графа. В отдалении на лужайке стояли несколько слуг.

Когда лодки причалили, Дженнингз выступил вперед.

– Добро пожаловать домой, миледи.

Затем, повернувшись к камеристкам, дворецкий распорядился:

– Поторопитесь, вам необходимо приготовить комнату вашей хозяйки.

Мэй и Джун, подхватив юбки, бросились к особняку. Лакеи графа по распоряжению дворецкого взяли из лодки багаж Кили и отнесли его в дом.

– Повар приготовил для вас легкий ужин, – сообщил Дженнингз, обращаясь к Кили. – Прикажете подать его вам в комнату?

– Нет, подайте ужин в кабинет графа, – попросила она и повернулась к брату.

Поцеловав сестру в щеку, Генри повел ее в дом. А Одо и Хью тем временем высадили на берег Черного Перца.

– Хэл и Луиза отправились по воде в Тауэр, чтобы отвезти Ричарду несколько необходимых ему в тюрьме вещей, – сказал Генри. – Оттуда они поедут в Хэмптон-Корт, чтобы оспорить обвинение и заняться расследованием этого дела.

Кили кивнула, почувствовав облегчение от того, что родители Ричарда не сидят сложа руки.

– Малышка! – окликнул ее Одо, ведя под уздцы жеребца. – Мы устроим Черного Перца на ночь в конюшне.

– И затем устроимся сами, – добавил Хью. – Если тебе что-нибудь потребуется, дай нам знать.

– Спасибо, кузены. Увидимся утром.

– Я останусь с тобой в доме Деверо, пока другие родственники находятся в отъезде, – сказал Генри.

– В этом нет никакой необходимости, – возразила Кили. – Хотя, конечно, я благодарна тебе за заботу.

– Нет, это совершенно необходимо, – настаивал Генри. – В отсутствие Морганы Эшмол все внимание сосредоточила на мне, эта ведьма не дает мне прохода, она словно заноза в заднице.

– И в чем проявляется ее повышенное внимание к тебе, братец? – едва сдерживая смех, спросила Кили.

– Старая хрычовка день и ночь грызет меня за безнравственное поведение, – ответил Генри. – Уверен, что она шпионит за мной.

– В таком случае, брат, я буду рада, если ты поживешь у меня, – сказала Кили. – Хочешь, поужинаем вместе?

– Я уже ел, – ответил Генри и, робко улыбнувшись, продолжал: – Кроме того, у меня сегодня важная…

– Не говори больше ни слова, – остановила его Кили, задаваясь вопросом, кто эта девица, на свидание с которой так торопится Генри. – Увидимся завтра утром.

В кабинете графа все было по-прежнему. У окна стоял письменный стол, сделанный из крепкого английского дуба. Вдоль двух стен от пола до потолка тянулись ряды книг. А у четвертой стены располагался камин, в котором сейчас потрескивал огонь. Напротив него по-прежнему стояли два стула.

Кили печально вздохнула. Без мужа комната казалась ей пустынной и унылой.

Сможет ли она прожить без него? Впрочем, главное сейчас освободить Ричарда. Кили положила ладони на гладкую поверхность письменного стола и ощутила присутствие мужа. Она вспомнила тот день, когда он массировал ей ступни, а потом сорвал с ее губ поцелуй – первый в ее жизни. А потом он стоял на коленях в парадном зале ее отца и просил ее руки на глазах у десятков слуг герцога.

Две большие слезинки скатились по ее щекам. Нет, слезами делу не поможешь. Кили должна попросить богиню защитить Ричарда, и она решила сделать это на рассвете.

Кили чувствовала себя очень уставшей. Закрыв глаза, она слышала, как в кабинет тихо вошли слуги и стали накрывать на стол.

– Ужин подан, миледи, – прошептал Дженнингз, подойдя к своей госпоже.

Открыв глаза, Кили кивнула. Дворецкий подвел ее к накрытому столу.

– Спасибо, Дженнингз, – поблагодарила она. Однако дворецкий не ушел, он решил быть поблизости на случай, если Кили что-нибудь понадобится.

Стол был застелен скатертью из тонкого полотна. На нем стояли глубокая тарелка с гороховым супом, блюдо с жареным цыпленком и вазочка со сладким пюре из айвы.

– Стол накрыт на одного человека, – заметила Кили, взглянув на дворецкого.

– Да, миледи. Вы ужинаете сегодня в одиночестве.

– Но граф может вернуться в любой момент, – сказала Кили со слабой улыбкой. – Мы должны всегда быть готовы к этому.

– Конечно, миледи. Простите меня.

Дженнингз поспешно вышел, чтобы принести еще один прибор, хотя знал, что граф может провести в тюрьме не один месяц.

Кили бросила взгляд на букет, который дворецкий поставил на стол, старясь приободрить свою госпожу. Это были яркие цветы нигеллы, «любви в тумане». Комок подкатил к горлу Кили, и она зарыдала, дав волю чувствам, которые сдерживала весь день.

– Не плачьте, миледи, – промолвил Дженнингз, внося в кабинет прибор для графа. – Королева зависит от его светлости. Я уверен, что он скоро вернется к нам.

– Сейчас зима, – промолвила Кили, беря из рук дворецкого носовой платок, который он с готовностью протянул ей. – Откуда эти цветы?

– По заказу графа их изготовила из шелка лучшая швея Лондона, – с улыбкой ответил дворецкий. – Они действительно выглядят как настоящие.