Пинбол-эффект. От византийских мозаик до транзисторов и другие путешествия во времени - Джеймс Берк

После падения республики и восстановления монархии англикане припомнили старые счеты и диссентеры получили сполна. Один за другим парламент принял два закона Кларендона против диссентеров, а затем еще несколько актов, направленных на то, чтобы лишить их права занимать посты в правительстве или церкви и ограничить для них свободу собраний. Муниципальные власти могли состоять только из прихожан-англикан, а каждый священник должен был принести клятву не предпринимать ничего против англиканской церкви. В результате были изгнаны около тысячи священников-диссентеров. Новый закон 1664 года запрещал религиозные собрания числом более пяти человек (если они, конечно, не были англиканами). Троекратное нарушение каралось высылкой в колонии, причем не в пуританскую Новую Англию, где их встретили бы с распростертыми объятиями. В 1665 году священникам и учителям из диссентеров запрещалось селиться в пределах пяти миль от городской черты.

Хуже всего пришлось квакерам: их штрафовали за организацию школ, за отказ снимать шляпы, платить церковную десятину и участвовать в военных сборах. Штрафы часто были астрономическими, и, если провинившийся не мог заплатить, его имущество конфисковывали. Собрания квакеров пресекались полицией со шпагами наголо. Случалось, что целые семьи среди ночи вытаскивали из постелей и заставляли бежать вслед за конными всадниками за двадцать миль до ближайшей тюрьмы. Учитывая условия содержания в тюрьмах в те времена, неудивительно, что многие квакеры там не выжили. В результате этих гонений диссентеры массово покидали родину и направлялись в Америку или Голландию. У тех же, кто оставался, не было иного выбора, кроме как пробиваться в торговлю или промышленность, потому что других законных способов прокормить себя для них просто не существовало. В начале XVIII века среди английских промышленников преобладали диссентеры. Фактически загнанные в подполье, они устанавливали связи между собой и формировали сообщества либерально настроенных людей. Томас Ньюкомен, изобретатель паровой машины (которую улучшил Джеймс Уатт) начал свое дело при помощи инвестора из баптистов. Квакер Чарльз Ллойд породнился с двумя семьями диссентеров, обе занимались производством чугуна и помогли ему заложить финансовую основу будущего банка.

Невозможность избрать другую карьеру послужила причиной успеха выдающихся изобретателей, перечисление имен которых звучит как наградной список: Джеймс Уатт, Мэтью Болтон, Томас Ньюкомен, Джозеф Пристли, Сэмюэл Барклай, Джосайя Веджвуд и многие другие, кто посвятил свою жизнь развитию технологий и становлению научных или финансовых организаций, подтолкнувших индустриальную революцию. Поскольку диссентерам также запрещалось отправлять своих детей на учебу в университеты, а промышленности и торговле требовались новые образованные кадры, сначала пресвитерианцы, а затем и другие диссентеры стали открывать свои собственные учебные заведения. Именно там впервые началось преподавание профессиональных и технических предметов для учеников, чья жизнь будет связана с промышленностью.

Первые академии диссентеров, основанные двадцатью отлученными священниками, изначально предназначались для подготовки духовенства. Однако к 1690 году в Англии существовало уже двадцать три академии, и как минимум половина из них принимали учеников, которые вовсе не собирались связывать свою жизнь с религиозной деятельностью. К тому времени преподавание носило уже профессиональный характер, а структура программ и учебников строилась под влиянием идей Коменского. В преподавании научных дисциплин использовались новейшие достижения техники — насосы, термометры и математические инструменты. Изучались полезные для делового общения языки, в частности французский. В конце XVIII столетия одной из лучших считалась академия на северо-востоке Англии в небольшом городке Кендал. Она была основана квакерами, не имела недостатка в финансах, школьная лаборатория была оборудована телескопом и микроскопом. Кендал стоял на одной из главных дорог между Англией и Шотландией, поэтому академию часто посещали заезжие преподаватели, в том числе выдающийся натуралист Джозеф Банкс.

Один из учителей-ассистентов этой школы начал читать публичные лекции по математике, оптике, астрономии и обращению с глобусом, однако особого отклика среди местного населения не получил, дело не пошло, и он перебрался в Манчестер. Там в 1800 году он открыл математическую академию, которая оказалась весьма успешным начинанием, в том числе и в финансовом смысле. Свободное время, которое теперь появилось у учителя, он посвящал своему любимому занятию — изучению погоды. В течение сорока семи лет он вел метеорологические наблюдения и даже в день своей смерти записал в дневнике: «Сегодня небольшой дождь». Звали его Джон Дальтон, и он был поклонником трудов известного немецкого ученого о мельчайших материях.

Немца звали Готфрид Лейбниц. Он относился к тем людям, которые не могут довести до конца ни одного дела. Он был математиком и изобрел математическую деревянную счетную машину, которая, правда, так и не заработала, поэтому он так и не смог реализовать свою идею о сведении мыслей к числам. По Лейбницу, путем операций над такими числами можно было решить любые задачи. Он также начал и не закончил проект по осушению рудников и шахт. Не получилось и превратить слова и понятия любого языка в универсальные символы, которые избавили бы людей от необходимости изучать иностранные языки. Кроме того, Лейбниц взялся за написание истории семьи герцогов Брауншвейгских (он курировал их семейную библиотеку), которую так и не закончил. Помимо всего прочего, у него закончились деньги.

Тем не менее одно из своих начинаний Лейбниц довел до конца, и оно перевернуло науку. Он создал математическую теорию для расчета движения планет, с помощью которой можно рассчитать ускорение или замедление движения планет в любой точке ее орбиты. Эта теория, впервые увидевшая свет в 1675 году, называлась «Анализ бесконечно малых величин». Однако Лейбница интересовало не столько математическое применение его теории, сколько философское. Возможно, визит в Голландию (и знакомство с Антони ван Левенгуком, впервые наблюдавшим микроорганизмы) в том же году навели его на мысль о других мелких материях, которыми потом так заинтересуется Дальтон.

Материя была в то время загадкой. Что такое материя? Почему песок состоит из множества мелких частиц, а камень это один большой предмет? До каких пределов можно измельчить материю? Существовали теории о мельчайших элементах материи, но никто не знал, каким образом они образуют целое. Лейбниц предположил, что любой материальный объект можно разделить на более мелкие объекты. Однако в основе всех предметов — бесконечно малые элементы, которые состоят только из чистой энергии. Эти мельчайшие частицы и есть, по Лейбницу, основа всего сущего. Но как эти частицы энергии становятся материей? Он ввел понятие монады, описав ее как мельчайшую материальную единицу, которая удерживает частицы энергии и таким образом формирует материю. Соответственно, мельчайшая собранная таким образом группа частиц и есть мельчайший элемент любого вещества.

Эти идеи вдохновили Дальтона на дальнейшие исследования погоды. Для своих метеорологических опытов он конструировал барометры, термометры и плювиометры и с их помощью изучал туманы, дожди, облака и атмосферное давление. Больше всего он интересовался влажностью и тем, как влага попадает в атмосферу и покидает ее. В то время никто не знал ответа на этот вопрос, и по одной из самых распространенных теорий этому должна была способствовать некая химическая реакция. Дальтон был убежден, что ключевую роль в этом процессе играет атмосферное давление. С высотой давление понижается, следовательно, сила притяжения удерживает частицы воздуха у земли, а это значит, они имеют вес.